Джон Норман - Пленница Гора

Я побежала.

Я бежала изо всех сил, спотыкаясь и падая, а когда подняла голову, оказалось, что Сорон стоит впереди меня. Я бежала прямо к нему!

Я закричала и побежала в другую сторону. И снова Сорон оказался у меня на пути!

Куда бы я ни сворачивала, передо мной неизменно появлялась его обернутая в сине-желтые одеяния худощавая фигура с лицом, наполовину скрытым кожаным капюшоном. Он стоял неподвижно, не спуская с меня внимательного, изучающего взгляда.

Я опустилась перед ним на колени.

– Пожалуйста, – пробормотала я, – купите меня, хозяин!

– Нет! – коротко ответил он.

– Купите меня, хозяин! Купите! – разрыдалась я.

– Нет! – словно отрезал он.

Тут я заметила в его руках свернутую широкими петлями, наподобие лассо, длинную веревку.

Я закричала и снова побежала прочь.

Однако не успела я сделать и нескольких шагов, как брошенное Сороном лассо опутало все мое тело, крепко прижимая мне руки к бокам.

Я закричала.

– Тихо! – раздался у меня над ухом голос Ланы. – Замолчи!

Я проснулась в холодном поту.

Надо мной склонилась Лана и трясла меня за плечо. Рядом сидела не сводившая с меня тревожного взгляда Юта, а чуть поодаль, у стены, приподнялась на локте Инга. Увидев, что я проснулась, девушки снова растянулись на соломенных подстилках.

Я подползла к Лане. Тревожное ощущение от кошмарного сна не хотело меня отпускать.

– Лана, – произнесла я жалобным голосом.

– Иди спать! – огрызнулась она, отворачиваясь к стене.

Я подобралась к Юте.

– Юта, – взмолилась я, – пожалуйста, обними меня!

– Спи, – ответила Юта.

– Пожалуйста! Прошу тебя!

Юта поцеловала меня в щеку и положила руку мне на плечо.

Я прижала лицо к ее ладоням.

– Ох, Юта, – пробормотала я со слезами в голосе.

– Это только сон, – успокаивала меня Юта. – Мы с тобой немножко посидим и потом ляжем спать.

Через некоторое время кошмарные видения оставили меня, и мы с Ютой легли спать.

Я прижалась губами к ее руке и не отпускала ее, пока не уснула.

Как хорошо выбраться из невольничьего фургона!

Стоя на залитой солнечным светом густой траве, я потянулась и весело рассмеялась.

На мне была новая невольничья туника, и это наполняло меня особой радостью. Я сама ее сшила в первый день пути из Ко-ро-ба в Ар. Мою старую рубаху сожгли разбойницы Вьерны, еще в ту ночь, когда они меня похитили.

Я думаю, девушки Земли сочли бы мою тунику просто неприличной, но мне она нравилась. В невольничьих бараках Ко-ро-ба нам не позволялось носить рубах. Мы могли испачкать их в грязных клетках на соломе. К тому же работорговцы считают, что девушке полезно побыть обнаженной, сидя за железными решетками невольничьей клетки. Но теперь сумрачный свет бараков, их толстые стены и низкие цементные потолки, их спертый воздух и вечно несвежие соломенные подстилки остались далеко позади.

Я с удовольствием расправила плечи.

Было самое начало лета – второй день месяца ен'вар. По летосчислению Ара шел 10121 год со дня основания этого славного города, в который мы направлялись.

День был прекрасный. Я чувствовала, как свежая трава ласкает мои ноги, а солнечные лучи согревают мне лицо и плечи.

Я была счастлива.

Я закрыла глаза и подставила лицо солнцу, чувствуя, как его лучи наполняют тело теплом и радостью. Элеонора Бринтон, некогда богатая женщина Земли, чувствовала себя здесь счастливой.

Тонкий кожаный ремень у меня на шее затянулся. Я открыла глаза. Второй конец ремня был завязан на шее у Юты. Мы собирали ягоды.

Элеонора Бринтон, горианская невольница, очнулась от сладостных видений и принялась быстро срывать с куста сочные красные ягоды, складывая их в плетеную кожаную корзину.

Мы находились примерно в пасанге от остального каравана, на невысоком, густо поросшем кустарником пологом холме, откуда, привстав на цыпочки, можно было увидеть крыши наших фургонов.

Шел девятый день с тех пор, как мы оставили Ко-ро-ба. Через несколько недель мы будем в Аре, где нас выставят на продажу.

Но это будет еще не скоро. А пока я наслаждалась теплым солнечным днем и своей относительной свободой.

Юта и с сонным видом опирающийся на копье охранник стояли ко мне спиной. Они не обращали на меня никакого внимания.

Обрывая с кустов ягоды, я осторожно подобралась к Юте. Ни она, ни охранник не оглянулись. Я потихоньку запустила руку в почти полный кузовок Юты, зачерпнула из него пригоршню ягод и пересыпала их в свою корзину, наполовину пустую.

Ни Юта, ни охранник ничего не заметили. Они такие глупые!

Довольная собой, я ловко бросила в рот сорванную ягодку, стараясь, чтобы ее сок не испачкал мне губы.

Какая я сообразительная!

Какой великолепный день!

Как хорошо, что мрачные невольничьи загоны Ко-ро-ба остались позади!

Я присела на корточки, а затем встала и потерла затекшие ноги. Я устала ехать в фургоне. Девушки были скованы в нем короткой, не больше фута, цепью, прикрепленной к центральному брусу, а при такой длине цепи не очень-то пороскошествуешь. К тому же пол фургона был устлан всего лишь свернутым в несколько слоев запасным тентом, и лежать на нем было очень жестко, особенно при тряске. Вот почему я была так рада возможности хоть ненадолго выбраться из надоевшей повозки и пособирать с Ютой ягоды.

Как хорошо, что мрачные невольничьи бараки остались позади! Как хорошо хоть на часок вылезти из фургона и походить по земле!

Я, Элеонора Бринтон, прежде богатая женщина, а теперь – невольница на далекой планете, находила удовольствие в таких, казалось бы, мелочах.

К тому же у меня была еще одна причина чувствовать себя счастливой.

Я рассмеялась.

Мне вспомнилось, как мы уезжали из Ко-ро-ба.

Нас подняли и выпустили из клеток задолго до восхода солнца. На завтрак нам выдали по полной тарелке пшенной каши и сообщили, что кормить нас не будут до позднего вечера. Поев, мы при свете факелов тщательно вымыли после себя невольничьи камеры. После этого нас вывели во внутренний двор и выстроили возле фургонов. По команде мы забрались в повозки и разместились по пять человек по обе стороны от центрального бруса. Охранники завели брус в пазы и закрепили его запорами. В фургон поднялся один из помощников Тарго со связкой коротких цепей, с обеих сторон оканчивающихся металлическими ножными браслетами. Каждой невольнице по очереди помощник надевал на левую ногу один ножной браслет, перебрасывал соединяющую его цепь через центральный брус и защелкивал второй браслет у нее на правой ноге. Покончив с этим делом, он спрыгнул на землю, и охранники ремнями прикрепили к бортам обтягивающий повозку тент. Его затянули со всех сторон, и мы оказались в полной темноте, отрезанные от внешнего мира.