Оксана Демченко - Бремя удачи

Ее никто не понял. Потапыч отмахнулся и выругался. Фредерика хмыкнула и пошла звонить сперва брату, а затем Евсею Оттовичу. Ромка, явившийся вместе с Лялей нас приглашать, подбежал к ней и уставился в карты, надеясь на простой ответ. Руки Ляли заметались, тонкие нити опушки шали стали похожи на туман…

– Неудачное, – непослушными губами улыбнулась девочка. – У меня глаз верный, я вижу, я не цыганка, я серпиянка.

Присказка старая, произносимая гадалками почти без участия разума. Почему загадочные серпиянки знают ответ точнее, не ведаю. Но люди верят. Особенно когда им предлагают спасение. Ляля снова склонилась к столу, сгребла карты и бросила повторно.

– Потом берегись, драгоценный, темно далее. Но не в этот раз. – Она вздрогнула, виновато укуталась в шаль, сообразив, как разговаривала с Потапычем. – Простите… Тетя Катя меня излупит.

– Алмазова мух бить остерегается, совесть в них предполагая, – расхохотался Потапыч. – Полезный ты человек для государственной службы. Неудачное, значит, покушение. Прекрасно. Тем более еду. Этого скрутим – иных будет проще искать. Фредди, неси подарок. Вручим – и в путь.

– От Корша вот-вот прибудут маги, – кивнула Фредерика. – Несу. Ляля, мы с мужем решили перещеголять Соболева. Подумаешь, шаль добыл узорную. Такие кому угодно годны. Бестолковая вещь.

Потапыч кивнул, подтверждая слова жены, и припечатал свою правоту ладонью – звучно и уверенно, запрещая возражать. Фредди ушла и скоро вернулась с гитарой в роскошном глянцевом жестком чехле. Ляля всхлипнула от восторга.

– Дай сам бантик привяжу, – зарокотал с какой-то особенной нежностью Потапыч. Вытащил из кармана два банта, встал, подошел, безразлично смахнув карты. Одну ленту вплел Ляле в волосы, второй украсил гитару.

– Такая… Такая… – Ляля осторожно пробовала струны и роняла слезинки, хмурилась, торопливо стирала их с лака, покрывающего деку. – Таких не бывает!

– Весь город моя Фредди вчера на уши поставила – одну, а обнаружила из тех, каких не бывает, – гордо согласился Потапыч. – Для коллекции делал наилучший мастер. Но мы коллекционера уломали. Мыслимо ли: гитара – а приговорена молчать и пылиться. Мы ему билет на сегодня отослали. Пусть хоть услышит, что хранил без пользы. Устыдится.

Ляля несколько раз порывисто кивнула. Снова погладила лак, не решаясь поверить в реальность подарка. Оглянулась на меня, на Геро. Улыбнулась нам, словно это мы и устроили, исполняя ее каприз. Неудачное, как обещала эта цыганка, покушение вмиг оказалось всеми забыто. Она так светилась радостью… Я покосилась на Хромова. Стирает пот и озирается. Неспокойно ему. Я подошла, зашипела в ухо, сравнивая свои и его впечатления:

– Черно-белое все, а?

– Штормит, – отозвался Семка. – Но обойдется, как полагаешь?

– Дарую по полной, – вздохнула я. – В этой комнате сейчас собраны самые везучие люди города на весь вечер.

Хромов задумчиво повел рукой, обнял меня за плечи и потащил к выходу, проверять сад и улицу, искать невезучих. Особенно нам не глянулись заросли напротив дома, в саду за оградой соседей. И к звукам хотелось прислушиваться. Настороженно. Мы все честно рассказали магам. Люди Евсея Оттовича уже заклинали новенький экспериментальный автомобиль «777», на днях пригнанный для Потапыча с завода и единственный в своем роде. Броня, усиленная магией. Полированные двухслойные стекла, небьющиеся. «М-подушки», повышающие безопасность, идея Бризова. Сам Бризов, кстати, и сидел за рулем как-никак наш лучший гонщик, вся Ликра его обожает. Вторым магом ехал мой знакомец Петров. Машина выглядела вполне удачной, но я еще раз постаралась даровать ей и ее пассажирам дополнительную толику везения…

– Ренка, не пытайся бледностью превзойти наволочки, – посоветовал отец, быстрым шагом приближаясь от нашего дома. – Обойдется. Если всех цыганок слушать…

– Она имеет дар, – негромко возразила я.

– Рена, ты опять за свое? Чтобы спорить, надо владеть информацией и анализировать ситуацию, а не впадать в панику и суеверия, – всерьез рассердился отец. – Я читал тебе курс по теории воронок детерминации. Это единственное реальное оружие, созданное для противодействия дару взрослых птиц удачи. А ты, вместо того чтобы слушать, Семену глазки строила? Что должна делать птица, ощущая детерминацию?

– Восстанавливать природную неупорядоченность удачи, – буркнула я, чувствуя себя и правда виноватой.

– Но ты-то чем занята? Ты глянь, какой вы с мужем раскрутили смерч! Прекрати панику и займись ликвидацией беспорядков. Немедленно! Иначе станет по-настоящему поздно.

Я глянула. Вся фарза гудела и скручивалась настоящим смерчем. Удачи и неудачи сплетались туже и туже, растворялись друг в друге, перетекали из состояния в состояние. Где-то люди роняли чашки и ломали каблуки, псы шало следили за ногами прохожих, то ли готовясь укусить, то ли намереваясь поджать хвост. Воришки замечали и соблазнительнейшие кошельки, и промельк характерного цвета формы полиции совсем рядом. Ружья без причины срывались с крючков, и любое могло при падении выстрелить… А главное, я уже не видела ничего и не понимала тоже ничего. Я позволила себе панику и утратила всякое влияние на процесс. Я слишком много взяла у фарзы, и теперь она помыкала мной, связь-то двухсторонняя. Пришлось сесть на подножку автомобиля, прикрыть глаза и заняться восстановлением дыхания. Хромов снова положил руки мне на плечи, и вдвоем нам стало легче. Мы были парой, и мы постепенно стабилизировали друг друга и все вокруг. Ветер удачи, способный и наполнять паруса, и рвать их в клочья, успокаивался.

«777», значок на радиаторе автомобиля, поблескивал светом дарованной еще на заводе удачи, ровной и уютной, как огонек в стекле лампы. Работа папы Карла, исполнена грамотно, дозированно и тонко. Вся машина тоже была вполне хороша. И только люди оставались подобны черным силуэтам в ярком встречном свете. Они слишком уж яростно ждали и беды и спасения. Они верили в удачу и гадание, хотя куда разумнее верить в себя и охрану.

– Лучше бы все отменить на сегодня, – едва слышно проговорил папа. – Но этого не могу ни я, ни ты. Рена, хорошо запомни последовательность событий, мы позже разберем ее по минутам. Ты должна всегда осознавать меру своей ответственности. То, что позавчера было капризом, сегодня сделалось оковами обязанностей. Понимаешь?

– Да.

– Первыми зафиксировались место и время, затем обозначился и маршрут, – с тоской в голосе отметил папа. – Круг вовлеченных людей тоже обрисовался. Все было вроде случайно, но петля обстоятельств стягивалась все туже, задушив удачу. Теперь мы вне поля больших возможностей. Рена, никогда более не участвуй в подобных затеях. Обещаешь?