Роберт Говард - Чёрные колдуны

Повернув голову, Жазмина заметила фигуру человека, сидевшего со скрещенными ногами, казалось, прямо на сгустившемся воздухе. Мужчина задумчиво поглядывал на нее. Длинная тога из шитого золотом черного бархата окутывала его, руки скрывали длинные рукава нижнего одеяния, на выбритой голове надета была круглая бархатная шапочка. Лицо его было довольно привлекательным и могло бы показаться даже кротким, если бы не пронзительные и вместе с тем как бы подернутые дымкой глаза. Ничто не изменилось в этом лице, когда мужчина заметил, что Деви пришла в себя.

Чувствуя, как по ее телу бегут холодные мурашки, Жазмина приподнялась на локте и, стараясь скрыть дрожь, спросила:

— Кто ты?

— Я — властелин Имша, — отвечал мужчина глубоким звучным голосом, словно в тиши полей раздались спокойные удары бронзового колокола.

— Зачем я здесь? — спросила Деви, чувствуя, как жалко и беспомощно звучат ее слова.

— Разве ты не искала встречи со мной?

— Если ты — один из Черных Колдунов, то да! — дерзко бросила она, понимая, что он и так читает ее мысли.

Властелин Имша тихо, не разжимая губ, рассмеялся, и от смеха его по телу Деви вновь побежали мурашки страха.

— Ты собиралась послать детей гор против Колдунов Имша, — слегка улыбаясь, сказал человек в черном. — Я читаю это в твоих мыслях, княжна. Твой слабый человеческий рассудок полнится забавными мечтами о кровавой мести.

— Вы убили моего брата! — растущий в душе гнев победил страх Деви. — Зачем вы это сделали? Жрецы говорят, что Колдуны Имша выше человеческих дел, а Мехараджуб Вендии ничего вам не сделал. Так почему Бунда Чанд мертв?

— Простому смертному не дано понимать причины, побуждающие магов действовать так или иначе, — надменно отвечал властелин. — Скажу только, что мои аколиты, забравшие власть над жрецами Тарима в храмах Турана, настаивали, чтобы я оказал содействие Ездигерду. По некоторым соображениям я согласился. Ты все равно не способна понять всю глубину моих рассуждений, учитывающих длинную, запутанную цепь причин и следствий, поэтому для тебя достаточно знать, что я уже сказал.

— Я понимаю только, что мой брат мертв! — вскричала Деви с болью и ненавистью. Она встала на колени, напряженная, с яростно горящими глазами, словно зверь, чья шкура покрывала ложе, вдруг ожил и воплотился в теле женщины, готовой к смертельному броску.

— Так хотел Ездигерд, — словно не замечая перемен, происшедших с Деви, ровно отвечал ее собеседник. — Мой мимолетный каприз помог ему осуществить притязания.

— Ездигерд твой вассал? — Жазмина пробовала скрыть бурю чувств и казаться спокойной, даже кокетливой. Она словно невзначай поправила прическу — пальцы наткнулись на перламутровую рукоять галзайского стилета, выглядывающую из пышных волос, словно безобидное украшение.

— Разве шелудивый пес, которому храмовые послушники из милости швыряют объедки, достоин быть слугой бога? — холодно улыбнулся владыка Имша.

Казалось, он не обращал никакого внимания на движения девушки, которая осторожно переместилась к краю ложа, опустив голову, чтобы скрыть торжествующий блеск глаз.

— Но хватит с меня Ездигерда, — сказал властелин — Кажется, я нашел развлечение получше… О-у!

Этот возглас, в котором не слышалось ничего, кроме насмешки, он издал, когда Деви, выхватив из волос горский стилет, стремительно бросилась к нему, стремясь нанести роковой удар. Властелин Имша не шевельнулся, не сделал ни единого движения, но у Деви вдруг подкосились ноги, и она упала на мягкий ковер, устилавший пол комнаты. Она глянула на свою руку, только что сжимавшую длинный и узкий, как игла, клинок, и тут же с визгом разжала пальцы. По ворсу ковра стремительно скользнула зеленоватая змейка с красными, словно бусины, глазами.

Деви проворно вскочила и быстро вернулась к своему ложу, на которое забралась с ногами. Как ни была она напугана внезапным превращением стилета, но все же сумела сообразить, что особе царской крови более подобает сидеть на возвышении, чем валяться в ногах чернокнижника.

— Это совсем просто, — услышала она спокойный, чуть насмешливый голос мужчины в черном. — Материя, точно глина, в руках того, кто обладает ключами от тайн Мироздания. По его воле неживое может стать живым, а существа, полагающие себя разумными, обратиться в бесчувственный камень. Все это одно и то же, все переходит из одного состояния в другое, иногда медленно, иногда очень быстро…

— Ты демон! — беспомощно всхлипнула Жазмина.

— Ну нет! — засмеялся он. — Я человек, рожденный на этой планете давно, очень давно. Миновали многие века моего служения Черному Искусству, прежде чем я обрел власть, которой теперь обладаю: силу, позволяющую повелевать демонами. Если бы я сказал, откуда призвал тех четверых магистров Черного Круга, которых ты видела, кровь застыла бы в твоих жилах. С помощью моего кристалла и золотых змей я властвую над многими странными существами. Мой маленький Хемса мечтал о величии — бедный глупец, он научился только крушить ворота, переноситься по воздуху да гипнотизировать ничтожных людишек. Хотя он был способным учеником, и если бы я его не убил, пару сотен лет спустя мог бы превзойти своего учителя. Не дожил…

Властелин Имша снова рассмеялся.

— А ты, глупое сознание, строила козни, замышляя подбить своего варвара отправиться покорять Имш! Даже когда он похитил тебя, словно ничтожную девку, ты не отказалась от этих мыслей, намереваясь использовать свои женские штучки. Я читаю это, словно в открытой книге. Что ж, шутка была бы неплоха, если бы мне пришло это в голову раньше, я сам постарался бы, чтобы ты попала к нему в руки. Все же, если не принимать во внимание твою глупость, — ты женщина, на которую приятно смотреть не только похотливому варвару. Я намерен сделать тебя своей невольницей.

Кровь многих поколений гордых вендийских монархов ударила в голову Деви. Она гордо выпрямилась и бросила в лицо колдуну:

— Не посмеешь!

Его издевательский смех стегнул, словно удар бича.

— Ты — всего лишь ничтожный червь под пятой бога! Глупышка, ты еще не осознала, что твоя голубая кровь значит для меня не больше, чем обычная вода в стакане! Если захочу — выпью ее по капле, я, целовавший саму царицу Нижнего Мира! Ты уже видела, что случается с теми, кто становится у меня на дороге.

Пытаясь унять дрожь, Деви стояла на коленях на покрывале из шкуры пантеры.

— Никогда, — прошептала она немеющими губами, — никогда не покорюсь тебе!

Свет совсем померк, лицо властелина засияло в полумраке, черты его стали ужасны, а в голосе послышалась жестокая самоуверенность.

— Покоришься! — возгласил колдун. — Страх и боль принудят тебя подчиниться моей воле. Ужасом я испытаю пределы твоей выносливости, пока ты не станешь в моих руках податливым воском, рабыней, готовой исполнить любую прихоть господина. Ты изведаешь страдание, не выпадавшее на долю ни одной смертной, и тогда каждый мой каприз, сколь причудлив он не был бы, станет тебе наградой. А для начала, чтобы унизить твою гордость, я отправлю тебя назад по дороге твоих прежних воплощений. Айе, йил ла хоса!