Сергей Гомонов - Тень Уробороса (Лицедеи)

Маленький Луис совершенно поправился. Он уже легко отличал «своих» и «чужих», сильно подрос, хорошо ползал и, держась руками за что-нибудь, резво вставал на ноги. Джоконда замечала за ним одну только странность: Луис часто плакал во сне. Узнав историю его появления у нас, Альмерта Хоуп тут же воскликнула: «Ну а что же вы хотите?! После таких несчастий он и не может быть другим!»

Доходили до нас и вести их тех районов Содружества, где шли отчаянные бои. После первых же поражений многочисленные, но дурно организованные спекулаты окончательно утратили боевой дух. Наша разведка докладывала, что среди них уже поползли разговоры о поражении. В неблагополучные подразделения тут же мчался их главнокомандующий Мор и пламенными речами возвращал своих солдат в строй. Ради воспитания в них здоровой агрессии он поощрял всевозможные развлечения. Так, например, если спекулатам удавалось захватить кого-то из коренных — неважно, был он бойцом сопротивления или обывателем, женщиной или мужчиной — пленного отправляли в некие резервации, откуда живым не выходил никто. Эти меры действовали: испробовав крови и вкус чужих страданий, захватчики озлоблялись, оживлялись и воевали успешнее. Бродили слухи, что двойник Лоры Лаунгвальд, бывшей руководительницы московского ВПРУ, заполучив в свое распоряжение саму Лору Лаунгвальд, давно разжалованную и до последнего времени пребывавшую в Карцере за свои преступления, так отвел на ней душу, замучив до смерти, что стал писать просьбы главнокомандующему, упрашивая назначить его еще в какой-нибудь параллельный мир, чтобы найти других двойников. Такие слухи постепенно обрастали нелепыми подробностями и становились байками и анекдотами.

Спекулаты же черного юмора не понимали. Какие анекдоты могут быть на войне? Что за насмешки над врагом, который не собирается шутить? Что за детские выходки — скай-трансляции с огромными карикатурами на спекулатов в небе над оккупированной Землей? И почему живые еще пленники, видя эти карикатуры, начинали бурно радоваться и аплодировать, даже если двойники набрасывались на них с побоями, а то и уничтожали на месте? Нет, не понять этого спекулатам…

Но вернусь к событиям на Сне, откуда я усиленно отпрашивался, потому что хотел быть более полезным там, где страдают от ран и гибнут наши люди. Меня убеждали, что я, да и любой медик, прилетевший сюда, на вес золота и ни о каком переназначении не может быть и речи. Мне по очереди отказали Джоконда, Дик, его отец и Эвелина Смелова. Их не волновало, что как хирург я на Сне практически не нужен и что заниматься мне приходится чем угодно, только не своей прямой специальностью.

— А ты как думал, интерн? — посмеивался Шелл. — Мы все здесь уже давно фельдшеры, а не узкоспециальные врачи. Так что прими это и уймись!

— Я принесу больше пользы в сопротивленческих рядах…

— Какое похвальное рвение! Не суетись, интерн, не суетись. Помереть всегда успеешь… еще раз… а то и не раз. Не хочу ничего слышать!

И то, что стряслось через несколько дней у нас на Сне, убедило меня, что я больше нужен здесь, как и любой здоровый взрослый житель, умеющий держать в руках оружие, либо обороняться без него.

После четырех недель относительного спокойствия вновь качнулся невидимый маятник. Снова кто-то истреблял несчастных дрюнь, и теперь они стали пугливее. Увидев людей, они уже не бросались навстречу, как прежде, а настороженно изучали, пытаясь угадать намерения чужаков.

На этот раз кровавые следы обнаружились уже в двадцати километрах от города. При всем при том теперь угроза надвинулась и со стороны моря: растерзанных, но не съеденных дрюнь стали находить в песке на берегу. И опять — никаких гигантских следов возле трупов, никаких отметин гигантских клыков на теле жертв.

— Не понимаю, может, это наш прилет стимулирует здесь начало эволюции? — предположила Фанни во время одного из выездов к месту происшествия. — Может, черт возьми, тут сейчас бешеными темпами повторяется то, что у нас тянулось на протяжении сотен миллионов лет? Сначала появились эти зубастые образины, потом их вытеснили твари поменьше… А ведь так, глядишь, и до хомо эректуса недалеко! И там уже точно конец дрюням: хомы эректусы, — она значительно поглядела на Чезаре, вызвав хохот его напарников, — ужасно не любят конкуренции. Вид хомов эректусов будто создан для того, чтобы вытеснить к собачьим чертям все остальные виды. Как? Лихая теория?

— Лихая, лихая, — согласилась Джо, поднимаясь с колен и вытирая испачканные перчатки пучком травы. — Но только теория. У homo erectus нет ядовитых зубов, и он не отравляет добычу. Смотри, — она указала на шею мертвой дрюни, перемазанную слизью, сочившейся из четырех узких ранок. Тело животного уцелело, только приняло лиловый оттенок и вспухло от яда. — Это похоже на укус ядовитой рептилии или пресмыкающегося. К примеру, змеи. Многие змеи кусают крупную жертву не чтобы сразу убить ее, а чтобы парализовать нервную систему. А после многочисленные ферменты, которые содержатся в яде, разрушают белки и свертывают кровь в ее организме. Это чтобы змее потом было проще усвоить пищу. Она ведь не может приготовить ее на огне…

— Вы еще арахнидов забыли упомянуть, госпожа Бароччи! — напомнил Савский.

Джоконда поднесла три пальца к ранкам на шее и, замерив расстояние от отверстия до отверстия, подняла руку, демонстрируя размах:

— Да, синьоры, не завидую я нам, если теперь по окрестностям нашего города носятся арахниды со жвалами вот такого размера!

— Я не завидую нам и в том случае, если по окрестностям ползают змеи с пастями такого размера, — покачал головой академик. — Господа «эльфы», давайте запакуем труп и отвезем его в лабораторию к господину Шеллу. Может быть, он даст нам окончательный ответ?

В городе ввели комендантский час. Были известны случаи исчезновения людей, нарушавших запреты и покидавших населенные места без сопровождения военных. Теперь город постоянно патрулировали с воздуха и по земле, спутники вели беспрерывное наблюдение за нашим квадратом, а несколько субмарин караулили подходы к бухте со стороны открытого моря. И до поры до времени царило затишье.

Тьерри препарировал мертвую дрюню, Вертинская исследовала яд, но они так и не пришли к однозначному выводу, что именно убило бедное животное.

— Я бы вообще не сказала, что это яд. Это яд только по проявлениям, а по содержанию — тот же самый воздух, ничуть не ядовитее.

Но вот спустя несколько дней Джоконда получила записи со спутника. Она срочно вызвала к себе Шелла и Савского. Закрывшись в ее кабинете, они втроем изучали материал.

— Джоконда связывается с нашим руководством… — бесцветным и пустым голосом на одной ноте промямлил Тьерри, глядя мимо собравшихся в конференц-зале коллег. — Будет ходатайствовать о том, чтобы нам позволили перебазироваться на какую-нибудь другую планету…