Лиза Смедман - Атака мертвецов

— Именем священного света Эйлистри! — выкрикнула воительница. — Возвращайся в могилу, из которой пришла!

Меч Каватина держала наготове. Если неумершая жрица не будет уничтожена на месте, а попытается удрать, Рыцарь Темной Песни разрубит ее надвое. Клинок пронзительно звенел. Рвался в бой. Готовы.

Но краун не рассыпалась в прах и не стала убегать. Она направилась к Ночной Тени, и из дыры в ее горле доносился скрежещущий, полузадушенный смешок.

Мужчина не шевелился. Стоял недвижно, словно бревно, так и не донеся руку до глаз.

Парализован.

Каватина была поражена. Что же это за существо? Даже такая могущественная тварь, как лич, и та заколебалась бы при виде ее священного символа.

Каватина прыгнула вперед, вскинув меч. Неумершая жрица повернулась к ней и пропела односложный печальный звук. Низкий, будто голос гобоя, он эхом повторился в мозгу Каватины.

И внезапно перед нею возникла ее мать. С грацией танцовщицы она крутанулась на месте, длинные белые волосы хлестнули ее по лицу. Она вскинула руку навстречу опускающемуся клинку. Лишь в самый последний миг Каватина сумела отвести меч в сторону, чтобы не отрубить матери руку.

Поющий меч издал тревожный крик. Долгий пронзительный звук проник в сознание Каватины, в клочья разрывая пелену, окутавшую ее разум. Иллюзия ее матери сменилась реальностью — иссохшим трупом, которому было придано жуткое подобие жизни. Из цепких пальцев торчали узловатые белые кости. Плащ болтался на костлявых плечах.

Одна рука резко опустилась. Костлявые пальцы мазнули Каватину по плечу. На этом месте открылась рана, словно след от удара кинжалом. Неглубокая, но очень болезненная.

— Это не… твое дело, — прокаркала краун.

Голос ее уже окреп, и Каватина увидела, что дыра, пробитая дротиком в горле жрицы, уже почти затянулась.

Каватина моргнула, озадаченная полнейшим пренебрежением краун. Она вскинула меч и нанесла удар — могучий двуручный удар. Опускаясь, ее клинок ликующе запел.

В следующее мгновение Ночная Тень ожил. Меч его устремился снизу вверх и наискось. Два клинка ударились друг о друга, Каватина и Ночная Тень потеряли равновесие и упали на землю. Краун, невредимая, увернулась.

— Прочь с дороги! — прокричал Ночная Тень.

Краун прыгнула вперед, выбросив в его сторону костлявую голую руку. Ночная Тень стремительно откатился в сторону, и лишь это помогло ему не лишиться головы. Он охнул, когда пальцы скользнули по его бедру и ягодицам, оставляя в них глубокие раны.

Когда краун оказалась к ней спиной, Каватина подскочила и нанесла удар. На этот раз ее меч попал в цель. Он глубоко вонзился в шею неумершей, вспоров жесткую сухую кожу и перерубив хребет. Обезглавленное тело обмякло и рухнуло наземь.

Ночная Тень следил за происходящим, от тяжелого дыхания маска его трепетала. Зажав рану рукой, он прошептал молитву. Кровотечение медленно прекратилось.

Каватина ждала, не сводя взгляда с тела краун, чтобы убедиться, что та не собирается ожить снова.

Вместо того чтобы поблагодарить ее, Ночная Тень зло выругался:

— В другой раз лучше не вставай у меня на дороге.

Каватина остолбенела. Она не могла поверить своим ушам.

— И позволить ей убить тебя?

— Она чуть было это не сделала благодаря тебе.

— Ты был парализован! — вспыхнула она. — Беспомощен.

— Я притворялся. Чтобы подманить ее ближе.

Он врал, конечно. Чего еще ожидать от Ночной Тени. Каватина уже пожалела, что вмешалась. Но потом, поразмыслив, поняла-таки: маловероятно, чтобы паралич прошел точно в тот миг, когда краун оказалась в пределах досягаемости для удара мечом. Может, он и не врет.

— Мои извинения, — произнесла она наконец. — Если это повторится, я подожду, пока не буду абсолютно уверена, что тебе в самом деле нужна моя помощь, прежде чем ввязываться в это дело. — Она пожала плечами. — Конечно, в следующий раз твой паралич, может, и не будет притворным.

Их взгляды встретились. Мужчина с хмурым непроницаемым выражением лица смотрел на нее. Потом он перевел взгляд на труп.

— Надо его сжечь, — заметил он. — Пока голова не приросла обратно.

Голова заерзала, словно пытаясь проделать именно это. Ночная Тень мечом откатил ее подальше от туловища. Не говоря больше ни слова, он принялся собирать сухие ветки и обкладывать ими мертвое тело.

— Что… — Каватина остановилась, не успев задать вопрос. Ее, Рыцаря Темной Песни, готовили к охоте на демонов и лишь в меньшей степени — за неумершими. Ей не хотелось демонстрировать свое неведение, расспрашивая про это существо. Дроу указала на отрубленную голову: — Она знала твое имя: Кбрас.

Он кивнул.

— Откуда?

— Я был одним из ее мужчин. Недолго.

— Пока не понял, кому она служит?

— Пока не убил ее.

— А-а-а… — Каватина вдруг поняла. — Это мстящий тебе призрак.

— Да.

Теперь понятно. Все краун отличаются неутолимой жаждой мщения. Их богиня велит, чтобы любое проявление неуважения, пусть даже наимельчайшее, было отмщено. Смертоносный выстрел в спину из арбалета любовника должен стоять где-то в самом верху списка. Сама Кайрансали, должно быть, подняла ее из могилы.

Каватина кончиком меча отбросила подол платья с того, что осталось от ног краун. Это оказались настоящие обрубки, пальцы и ступни были начисто стерты.

— Похоже, она проделала немалый путь.

— Аж из Маэримидры, — подтвердил Кбрас.

Каватина взглянула на него:

— Так ты был там, в Маэримидре, когда ее захватили почитатели Кайрансали?

— Да. И до этого, когда войско Кургота Дьявольское Отродье захватило пещеру.

Каватина взглянула на Кбраса с уважением. Кем бы он ни был, в умении выживать ему не откажешь. Состоящее из гоблинов, бугберов и огров воинство Кургота буквально опустошило Маэримидру, город в Подземье, во времена Молчания Ллос. Говорили, что улицы его были завалены тысячами трупов. Щедрая жатва для краун, правивших впоследствии тем, что осталось от города.

— А самого Кургота ты видел?

— Благодарение теням, нет.

— Да… Повезло.

Каватина лгала: она была бы счастлива скрестить мечи с огненным великаном — по слухам, наполовину демоном. Впрочем, надо полагать, после падения города на улицах Маэримидры хватало и других достойных противников. Интересно, была ли краун, с которой они сегодня сражались, единственной служительницей Кайрансали, убитой Кбрасом?

Она оглядела залитый лунным сиянием лес:

— Думаешь, там еще есть они? Мстители?

— Нет. — Он набросил на труп еще хвороста. — Лунная крыса говорила только про эту. — И добавил, оглянувшись через плечо: — Ты знаешь молитву, чтобы развести огонь?

— Нет.

Он вздохнул, развязал шнурок, которым арбалет был привязан к его руке, и отсоединил лук от остального механизма. Потом подобрал подходящую палочку.