Роберт Говард - Короли ночи

Киммериец озадаченно смотрел им вслед. Он хорошо знал обычаи пиктов, но не мог понять, почему дикари прекратили преследование. Они, несомненно, уже находились на пути в свои деревни, расположенные на расстоянии около сотни миль на восток.

Произошедшее было необъяснимо. Что же заставило пиктов отказаться от своей жертвы, которую они преследовали с настойчивостью изголодавшихся волков? Возможно, скала являлась священным местом, которому поклонялись дикари, и беглецу, нашедшему укрытие на такой скале, нечего было бояться. Но священные места обычно находились рядом с поселениями дикарей, и для пиктов, которые преследовали киммерийца так долго, эта скала не была священной: слишком далеко находилась она от их дома. Пикты, преследовавшие его, принадлежали к племени Орла, деревни которых находились далеко на востоке, на границе с землями племени Волка.

Волки захватили киммерийца в плен, когда он после бегства из Аквилонии прятался в дремучих лесах, а затем они передали его племени Орла в обмен на вождя Волков, который был в плену у этого племени.

Пикты племени Орла давно хотели отомстить киммерийцу за все беды, которые он сотворил им. Дикари еще больше обозлились на варвара, когда тот, убегая из плена, лишил жизни одного из известных вождей племени. Поэтому пикты преследовали беглеца так настойчиво и долго, преодолевая широкие реки и крутые горы, не обращая внимания на то, что сами могли стать преследуемыми, поскольку кругом было много враждебных племен.

И теперь, уцелевшие после такого изнурительного, долгого преследования, пикты просто повернули назад, хотя их жертва обессилено лежала на скале, не делая никаких попыток даже сдвинуться с места.

Киммериец недоуменно покачал головой. Он не находил объяснений.

Варвар осторожно поднялся. Голова еще кружилась от усталости. С трудом он привыкал к мысли, что погоня прекратилась. Руки и ноги совершенно окоченели, раны болезненно ныли. Он выплюнул сухую пыль и быстрым движением руки протер налитые кровью усталые глаза. Моргая воспаленными глазами, киммериец осмотрелся вокруг. Внизу длинными и непрерывными волнами тянулась зеленая лесная чаща, а над западным горизонтом повисла голубоватая дымка, которая, насколько он мог предполагать, должна была теперь висеть над морем. Ветер шевелил черную гриву его волос, а соленый воздух освежал варвара.

Потом он повернулся, вскрикнул от резкой боли в кровоточащей ноге и осмотрел скалу, на которой стоял. Позади него поднималась крутая каменная стена, увенчанная на высоте тридцати футов высоченным каменным гребнем. Вверх вели небольшие углубления для рук и ног, расположенные в порядке, напоминающем узенькую лестницу. На расстоянии двух шагов в стене темнела небольшая щель, в которую мог пролезть человек.

Хромая, варвар заковылял к пещере, заглянул в нее и тут же выругался. Высоко стоящее над северным лесом солнце слабо освещало вход в пещеру, в дальней стене которой виднелась довольно большая, окованная железом дверь.

От неожиданности киммериец прищурил глаза. Эта страна была совершенно дикой, и киммериец хорошо знал, что западное побережье было безлюдным на тысячу миль вокруг, если не считать редкие деревни диких прибрежных племен, которые жили менее цивилизованно, чем их родственники, обитающие в лесу.

Ближайший форпост цивилизации — пограничные поселения, которые располагались вдоль реки Грома, в сотне миль к востоку.

Киммериец был уверен и в том, что он является единственным белым, который когда-либо пересекал эти безбрежные дремучие леса, простирающиеся от реки на границе до побережья океана. Варвар присмотрелся и понял, что дверь в пещере сделана не пиктами. Не найдя разумного объяснения неожиданной находке, возбудившей его любопытство, варвар осторожно приблизился к двери — полный недоверия, сжимая в руках оружие. Когда его глаза привыкли после яркого солнца к мягкому полумраку пещеры, он заметил слабый свет, который скудно просачивался из-за двери сквозь небольшое отверстие. Кроме этого, еще кое-что привлекло его внимание. Вдоль стен пещеры, которая, по-видимому, продолжалась за дверью, стояли поставленные друг на друга сундуки — огромные, кованные медью и железом.

Киммериец попытался узнать, почему они стоят у двери. Он нагнулся к одному из сундуков и попытался поднять крышку, но безуспешно. Варвар уже поднял было вверх свой топор, чтобы разбить замок сундука, как вдруг передумал

и захромал к массивной двери. Тишина придала ему уверенности, и поэтому он опустил оружие. Киммериец решительно нажал на дверь, покрытую искусной резьбой, и та открылась без сопротивления.

Уверенность его мгновенно улетучилась. С проклятием, сорвавшимся с губ, варвар быстро отступил назад и выхватил из-за пояса боевой топор и кинжал. Какое-то время он стоял, замерев в угрожающей позе и вытянув шею, не решаясь переступить порог.

Киммериец внимательно и осторожно осматривал каменную комнату, освещаемую слабым светом, который струился от большого драгоценного камня. Источник света покоился на подставке из слоновой кости, стоящей в центре огромного стола из черного дерева. Вокруг стола сидели молчаливые, неподвижные фигуры, которые так напугали варвара в первое мгновение.

Голубой туман, мерцавший под сводами пещеры на уровне головы киммерийца, зашевелился, словно живой.

— Ну, — пробормотал варвар, — умерли они там, что ли?

Кругом по-прежнему царила тишина. Никто не ответил и не сделал никакого движения.

— Вы могли бы, по крайней мере, предложить мне хотя бы немного вина, — грубо добавил киммериец. — Во имя Крома! Вы, видно, считаете, что поскольку я не принадлежу к вашей компании, то меня не стоит принимать, как принято в хорошем доме.

Он умолк и молча уставился на неподвижные суровые фигуры, которые по-прежнему тихо сидели вокруг огромного стола из черного дерева.

— Они не пьяны…, — пробормотал киммериец. — Они вообще не пили… Во имя Крома, что все это значит?

Варвар переступил через порог.

Голубой туман, клубясь, тотчас же начал спускаться с потолка, сгущаться, приобретая очертания каких-то чудовищ. Еще несколько мгновений — и киммерийцу пришлось защищать свою жизнь со всей решимостью и силой, которая у него еще осталась. Он сражался с… огромной черной рукой, пытавшейся схватить его за горло.

Ногой, обутой в изящную сандалию, Белеза пнула одну из раковин и перевернула ее. Розовый край раковины напоминал первый проблеск зари над туманным берегом.

Рассвет наступил уже давно, однако раннее солнце, разгонявшее жемчужно-серый туман, все еще пряталось в этом тумане.