Джеймс Пейдж - Путь мрака

Слегка качнувшись, бурус вдруг оторвал ладони от края скалы и, плавно приземлившись на выступ рядом с Куллом, тут же вцепился в атланта обеими руками.

— Тебе что, жизнь надоела? — мрачно усмехнулся король, не делая никаких попыток сбросить буруса, а лишь поглубже протискиваясь в щель. — Или просто полетать захотелось?

— Захотелось, — не менее мрачно отозвался бурус. — Но только вместе с тобой. Пусть я умру, но и тебе не удастся уйти. Я не допущу, чтобы презренный король презренной Валузии ушел от возмездия. Ты умрешь. Ты должен умереть.

— Глупец, — с сожалением покачал головой Кулл. — Я не привык сбрасывать в пропасть безоружных и беспомощных юнцов, но сейчас мне придется это проделать. Я собираюсь добраться до своих, а ты мешаешь. Лучше отстань от меня по-хорошему, иди да командуй своими обезьянами — они тебя, должно быть, ищут повсюду, а ты стоишь тут, вцепившись в меня, как мальчонка в юбки няньки, и даже голоса не подаешь. Покричи, покричи, может, кто и явится тебе на подмогу.

— Я сам с тобой расправлюсь. В одиночку, и мне не понадобится ничья помощь, — глухо произнес бурус, и глаза его зажглись неукротимой ненавистью. — Для меня это вопрос чести.

— Чести? — презрительно усмехнулся атлант. — Не велика честь нападать ночью из-за угла, превращать страну в пепелище без объявления войны…

— Да! — резко прервал его противник. — Вы не достойны того, чтобы объявлять вам войну. Любой из вас не стоит ни честной схватки, ни милости победителя. Валузия — скопище ничтожеств. Вы — мусор. Пыль.

— И ради уничтожения этой пыли, этого мусора ты готов без сожалений умереть?

— Да, потому что пока останется хотя бы одна пылинка на благословенной земле Буру-Теш, мы будем сражаться. И успокоимся только тогда, когда страна бурусов полностью очистится от гнусных захватчиков.

— Ладно, мне надоело с тобой болтать, упрямый осел, — поморщился Кулл. — Раз ты так хочешь, отправляйся в бездну! А мне пора пробираться к своим. — И он, крепко ухватившись одной рукой за острый выступ внутри трещины, другой попытался оторвать от себя буруса.

Но человек в безрукавке не сдавался. Вцепившись мощными пальцами в противника, он всей тяжестью своего тела повис на атланте, стремясь увлечь его за собою вниз, в пропасть. Отбиваться в таком положении оказалось крайне неудобным, и Кулл решил сменить тактику. Изо всех сил потянув буруса на себя, он вдруг резко подался вперед, по-прежнему крепко держась ладонью за скалистый выступ. Не удержав равновесия, враг отступил к скалистому краю, переступил еще раз, и ноги его повисли над бездной…

Но он продолжал держать короля мертвой хваткой, и атлант вдруг отчетливо увидел лик Владыки Смерти, обращенный к нему из пропасти.

— Валка! — задыхаясь, пробормотал Кулл, теперь уже обеими руками судорожно цепляясь за выступ в трещине и стараясь как можно глубже протиснуться в спасительное отверстие, не обращая внимания на тяжесть крепко вцепившегося в него противника. — Валка, помоги! Вот навязался, пес поганый!

Пот заливал ему глаза, острые камни раздирали ладони в кровь, а проклятый бурус, сильно оттолкнувшись ногами от скалы, так стремительно дернулся вниз, что Куллу пришлось совсем туго. Из последних сил он уперся расставленными в стороны локтями в стены трещины и — выдержал чудовищный натиск. Не дожидаясь следующей Попытки противника сдернуть его в пропасть, атлант протиснулся в трещину, увлекая за собой врага.

Едва переведя дух, он вновь устремился в глубь скалы. Больше не опасаясь свалиться в бездну, король опять попытался оторвать от себя противника, но это оказалось невозможным из-за страшной тесноты в расщелине — ни рукой, ни ногой здесь толком двинуть было нельзя. Кое-как изловчившись, Кулл ткнул коленом в живот бурусу, но удар получился совсем слабым, и тот лишь еще крепче вцепился в атланта.

— Ну ладно, прилипчивая гадина, я сейчас тебя просто раздавлю! — в ярости прохрипел король, постаравшись прижать врага к шероховатой, полной острых выступов стене трещины и одновременно продвинувшись на шаг в глубь скалы. Ему показалось, что наконец-то стало чуть-чуть посвободнее, и он тут же сделал еще один сильный рывок, но вдруг едва не потерял равновесие, почувствовав пустоту под ногами.

Пытаясь не упасть, атлант резко дернулся назад, затем вперед, но это не помогло, и через несколько мгновений он рухнул вместе с бурусом на почему-то вязкое и ледяное дно странной узкой пещеры. Оба противника настолько обессилели, что почти перестали бороться друг с другом, а лишь пытались уцепиться в темноте за скалистые стены и подняться на ноги.

Ужасающий холод накрыл людей ледяной волной. Кулл невольно задрожал всем телом, но постарался расслабиться и взять себя в руки. Атлант почувствовал, что и буруса сотрясает крупная дрожь. В темноте послышался громкий стук его зубов. Король понял: враг сейчас вряд ли в состоянии оказать серьезное сопротивление, и резко оттолкнул буруса от себя, сумев окончательно освободиться от его железной хватки. Поднявшись на ноги, атлант осторожно сделал пару шагов вперед, но тут же остановился. Куллу показалось, что он не в силах больше выносить окружившего его ледяного мрака.

Он услышал рядом с собой прерывистое дыхание буруса и удивился, что тот не делает ни малейшей попытки вновь напасть на ненавистного короля Валузии. Очевидно, холодный расчет взял наконец верх над фанатичной одержимостью буруса. Атлант невесело усмехнулся — наверняка молодой человек поостыл здесь, во мраке пещеры, и передумал лететь в пропасть, сжимая в жестких объятиях своего кровного врага.

Однако, что делать дальше, оба противника не знали.

Идти вперед, навстречу ледяным струям могильного холода, почему-то не хотелось. Вернее, это представлялось просто невозможным. Протискиваться назад, на скалистый уступ над бездонной пропастью, чтобы вновь затеять там смертельную схватку, — казалось и вовсе бессмысленным. Кулл оглянулся и посмотрел на стоящего рядом человека, лицо которого в слабом свете, попадавшем в трещину откуда-то извне, казалось мертвенно-бледным.

— И что дальше? — спросил атлант и не узнал своего голоса. Он внезапно ощутил, что все становится ему совершенно безразличным. И какая разница, что говорить, — лишь бы не молчать. Не вслушиваться больше в это леденящее душу жуткое безмолвие. — Что ты предлагаешь? Может, опять поборемся?

Бурус промолчал и тяжело привалился к стене. Кулл пристально взглянул ему прямо в глаза и заметил, что лоб недавнего противника покрыт испариной. «Этому храбрецу кажется просто страшно», — подумал атлант, подавляя неудержимое желание расхохотаться. Вот как все кончилось! Сильный, непобедимый, не ведающий сомнений враг — и вдруг растерялся перед лицом непонятной, зловещей опасности. Он боится, он не знает, что делать.