Джордж Мартин - Таинственный рыцарь

— Когда они дрались на Красном поле, я был всего лишь мальчишкой, сказал он, когда стало ясно, что другие промолчат, — но я был оруженосцем у рыцаря, который дрался на стороне Красного Дракона, а потом служил тому, кто сражался за Черного. По обе стороны были настоящие храбрецы.

— Храбрецы, — тихо откликнулся Кайл Кот.

— Герои. — Сир Глендон Бол повернул свой щит так, что все могли рассмотреть нарисованный на нем герб: на черном фоне летел пылающий красно-желтый шар. — Я рожден от крови героя.

— Ты сын Шаровой молнии, — сказал Эгг.

После этих слов они впервые увидели, как сир Глендон улыбается.

Сир Кайл Кот пристально посмотрел на парня:

— Как такое возможно? Сколько тебе лет? Ведь Квентин Бол умер…

— …еще до моего рождения, — закончил за него сир Глендон, — но он возродился во мне. — Он швырнул меч в ножны. — И я это докажу вам в Белостенье, когда выиграю яйцо дракона.

На следующий день предсказание сира Кайла подтвердилось. Паром оказался небольшим, и не мог вместить всех желающих переправиться, потому лорды Костейн и Шоуни со своими слугами отправились первыми. Это потребовало несколько заходов, на каждый из которых уходило больше часа. Приходилось избегать заиленных мест, требовалось доставить лошадей и повозки на причал, погрузить на паром и после выгрузить на противоположном берегу озера. Господа еще больше замедлили процесс, заведя шумный спор о том, кто должен переправляться в первую очередь. Шоуни оказался старше, зато Костейн считал себя более родовитым.

Дунку не оставалось ничего другого, как ждать и изнемогать от духоты.

— Мы могли бы пройти первыми, если бы вы позволили мне использовать мой сапог, — заявил Эгг.

— Могли бы, — ответил Дунк, — но не будем. Лорды Костейн и Шоуни прибыли раньше, кроме того, они лорды.

Эгг скорчил рожу:

— Мятежники.

Дунк хмуро на него посмотрел:

— Что ты имеешь в виду?

— Они были за Черного Дракона. Точнее, лорд Шоуни был сам, а у лорда Костейна — отец. Мы с Эйемоном играли в солдатиков и флажками на зеленом столе мейстера Мелаквина. Герб Костейна — в двух четвертях серебряная чаша на черном, с черной розой на золотом фоне в других. Это знамя находилось на левом фланге полка Дэймона. Шоуни был справа, со Злым Клинком. Он тогда едва не умер от ран.

— Что было, то быльем поросло. Теперь-то они здесь, так? Выходит, они склонили колени, и король Дэйрон их помиловал.

— Да, но…

Дунк зажал парню рот.

— Попридержи язык.

Эгг послушался.

Едва успели переправиться люди Шоуни, на берегу появились лорд и леди Смолвуд со своими слугами, поэтому Дунку с Эггом вновь пришлось ждать.

Братство межи распалось утром, это было ясно, как день. Раздраженный и насупленный сир Глендон держался особняком. Кайл Кот считал, что они смогут попасть на паром не раньше полудня, поэтому отделился от остальных и увивался вокруг лорда Смоллвуда, с которым был мимолетно знаком. Сир Мейнард же проводил время, болтая с хозяйкой постоялого двора.

— Держись от него подальше, предупредил Дунк Эгга. Что-то в этом Пламме его тревожило. — Мы ничего о нем не знаем, он запросто может оказаться разбойником.

Предупреждение, наоборот в глазах Эгга сделало сира Мейнарда лишь интересней.

— Никогда не был знаком с настоящим разбойником. Думаете, он собирается украсть драконье яйцо?

— Лорд Баттервел его хорошо охраняет, — Дунк почесал искусанную шею. — Как думаешь, его покажут во время пира? Хотелось бы на него посмотреть.

— Я бы показал вам, сир, но оно в Летнем Замке.

— Твое? Твое собственное драконье яйцо? — Дунк нахмурился, размышляя, не разыгрывают ли его. — Откуда у тебя яйцо?

— От дракона, сир. Его положили в мою колыбель.

— А в ухо не хочешь? Драконов больше нет.

— Их нет, а яйца есть. Последний дракон отложил пять яиц, а другие хранится на Драконьем Камне, но они старые, их снесли еще до Танца. И у всех моих братьев тоже есть. Скорлупа драконьего яйца Эйерона похожа на слиток золота и серебра, с пронизывающими его огненными прожилками. А у меня зеленое с белым, и все в завитушках.

— Собственное драконье яйцо. — «Его положили в колыбель». Дунк настолько привык к Эггу, что иногда забывал про то, что Эйегон принц. Разумеется, они положили драконье яйцо в его колыбель. — Что ж, смотри не брякни про это яйцо, вдруг услышат.

— Я не дурак, сир. — Эгг понизил голос. — Однажды драконы появятся вновь. Мой брат Дэйрон видел это во сне, а король Эйерис читал об этом пророчество. Может он вылупится именно из моего. Вот здорово будет.

— А будет ли? — Дунк сильно в этом сомневался.

Но у Эгга не было никаких сомнений:

— Мы с Эймоном часто представляли, что именно из наших яиц вылупятся драконы. Случись так, мы бы смогли летать по небу у них на спинах, как Эйегон первый со своими сестрами.

— Ага, а если все рыцари королевства вдруг умрут, я стану Лордом-Командующим Королевской Гвардии. Раз это яйцо такое ценное, почему лорд Баттервел его отдает?

— Может, чтобы показать всему королевству, насколько он богат?

— Пусть так, — Дунк снова почесал шею и бросил взгляд на сира Глендона Бола, который в ожидании парома подтягивал подпругу седла. Его лошадь никуда не годится. Лошадь сира Глендона была настоящей клячей с провисшей спиной, низкорослой и старой. — Что ты знаешь об его отце? Почему его прозвали Шаровой Молнией?

— За вспыльчивый нрав и рыжие волосы. Сир Квентин Бол был мастером над оружием в Красном Замке. Именно он учил моего отца и дядьев, как сражаться. И Великих Бастардов тоже. Король Эйегон пообещал принять его в Королевскую Гвардию, и Шаровая Молния заставил свою жену уйти к Молчаливым Сестрам, да только к тому времени, когда в Гвардии освободилось место, король Эйегон уже умер, а новый король Дэйрон вместо него назвал Вильяма Уайлда. Отец говорил, что Шаровая Молния не меньше Злого Клинка старался убедить Дэймона Черное Пламя потребовать себе корону, и это он спас Черного, когда Дэйрон отправил Королевскую Гвардию схватить Пламя. Позже, у ворот Ланниспорта Шаровая Молния зарубил лорда Леффорда и заставил Седого Льва бежать и прятаться на Утесе. А при переправе через Мандел он одного за другим сразил семерых сыновей леди Пенроуз. Говорят, только ради нее он пощадил самого младшего.

— Весьма благородно с его стороны, — вынужден был признать Дунк. — Сир Квентин Бол умер на Красном Поле?

— До того, сир, — ответил Эгг. — Какой-то лучник, никому не известный простолюдин, прострелил его горло, когда он спешился у ручья, чтобы напиться.

— Если простолюдинам взбредет в голову убивать лордов и героев, они могут стать очень опасны. — Дунк заметил паром, медленно плывущий по озеру. — Ну, вот и паром.