Роберт Говард - Дочь Эрлик-хана

Обернувшись, Гордон молча махнул рукой. Через несколько мгновений они уже мчались к речке, скрытые от лагеря высоким перевалом. Гордон хорошо знал дороги, ведущие в Йолган, и был уверен, что скоро встретит всадников и получит ответ на свой вопрос.

На берегу его ждало еще одно открытие. На полоске мокрого песка, у самой воды, среди отпечатков множества подков, темнел один след, явно оставленный сапогом европейца. Не исключено, что один из киргизов щеголял в трофейных сапогах. Но скорее всего, именно англичане побывали здесь. Они перешли ручей вброд и направились дальше на запад, по бескрайней холмистой равнине.

Если так… Почему кочевники, ненавидящие иноверцев, мирно приняли Ормонда и Пенброка? Ормонд умел убеждать, но как ему удалось договориться с киргизами? Может быть, даже о том, чтобы проводить их с Пенброком до Йолгана? Единственное объяснение было таким: одно из племен приняло у себя чужаков в пику соседям, с которыми враждовало.

Гордон никогда не слышал, чтобы киргизы, кочующие в здешних местах, проявляли дружелюбие к европейцам. Но факт оставался фактом. Англичане, которых он искал, каким-то образом оказались в лагере кочевников и не просто остались живы, но и продолжили путешествие вместе с ними.

Из раздумий его вывел выстрел винтовки. Кто-то стрелял в его сторону, хотя и с большого расстояния. Гордон поспешно спешился, прыгнул в воду и нырнул. Речушка была мелкой, но ее глубины хватило, чтобы проплыть сколько хватало дыхания. Выскочив на берег, американец бегом поднялся на вершину холма и затаился в траве. Здесь его не могли заметить ни всадники, ни кочевники в лагере, тем более что уже начинало смеркаться, и быстро взбежал на холм, закрывавший его от врага. Зато ему самому лагерь был виден, как на ладони.

Всадники — те самые туркмены, которых он вел, — атаковали лагерь. Взобравшись на гребень холма, они обрушились на кочевников, как снежная лавина. В их визге и криках, равно как и в жестокости, с которой они расправились со своими жертвами, не было ничего человеческого. Пастухи, охранявшие отару в стороне от лагеря, даже не успели предупредить своих — как и кочевники, которые еще пытались соорудить некое подобие заграждения из повозок и палаток.

В воздух взвились стрелы, раздалось несколько выстрелов из нарезных винтовок, но это было все равно, что стрелять в селевой поток. Несколько разбойников упали, но это лишь разозлило туркмен. Киргизам пришлось хуже: при первом же залпе их ряды заметно поредели. Нападение было внезапным, как налет саранчи. Прежде чем кочевники успели что-либо сообразить, туркмены уже ворвались в лагерь. Впрочем, даже если кто-то из часовых успел забить тревогу, это ничего бы не изменило.

Разумеется, разбойники не рассчитывали избежать потерь. Киргизы — меткие стрелки, одинаково владеющие луком и ружьем. Но их атака была слишком стремительной и внезапной. Редкий кустарник и войлочные стены палаток не спасли кочевников от града свинца, и вскоре лагерь уже напоминал бойню.

Гордон скатился с холма, вскочил в седло коня и во весь опор помчался через долину, размахивая сверкающей на солнце саблей. Узнав, что Ормонда и Пенброка в лагере нет, он укрепился в своей решимости не трогать киргизов. Но туркмены были слишком далеко, чтобы он успел вмешаться.

Увидев, как Гордон приближается к ним, размахивая саблей, они истолковали его намерения по-своему. Их предводитель решил присоединиться к набегу. Победа была уже близка — впрочем, ни на что другое они и не рассчитывали. Среди киргизов началась паника, они беспорядочно палили из ружей, напрасно тратя последние патроны. Гордон был еще далеко, когда радостный вопль сотни глоток огласил долину.

Словно обезумев, туркмены рубили кочевников, которые даже не пытались сопротивляться. Пощады не было ни женщинам, ни детям. Кто-то успел добежать до реки, но разбойники настигали их и там. Берег был залит кровью, когда Гордон на взмыленном коне ворвался в лагерь.

Взбешенный бессмысленной резней, он подлетел к ближайшему всаднику, схватил его коня под уздцы и рванул с такой яростью, что тот потерял равновесие, а седок вылетел из седла. Следующего туркмена Гордон свалил на землю ударом сабли плашмя по голове. Еще толком не понимая, что происходит, разбойники в недоумении уставились на своего вождя. Из лагеря еще доносились крики и стоны, по берегу носились всадники, преследуя уцелевших… Но то один, то другой осаживали коней и, опасливо переглядываясь, собирались вокруг Гордона. Ноздри американца раздувались, в черных глазах плясало пламя.

— Кто отдал приказ атаковать лагерь?

Он был действительно страшен. Разбойники подавленно молчали, не решаясь ответить.

— Узун-бек, — произнес кто-то, и несколько голосов откликнулись сбивчивым эхом. Остальные расступились, так что вокруг зачинщика тут же образовалось пустое пространство. Упомянутый бек сидел, смотрел на Гордона в упор и ухмылялся, хотя и немного неуверенно.

— Он сказал, что ты решил выдать нас киргизам, поэтому мы должны опередить их и напасть первыми, — продолжал кто-то из разбойников. — И мы поверили ему, потому что…

Гордон не слушал. Он зарычал, так что разбойники в ужасе попятились, и молнией метнулся к Узун-беку. Через миг туркмен упал с раскроенным черепом, даже не успев отразить удар. Остальные в ужасе молчали, не сводя глаз с окровавленной сабли Аль-Борака.

— Шакалы! Поганые псы! Безмозглые обезьяны! — каждый выкрик был подобен удару кнута. — Тупоголовые мулы! Или я не велел вам оставаться в укрытии? Много ли значит мое слово? Стоило этому поганому беку открыть рот, и вы помчались, как ишаки к кормушке! Кто из вас видит дальше собственного носа? Вы думаете, вам простят кровь этих людей? На вас ополчится все их племя, и вас убьют, как бешеных собак, и это лучшее, чего вы заслужили! Где ваша добыча? Где золото, которым набиты повозки киргизов?

— Там не было золота, — опустив голову, пробормотал один из разбойников.

Гордон мотнул головой и презрительно засмеялся.

— Псы роются в отбросах и надеются найти золото! Вы так и сдохнете среди отбросов, и я пальцем не пошевельну, чтобы вас спасти!

— Убейте его! — крикнул один из разбойников. — Убьем его и вернемся туда, откуда пришли. В этой проклятой стране мы не найдем добычи!

Нельзя сказать, чтобы это предложение было встречено с энтузиазмом. Во время атаки туркмены успели полностью разрядить свои винтовки, и ни один не рискнул бы подтянуть к себе сумку с патронами. Даже если бы барабан револьвера, который висел на бедре у американца, был пуст, даже если бы его волшебная винтовка была бы разряжена — оставалась кривая сабля, которую Гордон по-прежнему держал в руке, быстрая и смертоносная, как гюрза или кобра.