Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона

Матросы стояли в замешательстве.

— А ты, капитан? — спросил кто-то.

Рыжие брови Вульфреда полезли на лоб в притворном удивлении.

— А что я? Я остаюсь и продолжаю путь, как решил уже давно. — Он повернулся туда, где стояли Ульфило, Спрингальд, Малия и Конан: — Вы ведь продолжаете путь, правда? — Они закивали. Тогда Вульфред опять повернулся к матросам: — Но вы все свободны, можете идти.

— Но, капитан, — заговорил тот, кого звали Алкат, — мы же погибнем в пустыне или в джунглях, если туда доберемся.

Вульфред кротко улыбнулся:

— Я смотрю, вы многому научились у нашего книжника. Вы рассуждаете как здравомыслящие люди. — Он повернулся и зашагал вверх по ущелью. — За мною, друзья мои, мы преодолеем перевал еще до наступления темноты.

Остальные двинулись за ним. Медленно и неохотно за ними последовали и матросы.

— Вот видите, как все просто, — сказал ванир. — Нет необходимости повышать на ребят голос. Вполне понятно, что они растерялись. Но разницу между большой опасностью и неминуемой смертью они понимают. Они предпочли первое.

— Ты знаешь, как с ними обращаться, капитан, в этом тебе не откажешь, — проворчал Ульфило.

— О Кром! — воскликнул Конан. — Взгляните-ка сюда!

Они подходили сейчас к тому месту, где пережидали бурю, и Конан заметил, что на отвесных каменных стенах по обеим сторонам ущелья были вырезаны какие-то знаки. Строка за строкой, они испещряли всю поверхность и тянулись вверх по скале, насколько хватало глаз. При свете заходящего солнца Конан стал внимательно их разглядывать.

— Некоторые похожи на стигийские иероглифы, — сказал киммериец, — но кое-какие я вижу впервые.

— Да, ты прав, — подтвердил Спрингальд. Раскрыв книгу, он сверял по ней вырезанные письмена. — Иероглифы просматриваются достаточно отчетливо, со времен Пифона они мало изменились. Но другие — совсем стертые, и смотрите… — он показал на какое-то неразборчивое пятно, — пифонские иероглифы вырезаны поверх старых!

— Так они до-пифонские? — спросила Малия. — Да, так и есть, наверное. Они, должно быть, атлантидские?

Спрингальд покачал головой, тревога в его глазах росла.

— Они до-атлантидские. Клянусь Митрой! Мне кажется, они до-человеческие!

— Незачем терять время из-за каких-то старых камней, — сказал Ульфило. — Если эти закорючки на самом деле такие древние, они уже давно утратили силу.

— Да, — согласился Вульфред, — вряд ли они волшебные. Такие каменные надписи иногда встречаются у границы государства, король как бы предупреждает, что это его земля, и восхваляет собственную силу и мощь.

— Может быть, ты и прав, — задумчиво проговорил Спрингальд. — Теперь никто не в состоянии прочесть это неразборчивое письмо, хотя существуют слухи и легенды…

— Довольно, — рявкнул Ульфило, — пора идти.

И они отправились дальше. Это была уже не та длинная, растянувшаяся цепь, а всего лишь небольшая группка жмущихся друг к другу людей, как будто они искали друг в друге защиты от неведомой опасности, которая ожидает всякого, кто отважится преодолеть горный перевал между Рогами Шушту.

В одном месте узкое ущелье преградила огромная каменная глыба. Она явно упала с большой высоты, но в то же время это творение рук человеческих. По своим размерам она напоминала пьедестал стигийских пирамид. По оценке Спрингальда, камень был три шага в длину, пять шагов в высоту и пятнадцать — в длину. Наверху, освещаемое лунным светом, заливавшим ущелье, виднелось прямоугольное отверстие, откуда, видимо, и выпала эта глыба.

— Еще одна ловушка для незваных гостей, — сказал Конан. — Держу пари: если только ее приподнять, то под ней обнаружатся расплющенные кости.

Весь остаток пути через перевал люди бросали по сторонам настороженные взгляды.

Подходя к восточному краю перевала, Конан заметил впереди на дороге что-то белое. Приказав всем оставаться на местах, он двинулся вперед на разведку. Перед ним лежала груда костей. Подошли остальные и из-за спины Конана стали с опаской рассматривать эти останки.

— Человеческие? — спросил Вульфред.

— Не совсем, — сказал Конан, поднимая череп.

Такой низкий обезьяний лоб не спутаешь ни с чем.

— Это бумбана! — воскликнул Ульфило. — Так они, значит, и здесь обитают?

— Посмотрите-ка сюда, — сказал Конан. Он поднял с земли пригоршню украшений: кольца, пару браслетов (все медное) и серебряную цепочку с подвеской. — Стигийские. Это останки одного из слуг Сетмеса, которого он послал с Марандосом. На его долю заклятий еще хватило.

— Может быть, он умер естественной смертью, — предположил Ульфило, — или его убили свои.

— Видите, на что похожи кости, — мрачно сказал Конан. — Как будто обгрызаны дочиста.

— Пожиратели падали… — неуверенно предположил Вульфред.

— Смотрите внимательно! — настаивал на своем Конан. — Сложены горкой, как будто никто их и не трогал. Никаких следов зубов, ни одна, даже самая мелкая, косточка не разломана. Они лежат здесь совсем недолго, сгнить еще не успели, и насекомые их не объели. И нет ни единого волоска, хотя у бумбана все тело покрыто шерстью, а волосы обычно сохраняются дольше, чем кожа и мясо. А эти кости прямо как отполированные.

— Но где же остальные? — задумчиво проговорил Ульфило. — Почему останки только одного? Где вся экспедиция?

— Проклятья уже утратили свою силу, — сказал Спрингальд. — У Марандоса к тому же были и свои заклинания. Я думаю, что сейчас здесь безопасно.

— Будем надеяться, что ты прав, — сказал Ульфило. Он осторожно приблизился к краю перевала. Остальные напряженно за ним наблюдали, но он прошел благополучно, и люди последовали вперед.

К востоку от горы расстилалась широкая долина, но в лунном свете разобрать что-нибудь было нелегко. Снизу поднимался легкий теплый ветерок, он приятно согревал после необычайного холода вершины.

— Пока неясно, есть ли с этой стороны дорога, — сказал Спрингальд. — Может быть, не стоит сейчас рисковать, пока темно?

— Да, — неохотно согласился Ульфило. — Придется ждать до утра.

— Здесь, похоже, есть лес, — сказал Вульфред. — Может, развести костер и обогреть наши измученные кости?

— Никаких костров! — приказал Ульфило. — Мы не знаем, какие силы обитают в долине внизу, и ни за что на свете нельзя им сообщать о нашем прибытии.

— Так будет лучше всего, — согласился Конан. — Выжмите хорошенько свои лохмотья и развесьте их сушиться. На таком ветерке они к утру высохнут.

Все последовали его совету; матросы громко жаловались на тяготы пути, остальные стоически молчали. Люди устраивались кто как мог, чтобы переждать оставшиеся часы темноты. Постепенно почти все заснули, бодрствовал один Конан. Он сидел прислонившись спиной к гладкому камню, держа на плече копье и положив рядом меч. Он хорошенько вычистил свой клинок и разложил сушиться ножны. Хороший воин в первую очередь заботится о своем оружии.