Джон Норман - Исследователи Гора

– Прочь! – снова заорал тот тип на ушинди, потом на укунгу.

– Мы – друзья! – на ушинди выкрикнул Айари.

– Уходите! – повторил парень на ушинди. Видимо, это был местный полиглот. Остальные – семеро мужчин и столько же ребятишек – двинулись к краю причала, умело балансируя на тонких бревнах, с явным намерением обратить нас в бегство.

– Хотел бы я знать, – проговорил я, – был ли здесь Шаба и как давно.

Несколько человек принялись размахивать ножами.

– Не слишком-то они дружелюбны, – заметил Айари

– Плохо, – сказал Кису. – Нам не помешало бы запастись едой, мачете и прочим товаром.

– И на что ты намерен все это купить? – спросил я.

– У тебя есть золотая цепь – подарок Билы Хурумы. Я коснулся ожерелья:

– И то верно.

Я снял цепь и потряс ею перед туземцами. Но те по-нрежнему были полны решимости гнать нас прочь.

– Бесполезно, – огорченно проговорил Айари.

Даже дети угрожающе кричали на нас, подражая взрослым, хотя по существу им до нас не было дела – просто они нашли себе замечательное занятие. Словом, первое поселение, оказавшееся на нашем пути через ан после того, кaк мы миновали первый остров, встретило нас весьма негостеприимно.

– Поплыли отсюда, – сказал Кису.

Я услышал пронзительный вопль и, рывком обернувшись, успел заметить, как мальчик лет восьми рухнул с мостков в воду. Течение немедленно подхватило его и стремительно понесло. Не думая ни секунды, я бросился в воду. Вынырнув, я услышал, как Кису велит разворачивать лодку. Я плыл так быстро, что давно уже должен был догнать мальчика, но его нигде не было видно. Через несколько мгновений каноэ оказалось рядом со мной.

– Где он? – крикнул я Айари. – Ты его видишь?

– С ним все в порядке, – ответил тот. – Залезай.

– Так где же он? – спросил я, забираясь в каноэ.

– Да вон, – ответил Кису.

Я оглянулся и, к своему изумлению, увидел, что мальчишка, ухмыляясь от уха до уха, карабкается на мостки.

– Зря ты испугался, – сказал Айари. – Он плавает как рыба.

Только тут до меня дошло, что никто из местных не бросился спасать ребенка. Но ведь он же кричал! И мне действительно показалось, что его относит течением…

Один из людей на причале дружелюбно махнул нам рукой и спрятал в ножны зазубренный клинок – рыбацкий нож. Мы поплыли к мосткам. Мужчина тем временем подал сорванцу руку, помогая выбраться наверх. Я обратил внимание на то, как взрослые и дети уверенно и ловко передвигаются по гладким, скользким бревнам. У этого ребенка было не больше шансов упасть с мостков, чем у земного мальчишки – споткнуться на ровном месте.

Малец ухмылялся, глядя на нас; его приятели тоже потешались вовсю. Мужчина – должно быть, отец – погладил его по голове и похвалил. Ну что же, маленький негодяй отлично выполнил свою роль.

– Причаливайте, – сказал на ушинди тот самый грамотей, что раньше обращался к нам на двух языках. – Вы хотели спасти мальчика. Значит, вы – наши друзья. Добро пожаловать в деревню.

– Это был розыгрыш, – сказал Кису.

– Понятно, – проворчал я.

– И какой ловкий розыгрыш, – добавил Айари

– Я не люблю, когда меня разыгрывают, – нахмурился Кису.

– Наверное, на реке лишняя осторожность не помешает, – предположил я.

– Наверное, – буркнул Кису.

Мы причалили каноэ к мосткам и выбрались на берег.

Девушкам мы связали руки за спиной и усадили их в грязь. От запястий рабынь веревки тянулись к низкому, утопленному в землю рабскому шесту.

Жители деревни устроили нас на ночлег в крытой пальмовыми листьями плетеной хижине. В глиняной чаше тускло горея огонь.

Стемнело. В деревне пели, плясали и веселились. Мы с Кису сидели у огня друг напротив друга.

– Где Айари?

– Остался побеседовать с вождем. Ему пока не все ясно.

– Что еще он хочет выяснить?

– Не знаю.

Нам уже было известно, что около ста двадцати человек, некоторые из них в голубых туниках, на трех лодках проследовали мимо деревни не останавливаясь.

Мы сильно отстали от Шабы и его людей.

– Господин, – позвала Тенде.

– Да, – откликнулся Кису.

– Мы совсем голые.

– Ну и что?

– Ты обменял шелковый лоскут, который я носила на бедрах. Ты обменял раковины с моей шеи и даже с моей лодыжки!

– Да, – сказал Кису.

Как ни странно, ракушки и шелк оказались в большой цене у местных рыбаков. Раковины были с островов Тассы, здешние жители никогда таких не видали. Шелка в этих краях тоже не знали. Естественно, мы тут же отдали туземцам бусы всех рабынь, шелковую тряпицу с бедер Тенде и куски черно-красного репса, служившие юбками белым рабыням. Золотую цепь, подарок Билы Хурумы, мы, хорошенько подумав, решили придержать на черный день. В цивилизованных краях ей конечно же цены не было, но здесь она стоила не дороже, чем стальной нож или медная проволока. В обмен на свои товары мы получили две корзины вяленой рыбы, мешок мяса и овощей, отрез ткани, сплетенной из коры бобового дерева и выкрашенной в красный цвет, горсть ярких деревянных бус и, что было важней всего, два тяжелых ножа с изогнутым лезвием в два фута длиной – панги. Последнее приобретение особенно обрадовало Кису. Я не сомневался, что панги рано или поздно нам пригодятся.

– Мне это не нравится, Кису, – сказала Тенде. Разъяренный Кису одним прыжком очутился возле нее и залепил девушке мощную пощечину.

– Ты осмелилась произнести вслух мое имя, рабыня? Рабыня лежала на боку у его ног, с окровавленным ртом и спутанными руками, привязанная к рабскому шесту.

– Господин, прости! – в ужасе лепетала она. – Пощади меня, господин!

– Я вижу, что совершил ошибку, позволив тебе носить одежду и украшения, гордячка, – сказал Кису.

– Прости меня, господин! – плакала девушка.

Рабыням разрешалось надевать только те наряды и украшения, которые господин сочтет подходящими; то же относилось и к косметике. Естественно, время от времени господин оставляет рабыню обнаженной.

– Кажется, я нашел еще кое-что для продажи, – сквозь зубы процедил Кису.

– Что? – Тенде замерла в страшном предчувствии.

– Вот эту дрянь, которая валяется у меня под ногами!

– Господин! – только и могла вскрикнуть девушка.

– Интересно, – раздумывал вслух Кису, – что нам за тебя дадут…

– Не продавай меня, господин! – взмолилась Тенде.

Она прекрасно понимала, что являет собой такой же товар, как кусок мяса, нож, отрез ткани, тарск или вуло. Она была обыкновенной невольницей.

– Да и рабыня из тебя никудышная, – продолжал размышлять Кису.

– Я исправлюсь! – горячо пообещала она, пытаясь встать на колени. – Позволь мне сегодня ночью доставить тебе удовольствие! Я принесу тебе такое наслаждение, о каком ты даже не догадывался! Ты будешь так доволен мною, что утром передумаешь меня продавать!