Питер Нэйл - Зов арены

Пожав плечами, Соня взглянула на мишень:

— Десятка занята. Твой нож мне мешает.

— Ну ладно,— сдался Сэндас.— Я его вытащу.

Он шагнул было к мишени, но приятель удержал его:

— Нет! Правила есть правила! Нож должен оставаться на месте.— Он сердито взглянул на Соню.

Девушка тряхнула головой:

— Тогда я сделаю последний бросок, и покончим на этом.

— Вот это другое дело.— Сэндас улыбнулся и снова приник к кружке.

С мягкой грацией лесной кошки Соня двинулась вперед. То, что она носила кольчугу, многим в таверне казалось возмутительным, а то, что она не стеснялась выпить вместе с ними и так искусно бросала нож, доводило некоторых просто до бешенства. Подумать только! Женщина в воинских доспехах, которая ни в чем не уступает мужчинам! И потому теперь, когда Сэндас находился всего в полушаге от победы, игроки, которых обошла дерзкая девица, притихли: вот теперь-то она наконец поймет, что не стоит бросать вызов настоящим мужчинам. Знай свое место!

Не обращая ни малейшего внимания на устремленные на нее взгляды, Соня достала кинжал из ножен на поясе и почти неуловимым движением метнула его. Хруст дерева и звон металла раздался быстрее, чем все увидели, что нож достиг цели.

Улыбнувшись, девушка победно взглянула на зрителей. Сэндас от изумления выронил кружку.

— Разрази меня гром! — воскликнул один из его приятелей.

Кинжал попал точно в «яблочко», расщепив рукоятку ножа Сэндаса надвое, что само по себе было удивительно, так как она была сделана из твердого дерева, привезенного из Куша, а на его металлическом лезвии появилась глубокая царапина.

Подбежав к мишени, Сэндас выдернул из нее нож Сони и уставился на свое безнадежно испорченное оружие.

— Невероятно! — выдохнул он.

Девушка, улыбаясь, подошла к нему:

— Я могу забрать свой кинжал?

Сэндас бездумно протянул вялую руку, Соня взяла клинок и засунула его в ножны.

— Вино можешь мне не покупать,— великодушно разрешила девушка.— Тебе и так придется раскошелиться, чтобы купить новый нож.

До сих пор молчавшие зрители наконец разразились громкими воплями, гоготом и свистом. Приятели Сэндаса, окружив Соню, хлопали ее по спине и предлагали выпивку. Она кивнула, и все, оживленно переговариваясь, уселись за стол. Бросив взгляд на проигравшего, девушка ласково улыбнулась ему:

— Я ведь предлагала ничью… Хотя, честное слово, даже и не думала, что так получится.

— Так я и поверил,— буркнул тот.

— Эй, хватит кукситься,— воскликнул один из друзей.— Даже за то, чтобы просто увидеть такой бросок, никакого ножа не жалко! — Он повернулся к Соне.— Ты где этому научилась? Расскажи кто, не поверил бы.

Соня махнула рукой:

— Я же не для красоты ношу доспехи. А иметь оружие и не знать, с какой стороны за него взяться… Мне многое пришлось повидать в своей жизни… Да и занятий поменять немало…

Она внезапно умолкла, вероятно, решив, что и так сказала слишком много.

Снова посмотрев на Сэндаса, она хотела опять попытаться утешить его, но заметила, что он глядит мимо нее, в середину зала. Проследив за его взглядом, Соня вдруг обратила внимание, что шум в таверне стихает, и увидела молодую женщину — высокую, темноволосую, одетую богато и изысканно, с роскошными драгоценностями. Вряд ли высокородная дама была частой гостьей в этом квартале, и все же у Сони создалось впечатление, что многие посетители узнали ее. Сэндас, во всяком случае, наверняка был с ней знаком. Он даже встал и протянул руку, приглашая женщину к их столу. Та кивнула и направилась к ним.

Пока Соня пристально рассматривала незнакомку, сидевший рядом коренастый мужчина с огромным животом, почти закрывавшим пояс с ножнами для меча, шепнул ей на ухо:

— Это дочь Эримиора.

Соня удивленно подняла брови.

— Алинор,— приветствовал Сэндас молодую женщину, отодвинул свой стул и направился к соседнему столику за другим стулом для нее.

Но прекрасная Алинор предостерегающе подняла руку:

— Если можно, я бы хотела поговорить с тобой наедине, Сэндас.

Все тут же, не сговариваясь, встали, осушили свои кружки и начали прощаться. Один или двое, которые, вероятно, немного знали Алинор, выразили ей соболезнования по поводу гибели отца, которые она приняла с гордо поднятой головой.

Соня уходила последней. Она старалась задержаться, чтобы понаблюдать за Сэндасом и получше рассмотреть Алинор.

Молодая аристократка — гордая и высокомерная, с умным и решительным взглядом черных глаз — наконец обратила на нее внимание. Некоторое время женщины пристально смотрели друг на друга, но ни одна из них не произнесла ни слова.

— Доброй ночи тебе, Сэндас,— уходя, бросила Соня.

— Доброй ночи, Рыжая Соня.

— Как-нибудь снова поиграем в ножи.

— Да, конечно.— Сэндас казался слегка взволнованным и явно хотел, чтобы Соня поскорей ушла.

Девушка направилась к выходу из таверны, но один из приятелей Сэндаса, пузатый здоровяк, остановил ее, махнув ей рукой:

— Может, выпьешь с нами еще?

— Нет, наверное, хватит. Поздно уже.

— У тебя какая-нибудь важная встреча?

— Нет.

— Присядь ненадолго.

Из чистого любопытства Соня так и сделала, бросив при этом еще один взгляд на Сэндаса с Алинор, которые сидели, склонившись друг к другу и ни на кого не обращая внимания.

— Ты познакомилась с Сэндасом только сегодня, да? — спросил здоровяк.

— Да. И что? — удивленно спросила Соня.

Ее собеседник пожал плечами:

— Странно все это.— Он оглянулся на Сэндаса с Алинор.— Мне это не нравится.

— Это дочь того вельможи, которого казнили? — уточнила Соня.

— Да…

— И что же ей нужно от Сэндаса?

Темные глаза мужчины поймали ее взгляд.

— Они знают друг друга уже давно. Сэндас никогда не говорил об этом, но я думаю, что они были любовниками. Он когда-то служил стражником во дворце. Думаю, именно там они и встретились.

— И что в этом такого ужасного?

— Ничего. Но теперь он служит Хавлату.

— А кто такой Хавлат? — спросила Соня.

Толстяк ответил ей мрачной, кривой улыбкой.

— Всего-навсего самый могущественный человек в городе. Беспощадный ублюдок. Прибрал к своим рукам всех, кто более-менее близок к власти. Сэндасу он не нравится, но Хавлат щедр, и я не думаю, что где-нибудь в другом месте Сэндас смог бы зарабатывать больше.

Соня уже начинала терять терпение:

— Мне-то что с того?

— Тебе — ничего, может быть. Меня мучает вот что… — Он ненадолго задумался. — Поскольку Эримиора казнили… Видишь ли, он был советником, а Хавлат — тоже советник. Публично казнить Эримиора — это совсем не просто. Хавлату необходимо было арестовать его, да еще при очевидцах. Я, конечно, не знаю, что там произошло, но могу поставить золотую булавку за то, что Алинор подозревает: дело нечисто. Она вот пришла к Сэндасу, а Сэндас служит Хавлату…