Джеймс Пейдж - Путь мрака

Торопливо развязав его, Келкор высыпал себе на ладонь несколько крупинок какого-то темно-коричневого вещества, издававшего неприятный приторный запах, и, приложив руку к губам валявшегося без сознания обезьяночеловека, затолкал снадобье тому в рот. Не обращая внимания на застонавшего хвостатого, начавшего приходить в чувство, лемуриец, воспользовавшись тем, что всеобщее внимание было приковано к приближавшимся Алым Стражам, подполз к кучке недоеденных дохлых ящериц и мышей и щедро обсыпал ее содержимым мешочка. И недоуменно уставился на свои кисти: обожженная кожа покрылась коричневой коркой, а мучительная боль исчезла. На мгновение тревожная мысль: «Неужели, коснувшись коричневого порошка, я отравился, и вскоре мне предстоит превратиться в покорную скотину?» — заставила командира валузийцев в бессильном гневе судорожно сжать мешочек буруса. Но будь, что будет, и Келкор сунув остатки приторно пахнувшего вещества за пазуху, вновь вернулся к глухо мычавшему поверженному врагу, бесцельно царапавшему пальцами медный котел. Схватив его за ноги, лемуриец начал оттаскивать к тому месту, где сам недавно лежал, связанный по рукам и ногам.

Связав хвостатого обрывками своих пут, Келкор сунул ему в рот кляп и на всякий случай еще раз как следует стукнул по затылку, заставив того вновь впасть в беспамятство. Спрятавшись неподалеку в зарослях густого кустарника, валузийский воин затаился и стал ждать дальнейшего развития событий.

Он увидел, как пленных усадили на землю и хвостатые стражи стремительно засуетились вокруг них, мисками зачерпывая из котла похлебку и разнося ее воинам. Два человека в меховых безрукавках, стоя чуть поодаль, внимательно наблюдали, как обессиленные солдаты молча ели приготовленную для них пищу. Наконец один из бурусов, весело переглянувшись с товарищем, подошел к связанному обезьяночеловеку и слегка пнул его неподвижное тело ногой.

— Ну что, доблестный командир, посмотри-ка на своих прославленных Алых Стражей, — злорадно усмехнулся он. — Сейчас, на твоих глазах, они начнут терять человеческий облик. Они будут бесноваться и грызть друг друга, как крысы на тонущем корабле, а когда мои солдаты станут разнимать их, твои герои бросятся лизать им руки в благодарность. Ну что, нравится тебе такой ход событий?

Хвостатый с кляпом во рту невнятно и тоскливо замычал, но бурус расценил этот отклик на свои слова по-своему.

— Неужели не нравится? — насмешливо воскликнул он, продолжая пристально наблюдать за валузийскими воинами, которые, доев похлебку, мрачно сидели на земле, изредка тихо переговариваясь. — Ну и зря! Замечательное предстоит зрелище. Осталось подождать совсем немного, и наше средство начнет действовать.

Меж тем обезьянолюди, беспрерывно гримасничая, расселись вокруг валузийцев, предвкушая веселое развлечение, а некоторые из них, совмещая два удовольствия, тут же захрустели ящерицами и мышами, выуженными из кучки, обсыпанной коричневой отравой. Тьма уже совсем сгустилась, и лишь пламя нескольких костров освещало пленных и их косматых сторожей.

Бурус присел на корточки рядом с мычащим и хрипящим хвостатым и, не глядя на него, негромко произнес:

— Сейчас начнется. Смотри внимательно, командир. Тебе это…

Договорить он не успел. Напряженную тишину внезапно прорезал мощный рык выплюнувшего кляп обезьяночеловека, который, резко приподнявшись, одним движением разорвал опутывавшие его веревки. В следующее мгновение, дико оскалив огромную пасть, он бросился на буруса, вцепившись зубами тому в шею.

Ничего не понимая, косматые нелюди повскакивали со своих мест, изумленно глядя, как человек в меховой безрукавке и разъяренное мохнатое существо, сцепившись в клубок, катаются по земле, борясь не на жизнь, а на смерть. Наконец, выйдя из охватившего их оцепенения, они бросились к хрипящим и визжащим противникам и, мешая друг другу, попытались их разнять.

Удалось им это с большим трудом. Задыхающийся, весь в кровоточащих ранах бурус, шатаясь, поднялся на ноги, в ужасе глядя на корчившегося на земле покрытого кровью обезьяночеловека.

— Проклятый Келкор! — с ненавистью крикнул он. — Он обманул меня! Но ему не удастся уйти! Ищите его! Ищите все! Быстрее!

Но лемуриец лишь усмехнулся, заслышав приказы взбешенного врага. Он был уверен, что его не найдут.

Кулл стоял на небольшом, но достаточно ровном выступе, крепко держась за острые камни и не отрывая взгляда от буруса, который находился в гораздо менее выигрышном положении — он тщетно шарил носками сапог по скале, пытаясь найти хоть какую-нибудь опору.

«Будь у него менее сильные руки, он бы уже давно сорвался и полетел вниз, — подумал атлант, глядя на вздувшиеся мускулы на предплечьях противника. — Вообще-то ему ничего не стоит подтянуться и вылезти наверх, но тогда я окажусь вне его досягаемости. А он, видимо, намерен раскачаться и сбросить меня со скалы ударом ног. Думает, я с готовностью полечу в пропасть! Да нет, у меня совсем другие планы».

Он еще чуть-чуть приблизился к узкой, но, по-видимому, глубокой трещине в скале, в которой надеялся укрыться в случае появления обезьянолюдей. Может, эта щель окажется сквозной, размышлял Кулл, и я смогу выйти где-нибудь на другой стороне горы. Ведь тут кругом мои воины, которые, должно быть, сейчас вступили в схватку с хвостатыми. Необходимо каким-то образом дать валузийцам знать, что я жив.

Прислушиваясь к доносившимся отовсюду звериным воплям, крикам людей, топоту ног и копыт, он сделал еще шаг к трещине, почти вплотную приблизившись к ней. Осторожно просунув руку в отверстие, король убедился, что оно действительно достаточно глубокое, вот только его ширина вызывала у атланта сомнение. Но если все же удастся протиснуться меж его острых краев, то можно будет считать, что он спасен, — оттуда его не достанут никакие самые ловкие враги.

Бурус между тем нашел ногами небольшой выступ и, метнув на Кулла испепеляющий взгляд, позволил себе немного перевести дух. Однако уже через несколько мгновений мышцы его вновь напряглись, и он, перебирая руками по краю скалы, начал приближаться к атланту. Протиснувшись в щель, Кулл внимательно наблюдал за буру сом. Вряд ли он попытается сейчас ударить его ногами — король находился в укрытии и никакой удар не мог сбросить его в пропасть, — но все же беспощадная схватка меж ними, очевидно, неминуема. Слишком уж решительно был настроен человек в меховой безрукавке.

Из трещины потянуло каким-то жутким могильным холодом, и Кулл немного удивился этому — ведь вся скала казалась раскаленной от палящих лучей солнца. Но о таких пустяках думать было просто некогда, и атлант, протиснувшись в щель еще немного, приготовился к бою.