Сергей Гомонов - Тень Уробороса (Лицедеи)

— Это с-случается с б-большинством. Постарайтесь расслаб-биться и не д-думать об этом.

Пот катился по его лицу, а он даже не мог вытереть его, отделенный от всего мира зеркальным шлемом.

Доктор Ивен Азмол надела поверх его перчатки какое-то приспособление.

— Будьте очень осторожны с этим прототипом, господин Элинор, — предупредил помощник Ивен. — Лучше всего, если вы вообще не будете прикасаться к нему… Там установлен таймер. Когда выйдет время, вы вернетесь сюда. Костюм мы надели на вас на тот случай, если вас забросит в воду или в безвоздушное пространство…

Доктор Азмол нахмурилась и отвернулась. Зил понял, что попадание в воду и в космос — это самое безопасное, что может произойти с ним во время эксперимента. Ему хотелось сбросить с себя этот ужасный костюм и убежать. Вернуться назад, на Фауст. Забыть все, что с ним было здесь.

Но он вспомнил Сэндэл и ее слова о том, что хотела бы видеть его живым и невредимым после испытания.

— Можно спросить? — вдруг нерешительно произнес послушник; ученые замерли. Все это очень походило на последнее слово перед казнью, и препятствовать Элинору не стали. — Почему вы взяли на этот эксперимент именно меня, а не любого другого «синта»? Я хотел бы это знать… напоследок.

Люди зашептались. Доктор Азмол кинула на Антареса уничтожающий взгляд, но ничего, кроме ухмылки, в ответ не получила.

— Хорошо. Я тебе отвечу, — посол поднялся с места и, сложив руки на груди, подошел к Элинору. — Биокиборги и андроиды действуют в рамках заданной им программы. Если они попадут в незнакомую обстановку, тем более, если это будет еще и враждебная им среда, у них может вылететь блок управления. Проще говоря, они «повиснут». И там уже неизвестно, сможем ли мы вернуть такого обратно. Никто не поручится, что он не упадет после поломки и не разобьет прибор… Поэтому в нашем случае целесообразнее было потратить время и слетать до Фауста и обратно, чем наверняка рисковать настолько дорогой вещью, как ТДМ… Ты удовлетворен?

Слабый кивок шлема был ему ответом. Антарес довольно улыбнулся.

— Словом, сделай все, чтобы не расстроить нас. И мою жену. Она очень чувствительный человек и, по-моему, привязалась к тебе. С Богом, малыш Эл!

— Начинаем!

Голос Азмол был последним, что услышал Элинор в стенах орвиллского института физики…

…Выжженные солнцем и оголенные ветрами скалы. Мир ночных кошмаров.

И замечает Зил, что обнажен — ни герметичного костюма, ни пристегнутой к поясу стереокамеры, ни даже прибора на руке. А из-за перевала приближается неминуемая опасность…

…Опрокинутый ударом, падая, фаустянин ухватился за ствол дерева. Он ощущал, что на груди у него кровоточит рана. Господи Всемогущий! Вот откуда явился Желтый Всадник! Это существо его собственной вселенной…

Элинор неуклюже поднялся на ноги. Вокруг собирались люди. Обычный город, только небо голубое-голубое, а листва на редких деревьях совсем не похожа на орвиллскую. Зеваки изумленно таращились на Зила, тыкали пальцами, не таясь, обсуждали: еще бы, увидеть посреди бела дня в центре города чокнутого в скафандре!

— Да это какая-то рекламная акция! — наконец послышалось из толпы.

— Не-а! Я того… видел: он просто с неба свалился у меня на глазах. Я здесь давно рисую!

— Рисовать надо на трезвую голову. Эй, малый, тебе не жарко? Твоих работодателей надо оштрафовать за издевательство над работником! Держи визитку, если что — обращайся! Я адвокат!

Зил ничего им не ответил. Он вспомнил инструкцию о том, что должен сделать снимки, и поднял стереокамеру. Ему очень понравилось большое красивое здание посреди площади. Очень древнее, оно чем-то напоминало родной монастырь Элинора.

И вот опять мгновенье выжженных скал, бездонная чернь космоса, в которой фаустянин потерял себя… и снова обрел в том же круглом зале антаресовского института.

Ученые бросились к нему. Один из них жестом факира изъял у подопытного ТДМ, другой стал помогать разоблачаться. Антарес забрал стереокамеру.

— Что за кровь?! — вскрикнула вдруг доктор Азмол, подбегая к упавшему на колени Зилу. — Вас ранили?! Что случилось?

Тот уперся руками в пол, чтобы не упасть совсем.

— Ну что там еще за представление?! — нетерпеливо бросил Антарес. — Ранен? Так позовите врача! Скафандр не повредил?

— Поглядите! Это чудо! Оно работает! — послышался голос кого-то из физиков.

В центре комнаты повисла голограмма снятого Элинором храма.

— Нотр Дам де Пари! Он попал в заданную точку за какие-то мгновения! Двенадцать световых лет, господа и дамы! Это работает, это зафиксировано и может быть приложено к материалам…

Тем временем Элинор отказался от помощи «синтов»-медиков. Он стянул с себя окровавленную белую водолазку, скомкал и, приложив ее к ране, сел в ближайшее кресло. Теперь к нему потеряла интерес и доктор Азмол. Она упивалась заслуженной славой и принимала поздравления коллег.

Прошло более полугода. За это время Антарес задействовал Элинора в качестве «добровольного» испытателя прибора девять раз. Чувствовать страх и клаустрофобию фаустянин перестал уже после третьего эксперимента. Его обучили самостоятельно пользоваться прибором для возвращения: таймер был не очень-то удобен. Разработчики выверяли погрешности, допускаемые трансдематериализатором при перебросках, обсуждали проблемы прямо при Элиноре, не допуская и мысли, что он поймет хотя бы сотую долю сказанного.

Но Элинор понимал и запоминал почти все. Он уже отлично освоил компьютер и мог незаметно даже для Антареса добывать интересующую информацию из глубин громадной Сети. Техника слушалась его, как родного, словно в доказательство искусственного происхождения бывшего монаха.

Приученный в Хеала к оптимальному распорядку дня, Зил не терял ни секунды. Когда он переставал быть нужным хозяевам, то сразу мчался к себе, вставлял в глаз линзу и погружался в новый для него мир. Мир, о котором на Фаусте он не мог и помышлять. Информацию Элинор поглощал не хаотически. Он сам распределил, когда какие «уроки» ему следует получать, и следовал своему графику неукоснительно. Однако медицине Зил отдавал явное предпочтение, при этом догадываясь, что без практики вся изученная теория для него — ничто…

Голографическая проекция Эммы Даун слегка исказилась помехами. Все-таки приват-канал, приходится терпеть небольшие неудобства.

— Отлично, отлично, любезный господин Антарес. Покажите-ка мне этого красавца!

Дипломат настроил изображение и перевел в режим видимости для главы «Подсолнуха»…

…Сэндэл возвращалась домой после полета на Землю. «Навестить родителей» — так у нее озвучилось желание отдохнуть от опеки супруга. За все время пребывания на родной планете в Москву (к родителям) писательница наведалась всего лишь однократно, на день. И, судя по всему, не очень-то обрадовала их своим визитом.