Питер Нэйл - Зов арены

Стражники на мгновение замерли, увидев точеную фигуру обнаженной красавицы.

— Во имя Неба, что все это значит?

— Мы потревожили твой сон, да? — придя в себя, с вызовом спросил один из стражников.

— А ты не видишь?

— Ты носишь меч. Почему?

— Я воин, наемница. К тому же предпочитаю иметь оружие, если толпа буйных придурков станет ночью ломиться в мою дверь.

Кто-то в темном коридоре громко захохотал, затем крякнул, когда его ткнули локтем в ребра, и замолк.

— Как тебя зовут? — спросил стражник.

— Сейлисса из Стигии.

— Это твое настоящее имя? — Он зло прищурился.

— Нет.

— Мне нужно настоящее.

— Назови сначала свое, чтобы я могла пожаловаться на тебя. А потом и мое узнаешь.

— Девушка, ты издеваешься над сотником городской стражи.

— Стражник, я крепко спала, а ты разбудил меня. Теперь я тут мерзну, а твои приятели нагло глазеют на меня. Так чего же тебе нужно? Говори, и поживее!

Сотник побагровел от ярости. Стараясь не смотреть на Соню, он окинул взглядом полутемную комнату, затем проговорил, с трудом сдерживая злость:

— Мы ищем одного стражника — преступника, которого необходимо арестовать. Он вошел в этот дом.

— И ты думаешь, что я его прячу?

— Я думаю, что он находится в этом доме.

— А кто хочет его арестовать? Его мать? Или его бедная жена?

— Я тебя предупреждаю…

— А я предупреждаю тебя! Я оплатила эту комнату и не желаю, чтобы мне мешали отдыхать! Кто дал тебе право вламываться сюда?

Стражник выругался.

— Дайте мне пройти! — раздался голос из толпы, и Соня узнала его — это был голос хозяина.

Девушка вздрогнула. Если этот толстый идиот решит показать чердак, она будет вынуждена драться. Во что бы ни влип Сэндас, Соня, которая всегда не задумываясь поддерживала тех, за кем охотятся власти, непременно попыталась бы защитить этого глупого коринфянина.

— Пустите меня! — Жирный домовладелец протолкнулся в комнату Сони.— Это мой дом! — сердито напомнил он ей.— Ты заплатила за комнату, но я заплатил за дом, и я плачу за него налоги городу! Не забывай об этом! И если я пускаю сюда стражников, то это мое дело, а не твое! Поняла?

Соня заставила себя сдержаться. Если дело дойдет до схватки, она позаботится о том, чтобы этот толстяк первым отведал стали, но сейчас лучше попробовать разойтись мирно. У нее оставался только один козырь.

— А разве не может быть так,— спросила она сотника,— что, пока вы тут теряете время, пытаясь ворваться в комнату к несчастной женщине, этот преступник уже воспользовался вашей тупостью? Он, может быть, уже вылез из окна и находится на полпути в Аквилонию.

Недовольно крякнув и злобно взглянув на девушку, сотник повернулся к своим помощникам:

— Хватит глазеть, недоумки! Спускайтесь и окружите дом. Осмотрите каждый проулок в этом квартале! Живо!

Когда они ушли, домовладелец, окинув Соню долгим взглядом, прошипел:

— Надень что-нибудь на себя. У меня здесь не дом свиданий.

— А я не шлюха. Что-нибудь еще?

— Убирайся отсюда.

— С какой стати? — удивилась Соня.

— С тобой только одна морока.

— Проклятье! Это ведь ты пустил сюда этих негодяев!

— Не ори на меня! Я здесь хозяин. Ясно? Я хочу, чтобы ты убралась!

— Прямо сейчас? — взорвалась Соня,— Чтоб ты сдох, свинья жирная! Я заплатила за комнату, и тебе не удастся поживиться за мой счет!

Ошеломленный таким отпором, домохозяин отступил на шаг, затем опомнился и заявил:

— Тогда утром. С самого раннего утра ты должна исчезнуть!

— Мои деньги не хуже любых других!

— Ты можешь навлечь беду на мою голову, препираясь с городскими стражниками.

Затем, заметив, как у Сони сжалась рука, державшая меч, он побледнел и выскочил в коридор.

— Утром! — рявкнул он.— И ни мгновением позже!

Он с шумом захлопнул дверь, прежде чем Соня успела хоть что-нибудь ответить.

— Проклятье! — воскликнула она.— Чтоб его сотня демонов сожрала!

Со стороны окна снова послышался шум. Соня обернулась, скрипя от ярости зубами, но тут же узнала мальчишеский смех. И звон подков. И угрожающие крики стражников.

Она выглянула из окна: толпа уличных оборванцев радостно швыряла в мечников камнями и грязью.

— Проваливайте! — кричали они.— Эй, вы! Громилы! Вон отсюда!

Соня рассмеялась.

Вскоре стражники разъехались в разные стороны, чтобы продолжить бесплодные поиски, а сорванцы все продолжали свистеть и улюлюкать им вслед.

Соня высунулась из окна и крикнула:

— Эй, Чост! Опять нарываешься на неприятности?

— Привет, Соня!

— Лучше укради что-нибудь, пока стража занята!

Чост с друзьями убежали прочь.

Девушка отошла от окна, взяла меч и постучала в люк на потолке.

— Все кончилось, Сэндас! Выходи!

Молодой человек открыл люк и спрыгнул на пол. Соня оделась, прибавила огонь в масляной лампе, вылила остатки вина из кувшина и протянула чашу Сэндасу.

— Пей. А потом рассказывай, что с тобой приключилось.

— О боги!.. — Он сделал жадный глоток.

Соня обернулась, услышав, как у подоконника кто-то скребется: за карниз цеплялись Чост и трое его приятелей.

— Нам можно к тебе?

Она кивнула:

— Входите.— Она отперла задвижки и открыла окно.— У меня осталось немного хлеба и сыра. Только тихо, хорошо?

— Конечно! — Один за другим они перелезли через подоконник.

Сэндас посмотрел на оборванцев, затем перевел взгляд на Соню.

— Это друзья — Девушка ободряюще улыбнулась ему.— Ты среди друзей, Сэндас. Допивай вино. И объясни наконец, что происходит.

— О боги!.. — снова вздохнул он и поставил чашу.

Соня жестом указала ему на кресло в углу, и Сэндас сел. Чост с друзьями устроился на полу.

Девушка растянулась на кровати: — Теперь рассказывай.

Сэндас вздохнул, провел рукой по лицу и сбивчиво, тихим голосом начал говорить о том, что случилось накануне вечером. И о том, что он помнил, и о том, чего не помнил, но боялся, что это могло произойти…

Незадолго до зари Хавлат все еще сидел в своем кабинете над непрочитанной книгой. Заниматься делами или спать ему мешала ярость, которой он не находил выхода. Где-то в городе еще рыскал один отряд стражников, но остальные четыре уже вернулись ни с чем. Похоже, изменнику удалось скрыться.

Хавлат злобно выругался.

Он не мог думать ни о чем, кроме как снова послать стражников обшаривать улицы, чтобы они притащили этого молодого коринфийского пса, которого он был готов разорвать на куски голыми руками.

Повинуясь порыву, он взялся за шнурок, чтобы вызвать одного из своих людей, но тут открылась внутренняя дверь, и в кабинет вошел Куршахас. Хавлат опустил руку.

С кошачьей гибкостью колдун двинулся к Хавлату и мягко положил ладони на полированное дерево стола.