Юрий Бахорин - Меч Севера

— Уходи! — крикнул Север.

Она не успела возразить. Выскочивший из-за деревьев Вулоф что-то рыкнул, и ее конь помчался вперед, не разбирая дороги. Вожаку все-таки удалось достать кинжал и даже вновь вспороть сети, но в тот же миг на них набросили еще две, а страшный удар в затылок оглушил пленника. Соня дернулась, но ее тут же предупредили:

— Ты, девка, замри, а то тоже по затылку получишь…

Воительница резко обернулась и только теперь увидела своих старых знакомых из Пограничного Королевства, из селения Ганы. Разбойников оказалось не меньше полусотни. Как они очутились здесь, девушка не знала, хотя и могла предполагать, что без Ханторэка тут не обошлось. Вели они себя, однако, несколько странно: выходить из леса не торопились, так что, сколько их на самом деле, пленница могла лишь догадываться. Впрочем, через несколько мгновений она поняла, почему низкорослые драчуны так осторожны.

Стук копыт, звучавший в отдалении, оглушительно загрохотал совсем рядом, и конь под предводителем латников обиженно заржал, присев на задние ноги. Воины замерли в десяти шагах позади, разглядывая нежданных противников и потихоньку проверяя оружие. Разбойников было значительно больше, чем латников, но те оказались лучше вооружены и прекрасно обучены. Так что обе стороны понимали: если дойдет до драки, все понесут серьезные потери.

— Чего надо?! — зло процедил коротышка, в котором Соня признала Хвама.

— Это мой! — не менее кратко ответил бородач.

— Его! — радостно воскликнул Хвам и обернулся к брату.— Слыхал, Хобо?! — И расхохотался.

— Не глухой,— хмуро ответил тот.— Слыхал.— Хобо перевел тяжелый взгляд на предводителя латников.— Уйди, а то расплющу! — мрачно пообещал он, поигрывая увесистым булыжником, и Соня с удивлением заметила в руках многих его приятелей грубо сработанные пращи, в которые те деловито начали вкладывать камни.

Латники тоже достали из-за спин арбалеты и уже укладывали в ложа болты. Предводитель, однако, поднял руку, предлагая своим людям не торопиться.

— Мы не ссориться. Мы делиться,— примирительно заметил он.— Тебе — девка, мне — воин.

— Ему — воин! Гы-гы-гы! — загоготал Хвам, и остальные подхватили его смех, не обращая внимания на свирепые лица латников.

Однако Соня видела и другое: в смехе коротышки не чувствовалось прежней злости. Понял это и бородач: угрюмые складки на его лице разгладились, настороженность сменилась спокойным ожиданием. Соне совсем это не понравилось. В какой-то миг она даже порадовалась, что засаду устроили не бородачи, а плечистые коротышки из Пограничного Королевства. Девушка не сомневалась: что бы ни произошло с ними в плену, рано или поздно оба вырвутся на волю, но если их сейчас разъединят, дело примет скверный оборот. И поделать-то с этим ничего нельзя: Север серьезно ранен, если вообще жив, а сама она не может даже пошевелиться.

— Что скажешь, Хобо? — отсмеявшись, обратился Хвам к братцу.

— А на кой нам этот парень? — пожал тот широченными плечищами.— Пускай сами с ним разбираются. Уж больно прыткий. Только пусть не отпускают его. Лучше б он сдох.

Хобо говорил с братом, но латник слышал каждое слово и ответить успел раньше Хвама:

— Обещаю! Он умрет в муках!

— Ну тогда по рукам,— деловым тоном заявил Хвам и махнул своим людям.

Те с неожиданным проворством подскочили к пленникам и разделили их, причем сделали это так ловко, что Соня не успела и глазом моргнуть. Прислонившись спиной к дереву, девушка чуть не плача наблюдала, как бесчувственного Вожака усаживают в седле, закрепляя ноги в стременах. Злое отчаяние охватило ее. Она напряглась, попытавшись разорвать путы, но все оказалось напрасным. И в этот миг из глубины леса донесся топот копыт, причем, судя по звуку, ехал не одинокий всадник, а целый отряд.

«Неужели нам опять повезет?!» — мелькнула дикая мысль. Казалось, так оно и будет. Разбойники забеспокоились. Часть их мгновенно скрылась за деревьями, а Хвам подошел вплотную к предводителю латников. На поляну один за другим начали выезжать облаченные в доспехи всадники.

— Твои люди? — кивнув на них, спросил Хвам у бородача.

Тот замер на миг, то ли прикидывая что-то, то ли борясь с искушением соврать, но затем решительно мотнул головой.

— Тогда готовься, парень,— предупредил Хвам.— Чего надо? — спросил он, обернувшись к предводителю нового отряда.

Соня обернулась и от изумления едва не вскрикнула. Возглавлял отряд из сорока всадников не кто иной, как ее старый знакомец Пайр. Митрианский жрец ободряюще улыбнулся девушке, но обратился к говорившему с ним Хваму:

— Дозволь перемолвиться парой слов с плененной тобой красавицей.

— Оттуда, где стоишь,— буркнул коротышка, окидывая воинов недобрым взглядом.— Но помни: двинешься — словишь болт или камень… Уж как повезет… Ясно?

Жрец спокойно кивнул, не проявив ни малейших признаков недовольства.

— Как твои дела? — обратился он к Соне.

Вот подлец! Девушке едва удержалась от гневного возгласа.

— Лучше некуда,— кивнула она на веревки и с вызовом посмотрела на жреца.

Пайр, однако, будто не заметил ее взгляд.

— Я рад,— кивнул он.— Как поручение? — продолжил он, и Соня разозлилась еще больше.

— Я взяла нож, но вынести его не сумела,— кратко ответила Соня.

— Я о другом,— отечески улыбнулся девушке жрец, и Соня раздраженно воскликнула:

— Чего тебе от меня надо?!

Он наклонился к холке коня и улыбнулся:

— Ты знаешь сама. Планы подземелья.

Воительница почувствовала, как кровь прилила к лицу.

— Планы? — повторила она, едва сдерживаясь.— Согласна. Освободи нас — и мы отправимся за ними. Только скажи, где их искать.

— К сожалению, я не могу понапрасну рисковать жизнями своих людей,— вздохнул он.— Мне искренне жаль тебя, но, если судьба еще когда-нибудь сведет нас, надеюсь, нам посчастливится быть полезными друг другу.

— Да пропади ты пропадом со своими сожалениями, жрец! — выкрикнула она, не в силах больше сдерживаться.— И не приведи тебя Митра еще хоть раз попасться мне на глаза!

— Нельзя жить во злобе, дочь моя! — наставительно проговорил он.

— Это лучше, чем жить в равнодушии.— Она сплюнула.— Убирайся прочь!

— Напрасно ты так,— нахмурился он, но Соня отвернулась, ничего не ответив.

Жрец пожал плечами, развернул коня и сделал знак своим людям трогаться.

Очнувшись, Север обнаружил, что сидит на лошади, привязанный к седлу, ноги в стременах. Голова раскалывалась от нестерпимой боли. Руки его привязали к луке седла, и потому он не мог ни завалиться на спину, ни повиснуть на шее скакуна. По выработанной с годами привычке Вожак и виду не подал, что пришел в себя, и лишь осторожно, исподлобья осмотрелся.