Андрей Бондаренко - Зеркала Борхеса

– Рассказывай, Тихий! – нахмурившись, велела Варвара Андреевна. – Поведай, ничего не утаивая, нашему Алексею Алексеевичу – как оно всё было.

– Кха-кха, – солидно откашлялся пегобородый. – А что? И поведаю, конечно. Нам скрывать нечего. Мы ребята честные, без подляны…

– Не тяни кота за пушистый хвост. Излагай, пока я не разгневалась.

– Слушаюсь, барыня… Дело было так. Решил Матвей Силыч сплавать к американской Аляске – посмотреть на тамошние края тайные и пообщаться с ихними туземцами. Ну, и золотишко – на пробу – помыть в речках американских. Вдруг, повезёт? Всякое бывает… Вышли мы из Охотска в первых числах августа прошлого года. Погода стояла… Ах, да, совсем забыл сказать. Анна Матвеевна тоже с нами увязалась, захотела посмотреть на берега дальние, незнакомые. Матвей Силыч сперва возражать пытался, да куда там. Такая упрямая и настойчивая барышня – завсегда своёго добьётся. Ну, вы, господин поручик, и сами, наверное, про то ведаете… Так вот. Волосы коротко подстригла, чтобы не мешали в предстоящем плавании, да и настояла на своём. Даже косы своей русой, шикарной, в руку толщиной не пожалела. После этого его степенство Борх-хун, понятное дело, сдаться изволили, а Анна Матвеевна, переодевшись в мужскую моряцкую одежду, взошла на борт «Ермака». Последнее обстоятельство, кстати, потом её здорово выручило. Это я про мужскую одёжку толкую… А Антипка-охранник, пёс цепной одноглазый, с нами к Америке не пошёл. Потому как с ангиной в постели валялся. Повезло субчику, ничего не скажешь… Итак, погода стояла тёплая, с лёгким ветерком. С хорошим настроением поплыли, то есть, пошли. А чего и кого было бояться-опасаться? «Ермак» – корыто крепкое и надёжное, с шестнадцатью серьёзными пушками… Пошли мы на восток, как Матвей Силыч и планировали. Но внезапно налетели резкие северные шторма, и нас погнало на юг. Гнало и гнало, гнало и гнало, а примерно через полторы недели прибило к островам японским. Около маленькой прибрежной деревушки по прозванью – «Иокогама» мы и сели на мель. Крепко так сели, всерьёз. Тут же со всех сторон налетели японские гребные лодки, и всю команду «Ермака», меня включая, взяли в плен. Сопротивляться было бессмысленно… Местный японский князь нас всех построил, осмотрел и отправил возделывать ближайшие рисовые поля. И Анну Матвеевну отправил, так как принял её, благодаря моряцкой одежде и коротким волосам, за мальчишку. Хорошо ещё, что наша барышня такая субтильная. В том смысле, что худенькая и без… э-э-э, без выпирающих аппетитных форм женских. Извините, конечно, на слове невежливом… Так вот. Работа была очень тяжёлая, доложу я вам. По двенадцать часов, по колено в воде, тамошние злые комары и москиты одолевали нещадно… Анна Матвеевна? Её к кухне приставили: воды принести из ручья, хворост собрать, огонь в костре поддерживать, посуду помыть… А потом, слава Господу нашему, мне удалось бежать. Дело было так. Отправили меня и ещё троих из команды «Ермака» – под надёжной охраной, конечно – в Иокогаму. Мотыги и кирки новые надо было забрать в кузне. Смотрю, а в бухте стоит голландский корвет… Надо вам доложить, господа хорошие, что японцы общаются только с голландцами [30], а всех других европейских путешественников и на дух не переносят. Или гонят взашей, или же сажают, долго не разбираясь, в тюрьму – ради выкупа… Заночевали мы в той Иокогаме. Сарай, как раз, на морском берегу стоял. Ночью я по башке охраннику дал, да и бросился в бурное море. А остальные мои товарищи, побоявшись, остались на берегу. Потому как штормило сильно. Доплыл я с трудом до голландского корвета, по ржавой якорной цепи выбрался на палубу. Отдышался чуток, осмотрелся, а после спрятался в корабельной спасательной шлюпке, что была накрыта куском старой парусины… Утром корвет вышел в открытое море. Я ещё целые сутки прятался в шлюпке. Потом, когда одолела жажда колючая, выбрался на палубу и повинился. Голландцы оказались ребятами добрыми, совестливыми и приветливыми: обогрели меня, напоили, накормили, дали путной одёжки. Корвет ихний плыл в Корею. Там меня и высадили на скалистый бережок, даже деньжат подкинули на дорожку… Через четыре с половиной месяца я добрался до Охотска. Как, интересуетесь, добирался? Да, по всякому: и на лошадках, и пешком, и по воде. В Охотске определился в таможенную службу. Потому как другие корабли ещё не достроены. Значит, и капитаны мореходные пока не требуются… Ещё одно. Голландцы мне сказывали, что наших пленных матросов можно выкупить. Только про это надо с японцами толковать отдельно, уже на месте…

– Всё понял, Алексей? – жёстко и требовательно – немигающими тёмно-синими глазищами – уставилась на Алекса потенциальная тёща.

– Понял. Как не понять.

– Это хорошо, зятёк будущий, что ты такой понятливый… Здесь, ведь, всё просто. Просил Анюту, дочь мою единственную и единокровную отдать за тебя, добра-молодца, замуж? Просил. Вот, теперь и отдувайся. То бишь, вызволяй невестушку из полона басурманского. Как на Руси-матушке и заведено… Тихий.

– Я здесь, барыня. Чего изволите?

– Прямо завтра – через господина поручика – увольняйся со службы таможенной.

– Как это? – опешил мужик. – Зачем?

– Затем, – сурово усмехнулась Варвара Андреевна. – Торговый бриг «Государь Пётр», заложенный мужем моим, намедни достроили. В субботу, благословясь, будем спускать на воду морскую. Его капитаном, Тихий, тебе и быть.

– Премного благодарен, матушка, за оказанное доверие. Отслужу…

– Понятное дело, что отслужишь. Куда же ты, бродяга, денешься? Как закончишь с делами таможенными, так тут же, не медля, начинай набирать команду. Паруса шить. Якоря покупать. Всё прочее. Не мне тебя, волка морского и просолённого, учить… А примерно через месяц пойдёте с поручиком Пушным на «Государе Петре» (с воеводой Милославским я договорюсь), к островам японским – выкупать моих мужа и дочку. Ну, и остальных моряков, ходивших на «Ермаке». Если, конечно, денег и на них хватит. Всё, надеюсь, ясно? Молодцы… Тогда ещё несколько слов – сугубо по делу. Лет так восемьдесят-девяносто тому назад, как я читала в умных и толстых книжках, японцы очень тепло относились ко всем европейцам. Но потом католические священники стали чрезмерно активно навязывать местному населению свою веру католическую. Однажды терпеливым японцам всё это надоело, и они – в один момент – лавочку прикрыли. Уже многие годы европейцам заказана дорога на японские острова. Исключение – по целому ряду причин – сделано только для голландцев. И то, только в заранее отведённые дни года и только в строго определённых портах. Поэтому вам, господа мои любезные, остаётся только одно: курсировать вдоль японских островов недалеко от Иокогамы и поджидать любое голландское судно – дабы попросить о помощи и содействии. Сколько времени уйдёт на ожидание? Может, неделя, а может, и все полгода. Как, уж, получится. В любом случае, упорно курсируйте и терпеливо ждите, не отступая…