Андре Олдмен - Древо миров

Звезда Знания пылала кроваво-красным светом, затмевая земные огни, горевшие в лампах, багровые отблески плясали на козлиных рогах идола, указывавшего пальцами левой руки вниз, а правой — вверх, туда, где за каменными сводами бывшей кожевенной мастерской разгоралось над крышами Тарантии утреннее небо.

«Духи, чьей помощи я прошу, зрите Знаки и Священные имена, — чернокнижник довел посохом, указывая на куски пергамента на скрепленных красной нитью лавровых крестах, — повинуйтесь силе заклинаний, выходите из пещер и темных дыр, прекратите мучить несчастных смертных тоской и жаждой несбыточного, выходите на место, где Истинная Власть соединит вас! Внемлите моим приказам и не мыслите, что ваше сопротивление заставит меня прекратить действо! Эм тена бардег сина! »

Вокруг пентаграммы во лбу идола возник белый туманный круг. Он стремительно вращался, клубясь неясными очертаниями, расширяясь и поглощая рогатую фигуру. Еще миг — и кумир исчез, словно провалился в черную бездну, зиявшую теперь в центре туманного кольца. Эта дыра, из которой несло ледяным холодом, быстро увеличивалась и вскоре заняла почти всю стену, на которой раньше висел рогатый кумир.

Теперь среди белых клубов стали видны лики и смутные силуэты, несущиеся хороводом и все замедляющие свой бег. Чернокнижник узнавал их, хотя раньше никогда не видел, — узнавал по описаниям «Скрижали магов».

Вот Асиель: самый могучий из всех духов, которые поступают на службу колдунам. Он является в облике карлика трех ладоней ростом, и нужно заклинать его три раза перед тем, как он появится в заранее очерченном для него круге. Он достает богатства и любую вещь из любого края, по желанию волшебника. Он быстр, как человеческая мысль.

Вот Анигуэль: услужлив и наиболее полезен, появляется в образе десятилетнего мальчика. Его специальность — поиск скрытых в земле сокровищ и минералов.

Вот Марабуэль, истинный повелитель гор, быстрый, как птица на крыльях. Беспокойный дух, весьма трудный в управлении. Облачен в броню, а голова, как у дятла, с красным хохолком. Может переносить на большие расстояния и повелевает Весенним Корнем…

И еще — Асиевель, могучий повелитель моря, который находит вещи, оброненные в воду; Махиель, прекрасная дева, дарующая богатство и спокойствие, Баруэль, мастер всех ремесел в кожаном рабочем фартуке…

А между этими ликами всплывают и тонут среди белесых струй множество других: холодно — прекрасных и уродливых, злобных и исполненных равнодушия, хохочущих, скалящих желтые клыки, подобные звериным мордам, маскам, камням, деревьям, почти немыслимые, вселяющие ужас, тоску и зависть…

Любой из самых ничтожных духов, вызови его чернокнижник в нужное время нужными заклинаниями, мог бы стать достойным венцом его ночных бдений и научных изысканий. Но сейчас ему не нужны были даже духи высшие, такие как Асиель, ибо они явились лишь для того, чтобы открыть Врата, снять печать, скрывающую Лик Господина. Там, в черной дыре, таилось то, что притягивало и жгло душу, к чему были устремлены его тайные помыслы и подспудные чаяния.

Эм тена бардег сина!

Богуз произнес еще несколько заклинаний, чувствуя, как тело его словно начинает таять, увлекаемое неслышным зовом, готовое распасться на составные элементы и стать частью Мирового Вихря. Тогда он ударил мечом, разбив прутья клетки, и вонзил острие в серый подрагивающий комок у себя под ногами. Брызнула темная кровь, и Богуза поглотила Пустота.

И сразу же он увидел… Нет, не увидел, а стал частью того, к кому так стремился. Он был исполинским вепрем, он сражался с демоном Хараньякшей тысячу лет, чтобы спасти землю, которую демон утопил в океане, он одолел Хараньякшу и поднял землю на своих клыках — к свету. И воссел по правую руку Бога, и называли его Красный Вепрь Неба. Именовали его также мужеубийцей, ибо ярость, клокотавшая в груди его, способна была разрушать миры. И молили его ничтожные не убивать ни большого, ни малого, ни выросшего, ни отца, ни матери, не наносить вреда телу, семени, жизни, коровам и лошадям. Он жил в северных пределах, был юн, быстр, силен, неуязвим, имел твердые члены, спутанные волосы, прекрасные губы; он улыбался, как солнце, и насылал смерть через стрелу, через яд и лихорадку.

Он был вепрем и прекрасным человекоподобным существом, убийцей и лучшим из врачей. Его молили о лекарствах, дарующих долгую жизнь, о плодородии и мужской силе. К нему обращались с просьбой: «Да размножимся мы через детей». О нем говорили: «Да создаст он благо нашему скакуну, здоровье барану и овце, мужчинам и женщинам, и быкам». Его называли Вархран, бог войны и победы, его называли Трьямбака, что значит «имеющий трех матерей», на востоке он был Рудрой или Асурой, на западе — Ариманом, темным богом.

Не одна Великая Катастрофа сотрясла землю, прежде чем он утратил небесный престол. Он восстал и был низвергнут, и Сердце его упало на Твердь огненной звездой. Он мчался среди облаков, уходя от Дикой Охоты, и Небесные Всадники скакали по пятам, называя его вепрем Турх Труйт. Плоть его варил в котле повар Андхримнер, и павшие в бою храбрые воины-эйнхерии поедали его неиссякаемое мясо, запивая медовым молоком козы Хейдрун. Он стоял на пороге Серых Равнин, считая на костяных счетах добро и зло, он писал на свитках приговоры, он готов был обезлюдеть весь мир и сойтись с богами в последней схватке на закате Второй Эпохи Солнца…

Для ничтожного, открывшего Врата, имя его было — Нергуз.

Потом появился остров, лежащий посреди безбрежного моря. Его покрывали густые леса, среди которых темнели квадраты полей и сияли лазурные ленты полноводных рек. Небольшие деревушки и города цветными пятнами во множестве были разбросаны среди садов, а между ними вились мощенные желтым кирпичом дороги, перекинутые через реки арками легких мостов.

Посреди долины сиял всеми цветами радуги, словно огромная перламутровая раковина, извлеченная неким гигантом из глубин Мирового Океана, прекрасный город, обнесенный семью круглыми стенами, возвышающимися одна над другой. Каждая стена была окрашена в один из цветов радуги, а сделаны они были из материала, подобного полупрозрачному стеклу. Виднелись купола дворцов и башни, яркие, как самоцветные камни.

А на севере, отделенный от острова узким проливом, темнел мрачный железный замок без врат и окон.

Чернокнижник словно парил над островом — огромный золотистый дворец в центре главного города надвигался, сияя куполом и кровлями башен. Но, странно, столь же стремительно надвигался и железный замок, словно Богуз несся в двух разных направлениях одновременно…

Он проник сквозь стены замка и дворца, и две картины явились его внутреннему взору, ясные и призрачные, несовместимые и единые в своей непохожести.