Сергей Гомонов - Тень Уробороса (Лицедеи)

— Скоро подъедет Джейн. Я наведу справки у нее, они ведь достаточно плотно общаются с Маргаритой и ее окружением. Возможно, к тому времени отыщется и сама Зейдельман. Ни один из новых фактов (Рикки, обрати особое внимание!) не должен просочиться в Управление без моего на то распоряжения… А теперь, мои хорошие, постарайтесь расслабиться и немного отдохнуть. Мы все имеем на это право: сегодня был денек из ряда вон… Да и я совсем забросила свои обязанности по отношению к гостям. Ну же, не усугубляйте моей невежливости, ступайте!

Мы снова оказались в зале. Гостей было уже человек сорок, и все ожидали выхода виновницы торжества. Я увидел Говардов с дочерью. Надо же, как выросла и похорошела их Одуванчик-Энн. Сколько же мы не виделись? Лет пять? Или все семь? Тогда она бегала смешным голенастым подростком, теперь аппетитно округлилась и вырастила длинную — едва ли не до колен — косу. Благодаря ей голова Энн Говард постоянно находилась в откинутом состоянии. Мне нравится, когда волос у женщины много, но в случае Одуванчика это уже явный перебор. Вот и мама: тараторит о чем-то с миссис Говард, матерью Энн. Никогда не понимал, почему она так стремится казаться американкой? У нее, когда она говорит на испорченном английском, такой акцент, что лучше бы ей пользоваться кванторлингвой. Подозреваю, что половины слов миссис Говард и ее муж, считающий себя непревзойденным стилистом, попросту не могли разобрать и кивали из элементарных соображений этикета.

А Энн оказалась девицей не промах! Пока старшие болтали, она успела построить мне глазки, подмигнуть и скрыться. Ох, Одуванчик, не в лучшее время ты застала дядю Дика…

— Дик, пойдем перекусим, — нарушила мои терзания Джо.

Чез, Марчелло и Витторио уже позаботились о себе и жевали тартинки, крекеры и тарталетки, собравшись в углу, у самой заставленной яствами части стола.

— Я говорила с матерью той девчонки, — сказала Джо, когда мы, взяв по тарелке, отошли в тетины заросли у стены за колоннами. — Девочка была в шоке. Через нее прошел и твой «посыл подчинения», и его «рикошет». Или она подвинулась умом, или действительно что-то чувствует…

— Ты о чем? — я совсем не эстетично, прихватив двумя пальцами длинные «лапшины» как-то особо промаринованной морковки, поднял их над собой и опустил в рот. При упоминании «харизмы» и «рикошета» у меня глухо заныл затылок.

— Из аэропорта их доставили в больницу и накачали успокоительным. Пострадавшие выспались, но сон подействовал на ребенка странным образом: ей приснилось, что этот преступник не погиб после прыжка с самолета. И еще… Она очень убеждала меня, что он совсем не тот, за кого себя выдает…

— В каком смысле?

— Я не смогла добиться от нее внятного объяснения. Что ты хочешь, ей всего шесть лет… Она говорит, что он давал каким-то образом понять, что не причинит ей зла. Она очень боялась, но…

— Что — «но»?

Джо замялась, потом все-таки сказала:

— Но боялась тебя. Она боялась, что ты выстрелишь и попадешь в нее.

— Почему ты придаешь этому такое значение, Джо? Девчонка пережила нешуточный стресс, ей приснились кошмары. Мозг помог ей справиться с пережитым, убедив, что никакой опасности не было и не могло быть. Вот и прекрасно! Я очень рад за нее. Надеюсь, врачи смогут восстановить ее психику полностью…

— Это все логично. Однако… Знаешь, мне приходилось немало общаться с детьми. Я в силу необходимости изучила массу литературы по детской психологии и ментальности. И… Дик, дети не ошибаются в таких вещах. Они видят то, чего не видим мы. И чувствуют в сто раз больше. Ты слышал о детских «полетах во сне», которые приписывают богатому воображению маленьких?

— А что, может, спросим у той девчонки, что все это значит? А? Джо? — с вызовом бросил я, раздраженный тем, что Джоконда придает столь большое значение бреду той соплячки.

— Только без сарказма, Дик! Я ведь не хотела тебя оскорбить.

— Проехали… — я злился еще и потому, что мамаша девчонки, которую я, можно сказать, спасал (никто ведь не предполагал, что «пернатый» Андрес Жилайтис честно выполнит условия ультиматума и отпустит заложницу), даже не соизволила сказать мне просто человеческое «спасибо». Ну да, это моя работа, конечно. Я и не отказываюсь. И все же как-то, не по-хорошему, цепляет. — Потанцуй со мной, Джо!

Она кивнула. В жизни не видел более красивой женщины. И более неприступной — тоже. Хотя чувственность читалась в ее бархатно-карих глазах и в каждом движении. Повезет кому-то…

Не дождавшаяся меня, Энн-Одуванчик вернулась в зал и, застав нас с Джокондой в танцевальных объятиях друг с другом, обиженно надула губы.

И тут как раз приехала Джейн Соколик, на которую сослалась тетушка, говоря о Маргарите Зейдельман. Джейн, деловая женщина, была лет на десять старше генерала Калиостро, но в точности так же полна энергии. Она извинилась перед юбиляршей и перед присутствующими за вынужденное опоздание. Выглядела бизнес-леди весьма озадаченной.

Когда иссяк поток поздравлений и были вручены все подарки, началась основная часть банкета. Гости отвлеклись на угощения и напитки, и тетя посчитала целесообразным воспользоваться этим. Я почти не сводил с нее глаз и заметил, как она что-то шепнула Джейн Соколик, поглядела в сторону Джоконды и почти неуловимо сделала движение глазами в сторону своего кабинета — это уже для непонятливого меня.

Мы снова оказались наверху, теперь вчетвером.

— Джейн, — сказала тетушка, — вы ведь хорошо знакомы с Маргаритой Зейдельман? Что вы можете сказать о ней и ее окружении?

— Она… мягко говоря, Софи, она со странностями. Более чем, — Соколик нерешительно оглянулась на нас, словно оценивая, стоит ли откровенничать в нашем присутствии; тетя всем своим видом успокоила ее на этот счет. — Маргарита практически никому не доверяет… Живет затворницей со своей охраной и кошками. Целый дом кошек, Софи, вы представляете себе? Но… Что-то случилось? Зачем вы меня о ней спрашиваете?

— Я не могу вам этого сказать, Джейн, но, поверьте, это важно, — обтекаемо, немного извиняющимся тоном пояснила генерал.

Джоконда сидела с непроницаемым видом, слившись со своим любимым кожаным креслом, куда обычно взбиралась с ногами, как девчонка, и… пропадала. Я воспринимал ее только потому, что специально смотрел. Энергетики ее не чувствовалось.

— Ах, сегодня день полон происшествий… — посетовала Соколик, нервно вертя на пальце большой золотой перстень с сапфиром. — Мой зять, Эдуард, сегодня едва не погиб в авиакатастрофе… Мы столько пережили этим утром, вы себе не представляете… Но не стоит говорить об этом в ваш день рождения, Софи… Простите.

Стоп-стоп-стоп! Или сегодня была еще одна авиакатастрофа, или мы с ее зятем летели одним рейсом… Я тут же переключил внимание с Джоконды на Соколик, а тетя уточнила: