Александр Бушков - Чужие берега

– Заманчиво, – протянул Сварог. – Но, как ты понимаешь, такие вопросы с кондачка не решаются, я должен посоветоваться с товарищами…

– Учти, времени мало, – напрягся молодой князь.

– Я понял… Давай сделаем так. Завтра в это же время здесь. Я попробую что-нибудь придумать.

– Договорились! – просияло чадо. – Выпьем?

– Запросто.

Они чокнулись и выпили вино, и мальчишка окончательно утвердился в мысли, что священник перед ним замаскированный. Казачок засланный…

– Все, последняя страница, – сложил газету чтец. – Объявления. Читать?

– И что там?

– Там… «Продаю»… «Продаю»… Опять «продаю»… Дом, платья, мебель мастера Неврога, коллекцию золотых диадем. Так… Снова «продаю»… шкуру красного медведя, два десятка исправных гидернийских фонарей, писчую бумагу… Ничего кроме «продаю»… А, нет, есть одно «куплю». Оберег дагмортер, камень морского корня, книги о Бумаге Ваграна.

– Ха-ха, хорошо, что не саму Бумагу…

– Ну? – повернулся Сварог к Клади, когда ободренный обещаниями молодой князь вместе с дружками выдвинулся из трактира. – Теперь рассказывай. Кто я такой и с каких таких Островов приехал.

– Это легенда, – вздохнула Клади… – Согласно легенде, на Димерее существуют-таки области, которые вообще не погружаются в океан, ни раз в пятьсот лет, ни раз в пять тысяч. Правда это или нет, никто не знает, но упорно говорят о том, что в океане есть Блуждающие Острова, плавучие, где живут люди. И эти люди, обладающие фантастическими способностями, иногда инкогнито приезжают на материк, ищут, собирают, покупают, крадут и выменивают предметы, оставшиеся от самой первой цивилизации Димереи, обитавшей до наступления Тьмы. Зачем-то островитянам нужны эти предметы, то ли ностальгия, то ли еще что. Разумеется, этих ребят, тайно посещающих Атар и в народе называемых тагортами, видели и даже общались с ними исключительно знакомые приятелей жены соседа, но слухи о них тем не менее не прекращаются вот уже несколько столетий…

– Все страньше и страньше… – задумчиво проговорил Сварог. – Значит, он меня принял за островитянина? Надо будет это обдумать… – Он подхватил бутылочку, оставшуюся от Олеса, заткнул пробкой и небрежно сунул в карман: чуяло его сердце, что пригодится. – Ну что, – повернулся к Клади, – пора бы и проснуться нашей красавице. Пора бы и совесть поиметь. Вечер скоро. – Он щедро отсыпал из кошеля центавров на стол (справедливо рассудив, что этого должно хватить и на завтрак, и на чаевые) и поднялся. – Вперед.

Но Клади продолжала сидеть, нерешительно глядя на лестницу на второй этаж. Потом перевела взгляд на Сварога.

– Стой. Погоди-ка… Давай все же поднимемся в номер восемь, а?

– И ты уверена, что там мне помогут? – помолчав, вкрадчиво спросил Сварог.

– Не уверена. Но попытаться можно…

– И что это за таинственный спаситель, ты мне сказать не можешь.

– Не имею права. – Ее взгляд стал умоляющим. – Ну не спрашивай у меня сейчас, ладно? Когда наступит время, я тебе все расскажу. Обещаю.

Она явно что-то не договаривала. Но Сварог и на этот раз лишь смиренно пожал плечами. То, что вокруг него ведется какая-то подковерная возня, ясно и ежу, а ему, Сварогу, остается только наблюдать и собирать информацию… В конце концов, чем больше информации, тем богаче выбор действий, не так ли? Что ж, давайте посмотрим, что за персонаж еще вступает в игру.

…Остановившись у двери с деревянной табличкой, на которой была аккуратно выжжена цифра восемь, Клади легонько постучала – пять раз, с разными интервалами. Подождала немного, постучала опять – с тем же результатом. Тогда она легонько толкнула дверь, и та медленно, бесшумно начала отворяться в темноту. И еще до того, как дверь открылась полностью, Сварог даже не спинным мозгом, а каким-то восемнадцатым чувством ощутил некую неладность. О которой даже Клади пока не подозревала. И машинально собрался, приготовился, как перед прыжком, сжал шаур, лихорадочно пытаясь понять, выделить источник беспокойства. Это не было чутьем на опасность – проклятое чутье по-прежнему молчало, – это было выработанное годами предчувствие угрозы… А когда Клади на пороге вдруг застыла и с сипом втянула в легкие воздух, будто собираясь закричать, раздумывать, что да почему, времени не было: на лестнице отчетливо слышались неторопливые шаркающие шаги – кто-то из постояльцев, отзавтракав, возвращался к себе в опочивальню. Повинуясь не разуму, а инстинкту, Сварог сграбастал Клади в охапку, зажал ладонью рот – чего доброго, действительно заорет, – резко втолкнул внутрь. Ногой осторожненько прикрыл за собой дверь, вслушался.

Невидимый постоялец, беспечно напевая под нос:

— прошаркал мимо, потом заскрежетал ключ в замочной скважине соседней двери…

– и тут все стихло.

– Ну, ну, – зашептал Сварог на ухо яростно вырывающейся Клади, – спокойнее, все нормально, я тебя сейчас отпущу, ты ведь кричать не будешь, ни к чему нам крики…

Продолжая нести всякую успокоительную чушь, он быстро огляделся.

В простенькой, без особых изысков, комнате царил полумрак – шторы на окнах были плотно задернуты. Комната как комната: аккуратно застеленная кровать у правой стены, платяной шкаф, небольшое бюро возле окна – короче, обыкновенная дешевая меблирашка. То есть была бы обыкновенной, если б не одна незначительная деталька, которой, по идее, в приличных гостиницах нет и быть не должно: посреди комнаты, раскинув руки, навзничь лежал человек в разметавшемся по полу сюртуке. Молодой, лет тридцати, светловолосый, с небольшой аккуратной бородкой – той, что на Земле зовется шкиперской…

Так. Так-так…

Начинается.

Влипли в очередной раз.

Клади наконец угомонилась, и Сварог рискнул разжать захват. Она отпрыгнула в сторону, резко развернулась на полусогнутых – сиреневыми крыльями взметнулся подол балахона – и в странном жесте выставила руки перед собой…

Кричать она, оказывается, и не собиралась. Преображение, с ней произошедшее, было столь разительным, что Сварог, признаться, на миг замер в полном ступоре. Убитая горем от смерти отчима девица исчезла – на ее месте теперь яростно сверкала зелеными кошачьими глазищами сущая валькирия, жутко прекрасная и жутко опасная. Более того, Сварог вдруг сообразил, что она приняла стойку – ему напрочь не знакомую, но грамотную, несомненно боевую и, судя по расположению рук и ног, отнюдь не оборонительную…

– Если ты еще раз схватишь меня, я тебя убью, – выделяя каждое слово, прошипела Клади. – Если ты еще раз зайдешь ко мне со спины, я тебя убью. Если ты еще раз коснешься меня, я тебя убью.