Илайа Николс - Паруса смерти

— А, Енси… Как видишь, мы победили.

— Да,— отозвался предводитель бараханцев.— Мы победили.

Произнося эти фразы, как тот, так и другой капитан сделали ощутимое ударение на слове «мы». Каждый из них был склонен считать победу заслугой прежде всего своей команды.

— В состоянии ли ты подняться на ноги, мой отважный друг? — спросил Старая Гиена, едва заметная насмешка прозвучала в его голосе.— Скоро надо будет делить добычу, и твое присутствие при этом событии было бы крайне желательно.

— Способен ли я подняться? — Грейп нащупал валяющийся рядом топор и встал, опираясь на его длинную рукоять. Затем он сделал пару осторожных шагов и сказал:

— В голове у меня все еще звенит, но я уже способен и ходить, и соображать. Настоящий мужчина должен уметь переносить удары противника.

При этих словах Грейп с чувством превосходства глянул на бараханца. Старая Гиена криво усмехнулся. Они относились друг к другу с изрядной долей презрения. И у каждого были на это вполне серьезные основания.

— Пошли, посмотрим, что хорошего нашлось в здешних закромах.

Грейп, тяжело опираясь на топор, направился туда, где пираты сваливали в кучу найденную добычу. На пыльной траве вперемешку валялись украшения, дорогие одежды, оружие, доспехи, серебряная посуда, богатая конская сбруя… Неподалеку, со связанными сзади руками, стояли несколько десятков пленников: их можно было продать как рабов или посадить за весла галеры.

— Хорошая добыча! — осклабился Грейп.— Только сможем ли мы дотащить все это до кораблей?

— Если ты сумел захватить богатую добычу, глупо сетовать на ее тяжесть,— поучительно произнес Енси.— Каждый возьмет столько, сколько сможет унести. Кроме того, мы хорошенько нагрузим весь скот, который найдется в этой крепости: коней, ослов, рабов…

Грейп пытливо глянул в лицо бараханцу. Похоже, причисляя рабов к скоту, тот и не думал шутить.

— Что же,— сказал наконец ванир,— коль так, давай займемся дележом.

Соня пробиралась по двору, внимательно осматривая тела павших, густо усеявшие двор крепости. Кошмарное зрелище вызывало тошноту, но в то же время странно возбуждало ее. Наконец, возле стены донжона, она наткнулась на того, кого надеялась отыскать. Тело Гиллеро лежало навзничь, почти на том самом месте, где Соня когда-то ожидала встречи со своим врагом и судорожно сжимала рукоять маленького кинжальчика. Встреча все же состоялась, но теперь ее оружием, ее клинком были без малого полторы сотни опытных бойцов. И она сумела нанести свой удар! Соня долгим взглядом смотрела в залитое кровью лицо своего врага. Затем, повинуясь неожиданному порыву, ухватила косицу бороды и со злостью рванула ее… И Гиллеро медленно поднял веки. На Соню, потерявшую дар речи и способность двигаться, уставились горящие ненавистью глаза. Затем, скрипя железом доспехов, он попытался встать. Остатки разбитого шлема свалились с его головы. Не в силах шевельнуться, девушка наблюдала, как гигантские руки упираются в землю, как сгибаются ноги, как колени с усилием отрываются от земли. Холодная волна ужаса прокатилась по телу Сони.

А затем ее сердце гулко ударило и часто забилось, наполняя жилы горячей, обжигающей, гудящей в ушах кровью.

— Помнишь Хауран? Поместье Салафру помнишь? (Чей это голос, подумалось девушке, неужели мой?) Помнишь семью, которую ты убил?

В затуманенных глазах Гиллеро блеснула искорка.

— А-а… Это ты? Пиратов навела… Тогда, в Хауране, мы не смогли до тебя добраться… Прав был Сулар — надо всех под корень, чтоб никто не ушел… А ты ушла, упустили… Но теперь я до тебя доберусь!

Пошатываясь, Гиллеро шагнул вперед. Руки в железных перчатках тянулись к горлу девушки. Дальше тело Сони, казалось, действовало само, без участия рассудка. Нырнув под локтем великана, она вскочила ему на спину, обвив ногами поясницу и левой рукой обхватив шею. Соня визжала, терзала ногтями шею и щеку противника, вцепилась зубами в ухо, а правая рука тем временем лихорадочно нашаривала на поясе кинжал. Пальцы сомкнулись на рукояти, выдернули лезвие из ножен, и наконец маленький острый клинок вонзился в толстую, жилистую шею пуантенца.

Гиллеро глухо охнул, всплеснул руками… Соня едва успела соскочить с его спины, как граф, точно деревянный столб, рухнул вниз лицом наземь. Вот теперь он действительно был мертв. Слышалось негромкое бульканье: это остатки крови покидали тело гиганта, вытекая из рассеченной шейной артерии. Спустя мгновение голова Гиллеро буквально плавала в темно-красной, почти черной луже. Соня оглянулась и увидела десятки устремленных на нее вытаращенных в изумлении глаз.

— Уа-хха-ха-ха! — раздался глухой смех капитана Грейпа.— Хорошего же медведя завалила наша девчонка! Вот, держи за это!

Рукоятью топора Грейп подцепил из груды трофеев длинную золотую цепь-ожерелье, украшенную самоцветными камнями, и метнул ее Соне. Девушка совершенно машинально вскинула руку и поймала летевшее к ней украшение.

— Зря,— раздался скрипучий голос Енси.

— О чем это ты? — резко обернулся Грейп.— Может, тебе жаль ожерелья? Тогда вычти его стоимость из моей доли. А девчонка — все равно молодец!

— Я не об этом,— покачал головой Старая Гиена.— Жаль, что она убила владельца замка. Ведь у него наверняка имеются тайники с золотом и драгоценностями, о которых мы ничего не знаем. А теперь и не сможем узнать.

— Что же ей оставалось делать? Может, дать этому громиле убить себя? Уж не шутишь ли ты, Енси?

— Она могла бы действовать поосторожнее. Не убивать, а ранить…

— Тьфу! — выразил свое отношение к этим словам Грейп.— Хочется мне посмотреть, как ты сам стал бы на ее месте действовать поосторожнее. Погляди, с каким железным пугалом ей пришлось схватиться! Ведь этот треклятый Гиллеро даже меня сумел сбить с ног. Меня! Эгей, Сана, гордись! Ты смогла справиться с противником, который оказался не по зубам самому Грейпу из Йомса, сыну Гурна.

Соня воспринимала едва ли половину из того, что ей говорили. Перед ее глазами все еще стояло страшное, залитое кровью лицо, в ушах звучал хриплый голос, слова, полные лютой ненависти… Причем было в этих словах что-то… «А, это ты… Мы не смогли до тебя добраться… Прав был Сулар — надо всех под корень… А ты ушла…» Сулар? Вот оно! Сулар! Человек, разыгрывавший друга, добившийся доверия. Человек с мягкими манерами и добрыми глазами. Человек, указавший путь убийцам…

— Капитан, эй, капитан! — раздались голоса Неффа и Ореффа, братьев-погодков.— Смотри, кого мы схватили! В подвале прятался. За бочками.

Братья тащили за руки и время от времени подбадривали пинками низенького толстяка, облаченного в богатые, свободно ниспадающие одежды лилового бархата, обильно расшитые серебром.