Роберт Говард - Короли ночи

Противники снова бросились в атаку — их оружия скрестились двумя молниями. Щит Вульфера разлетелся надвое — по нему пришелся еще один удар меча Атлантиды. Но и Кулл пошатнулся, когда топор викинга обрушился на его золотую диадему. Этот удар должен был бы разрезать золото, как масло, и раскроить череп, но топор отскочил, а его лезвие оказалось глубоко выщербленным.

В следующий миг викинг потерял ориентацию под градом ударов, как уносимый бурей корабль. Он старался парировать удары топором, призвав на помощь весь свой опыт, но этим смог лишь на несколько секунд отсрочить поражение. Меч Кулла отрубил нагрудник с его кольчуги, сбил один из рогов шлема, а потом разрубил древко топора. Тот же удар, который перебил древко, пришелся по шлему Вульфера и ранил его в голову. Викинг упал на колени, тонкая струйка крови потекла по лицу.

Кулл не стал наносить очередной удар и, бросив меч Кормаку, остался безоружным, лицом к лицу с противником. Его глаза горели жестокой радостью, он что-то кричал на незнакомом языке. С волчьим рычанием Вульфер вскочил на ноги. В руке его был кинжал. Два тела сплелись в борьбе, а зрители издали такой вопль, что все вокруг задрожало. Рука Кулла лишь чуть не дотянулась до запястья викинга, но кольчуга атланта и так защитила его от удара.

Кинжал сломался, и Вульфер отбросил бесполезный уже обломок и обхватил своего противника. Его медвежья хватка переломала бы ребра более слабому человеку, но Кулл только сверкнул зубами в тигриной улыбке и ответил тем же. Некоторое время они, раскачиваясь, топтались на месте, но мало-помалу черноволосый воин заставил викинга выгнуться назад так, что наблюдающим показалось: у него вот-вот сломается позвоночник. С диким воплем ошалевший от страшной боли Вульфер потянулся к лицу Кулла, намереваясь выцарапать ему глаза. Одновременно он своими волчьими зубами впился в плечо атланта — из раны хлынула кровь. Вокруг раздался крик:

— Кровь! У него течет кровь! Он не дух! Он простой смертный!

Кулл, разъяренный укусом, еще крепче сжал викинга, а потом оттолкнул от себя и правой рукой ударил ниже уха. Викинг упал навзничь в двадцати футах от места борьбы. Совершенно утратив человеческий облик, он еще раз вскочил на ноги и запустил в Кулла поднятым с земли камнем.

Молниеносная реакция спасла короля, но острый край камня поранил-таки ему щеку, и это еще больше его разозлило. С рычанием он бросился на противника и выместил на нем всю ярость: поднял его так, будто это был не рослый викинг, а щенок, и отбросил от себя на дюжину футов. Вульфер упал и больше уже не поднялся. Он был мертв.

Какое-то время вокруг стояла тишина. Первыми заволновались и зашумели галлы, потом к ним присоединились бритты и пикты. Лязг мечей и вопли донеслись даже до марширующих далеко на юге легионеров.

— Люди с Седого Севера! — вскрикнул Бран. — А теперь вы сдержите свое слово?

Дикие викинги и мечтать не могли о чем-нибудь ином. Это читалось в их глазах еще до того, как их человек ответил. Примитивные, полные предрассудков, воспитанные на рассказах о воинственных богах и героях, они не сомневались, что черноволосый воин, победивший Вульфера, и есть сверхчеловек, посланный богами войны.

— Да! Мы никогда не видели такого героя! Покойник он, приведение или сам черт, мы пойдем за ним всюду: до Рима или до Валгаллы!

Кулл не понимал слов, но их смысл доходил до него. Со словами благодарности взяв у Кормака свой меч, он повернулся лицом к ожидающим викингам и обеими руками поднял его высоко над головой, направив острие в их сторону. Они не поняли этого, но оценили жест. В порванной, запятнанной кровью одежде, Кулл был для них ликующим божеством войны.

— Пойдем, — сказал Бран, тронув его за плечо. — Римская армия уже на марше, а у нас еще многое не готово. Едва хватит времени расставить отряды, прежде чем враг будет здесь. Давай поднимемся на вершину вон того холма,

— показал пикт.

Оттуда они посмотрели вниз, на долину, которая тянулась с севера на юг, где из узкого ущелья разворачивалась в широкую равнину длиной около мили.

— Враги пойдут там, вверх по долине, — пояснил пикт.

— У них тяжелые обозы, другой дорогой они не смогут пройти — кругом одни горы. Здесь мы сделаем засаду.

— Я думал, что твои люди уже давно ждут в укрытии,

— удивился Кулл. — А как быть с разведчиками, которых враги наверняка вышлют?

— Мои дикари не выдержали бы долгого ожидания в засаде, — в голосе Брана прозвучала горькая нотка. — Я не мог их расставить, пока не был уверен в викингах. И потом, любая туча или листья, гонимые ветром, могли испугать их, и они бросились бы бежать врассыпную. Ставка в этой игре — будущее пиктов. Они называют меня своим предводителем, но это пустой звук. В окрестных холмах и горах скрывается много диких кланов, которые отказываются воевать под моим началом. Из тысячи лучников, которыми я сейчас командую, больше половины происходит из моего собственного клана. Против нас идет маршем около восемнадцати сотен римлян. Это еще не само нашествие, но первая попытка, которая решающим образом повлияет на планы расширения границ империи. Они хотят построить крепость в одном дне марша отсюда на юг. Если это им удастся, они смогут основать и другие форты, сжимая стальной обруч вокруг сердца вольного народа. Если же я выиграю битву, это будет двойная победа. Все племена соберутся под мое знамя, и следующий поход Рима получит более сильный отпор. Если я уничтожу эту армию, то уничтожу и последующие. В случае же моего поражения кланы рассеются и отойдут на север, а дальше дороги для бегства уже не будет. Им останется только сражаться, но сражаться каждому в одиночку, а не единым народом. У нас здесь тысяча лучников, пятьсот всадников, пятьдесят боевых колесниц с полным снаряжением и ста пятьюдесятью воинами. А теперь — благодаря тебе — еще и три сотни пиратов с Севера в тяжелом вооружении. Как получше расставить для битвы эти силы?

— Ну что ж… — задумался Кулл. — Я бы забаррикадировал северный выход из долины… нет! Это было бы слишком похоже на ловушку. Лучше перегородить его с помощью той банды головорезов, что ты отдал мне под командование. Три сотни смогут некоторое время удерживать ущелье от любого количества врагов. А когда они будут сражаться в ущелье долины, лучники станут обстреливать их сверху с обеих сторон, пока не расстроят боевые порядки. Вот тогда, имея конницу, укрытую за одним хребтом, а колесницы — за другим, я атаковал бы одновременно с обеих сторон и смел бы противника с лица земли.

Глаза Брана засияли.