Олег Верещагин: - Путь домой. Книга вторая

— Подожди, — тихо попросил я. — Ты не понял. Да я и сам не понимал до недавнего времени… Этот мир ошелушил меня. Как семечко, что ли… Я стал настоящим. Смешно, но во мне и правда скрывался Король Поединков. Бесстрашный. Ловкий. Быстрый. Неутомимый… Те, кто открыл эту школу, были правы на все сто — тут отличный отбор, хотя и тяжёлый конкурс… А знаешь, когда я чувствовал себя гаже всего?

— Знаю, — кивнул Диад. — В рабстве.

— Да, — согласился я. — А знаешь, почему?

— Знаю, — повторил Диад. — Унижение.

— Да, — так же повторил себя я. — В нашем мире — там, на моей родной планете… в моём пространстве… там не слишком много обращают внимания на унижение. Там унижают походя тех, кто слабее и терпят унижение от тех, кто сильнее… и это, наверное, один из признаков конца, о котором говорят маги… «Морда цела — и слава богу!» — я засмеялся, и мой смех заглох в тумане, как в одеяле. — Но здесь я вытерпел столько боли, что… Я научился её терпеть. И голод, и жару, и холод, и сырость — и ещё кучу всего, что там, у нас, считается непереносимым… Ну так вот. Я понял, что единственнаяна самом деле непереносимая вещь — это и есть унижение, Диад. Я собирался отомстить за то, что меня унизили. Отомстить жестоко, не дума о том, буду ли я жить потом… да это и было не важно, ведь в итоге-то финалом всё равно была смерть. И я хотел, чтобы она выглядела как можно более достойно.

— На груде изрубленных врагов, с выщербленным мечом в руке и улыбкой на губах, — понимающе подтвердил Диад, и его глаза коротко сверкнули. Я кивнул:

— Да, да… Примерно так… Но сейчас всё по-другому. Я не собираюсь мстить за себя. И речь не о красивой смерти. Я не хочу просто жить в тишине и спокойствии, пока там, в этом проклятом… центре управления, Диад, находятся в рабстве десятки мальчишек и девчонок. Которых не убивают, нет. Которых унижают. Я согласен со смертью, с кровью, с мучениями… Но с унижением я не смирюсь. Я выведу из Города Света тех, кого эта мразь называет рабами. А после этого — что ж, после этого я воспользуюсь своим правом.

Диад долго молчал. Потом поднялся на ноги и сказал:

— Я подожду твоих людей там, на улице. И… удачи тебе, Олег. Постарайся не погибнуть.

Я снова пожал ему руку. И не стал провожать взглядом, заторопившись к своим.

Увидев меня, все встали — сразу, дружно и молча, только Ленка Чередниченко, цепляясь за рукав куртки Сергея, спросила, глядя, как испуганный ребёнок:

— Что… ничего не получилось? Да?

И у всех стали такие глаза… а мои глаза намокли, и я, подав руку Танюшке, весело сказал:

— Да ну, вы чего? Всё нормально! Пошли!

Сразу начался шум, весёлый и какой-то слегка истеричный, как в младших классах школы, когда становится ясно: долгожданная поездка (экскурсия, поход) состоится. Но Танюшка, взяв меня за руку, тихо спросила:

— Правда всёнормально?

И я соврал — трусливо оттягивая объяснение на минуты — хоть одна, две, но спокойные минуты:

— Да всё, всё, Тань. Всё кончилось. Понимаешь, всё кончилось!

И в сердце у меня повернулся зазубренный бурав, когда Танюшка — без улыбки, вообще без эмоций — вздохнула. Просто вздохнула. Но было в этом вздохе такое, что я отвернулся и от неё и крикнул:

— Всё, пошли, пошли!..

…Когда метёлки камышей приветливо закивали нам, я остановился, делая вид, что перетягиваю ремни сапог. Потом, когда мимо прошли последние, я выпрямился и окликнул:

— Ребята, постойте.

Все обернулись. Сразу. Девятнадцать пар глаз на девятнадцати загорелых лицах. И я начал называть их имена:

— Джерри. Йенс. Радица. Ромка. Видов. Ясо. Клео. Колька. Лида. Игорь. Ингрид. Юджин. Сергей. Лен… и ты, Лен. Зорка. Димка. Анри… — я помедлил и закончил, как отрубил: — Тань.

— Чего это ты? — удивлённо спросил Ясо. И Танюшка ответила:

— Он хочет уйти. Неужели не ясно?

— Ты что, бредишь? — сердито спросила её — не меня! — Ингрид.

— Да нет же, — очень спокойно продолжала Танька. — Посмотрите ему в глаза.

— Точно, — сказал Йенс. — Точно.

— Олег?!. — требовательно спросил Сергей.

— Пойдёте прямо, — сказал я. — Тут рядом город, вас встретит Диад, про которого я рассказывал. Он доведёт…

— Да это ты нас доведёшь! — заорал Анри. — До инфар… — но я тоже повысил голос:

— Тихо! Я пока ещё ваш князь! — я обвёл всех взглядом и уже тише продолжал: — Да, вы пойдёте туда. Это приказ. И вы будете там жить. Там, где не убивают. Там, где не нужно стирать ноги, догоняя врага или уходя от погони. Там, где не нужно класть рядом с постелью — настоящейпостелью! — оружие. Вы будете жить там и ждать меня. Я вернусь. Я вернусь, потому что мне будет куда… и потому что я буду спокоен за вас. Я вернусь.

— Мы идём с… — начал Игорь, но я и его оборвал:

— Не идёте. Я иду в Город Света не умирать. И не хочу, чтобы кто-то из вас погиб, потому что… да потому что вы все заслужили жизнь! — я ткнул в туман за их спинами с такой яростью, что они все невольно обернулись. — Вы заслужили это, каждый по-своему, но — заслужили!

— А ты? — спросил Ромка, гримасничая, и я понял, что он сдерживается, чтобы не заплакать. — А ты не заслужил?

— Нет, — сказал я, и сказал искренне. — Ещё не заслужил. Я вывел вас сюда. Теперь я должен вывести других. Не сюда— это, как выяснилось, не в моих силах. Оттуда. Но для них и это будет счастьем. И никто из вас со мной не пойдёт.

— Кроме меня, — сказала Танюшка.

— Хорошо, — кивнул я. — Потом тебя убьёт тупая случайная толла, а я зарежусь, потому что не смогу без тебя… Да поймите же, кретины, — я сорвался на крик, — поймите же, я хочувернуться и увидеть вас — вас всех! Уходите! Убирайтесь же! Ну?!?!?!

Я не узнавал своего голоса. В нём было столько бешеной ярости, что они попятились. Все девятнадцать. Сергей спросил жалобно:

— А обратно… когда же ты обратно?…

— Примерно года через два, — сказал я сипло и откашлялся. — Ждите. Не будем прощаться. Всё. Уходите!!!

Несколько секунд они стояли неподвижно, переминаясь с ноги на ногу. За их спиной была спокойная, мирная жизнь… и я почти слышал, как каждый из них мысленно уговаривает себя: ну ведь правда же… я заслужил, я столько пережил… а Олег вернётся, обязательно, он ведь такой… а мы подождём… там…

Потом они начали поворачиваться и уходить. Последним — пятясь — ушёл Сергей.

Танюшка ушла первой. Повернувшись сразу и не оглядываясь.

Когда в тумане скрылся последний, я чуть не побежал следом. Да нет, я побежал… но остановился тут же. Сжал кулаки и. втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, остался на месте.

Ушли. Выполнили мой приказ.

По щекам у меня текли слёзы, но я был один — и некого было стесняться.