Андрей Бондаренко - Брутальный и упрямый

– Дождусь Клыка и вернусь в Ню-Олесунн. Там срочные дела образовались.

– Дела, связанные с достославным мистером Альвиссом Олсеном?

– И с ним тоже.

– А когда ты, разобравшись с делами, прилетишь в Лонгьир?

– Наверное, двадцать пятого июня, – пообещал Тим. – Или же двадцать шестого.

– Тогда – до встречи.

– Пока…

А ещё Тим, дождавшись, пока отшумит-отгремит сильнейшая летняя гроза, посетил с кратким визитом «Приют ветеранов».

Зачем?

Чисто по наитию. Неуклонно приближалось двадцать второе июня. День во многом знаковый, загадочный и многообещающий…. А вдруг, фрекен Хелена сообщит что-либо важное? В том плане, что безусловно-полезное? Или же дельный совет даст – какой-никакой?

Старушка пригласила его в дом. Напоила свежим самодельным пивом с вялеными креветками.

В самый разгар неторопливого разговора в комнате появился холёный сиамский кот.

– Это мой новый друг, – сообщила фрекен Хелена. – Зовут – «Максик». Он вместе с Мэри путешествует.

– Мя-ууу, – отметился кот, мол: – «Привет, молодчик! Мне про тебя уже рассказывали. Более того, все уши прожужжали…. Да, брутален и суров, ничего не скажешь. А ещё и излишне самоуверен. Так, братец, и вляпаться недолго…».

– Во что, уважаемый, вляпаться? – уточнил Тим. – Или же шутить так изволим?

– Да, нет, Брутушка, шутками здесь и не пахнет, – неожиданно поддержала наглого кота старушка. – Будь, пожалуйста, осторожен. В том смысле, что не бери на себя лишнего. Дров наломать – дело нехитрое. И ещё…. Будь аккуратней со своим бронебойным упрямством. Оно иногда такие неожиданные штуки откалывает – только держись…

К мысу Верпегенхукен Тим вылетел заранее, то есть, девятнадцатого июня. Серьёзный и взрослый мужчина всё и всегда должен делать заранее. Или, по крайней мере, обязан – по мере сил, и учитывая конкретную стратегическую обстановку, – стремиться к этому. Ну, а брутальный пацан, ясен пень, вдвойне…

Вообще-то, он хотел вылететь ещё семнадцатого числа, но помешали знаменитые туманы Шпицбергена – густые, вязкие и разноцветные. Налетели на Ню-Олесунн сразу со всех сторон, опутали, окутали и захватили в призрачный плен. Пришлось терпеливо ждать и слегка нервничать. И только в ночь с восемнадцатое на девятнадцатое туманы, наконец-таки, стронулись с места и медленно, словно бы делая большое одолжение, откочевали куда-то к югу-востоку, в сторону Лонгьира.

Клык, естественно, остался в Ню-Олесунне. Зачем, спрашивается, лишний раз дёргать верного пса, если ему в «зону» со странным домиком всё равно не пройти? Опять же, неизвестно, как эти загадочные инопланетяне относятся к собакам. Вдруг, они их люто и целенаправленно ненавидят? Более того, ненавидят и уничтожают? Всякое бывает на этом призрачном Свете….

Поэтому пёс и был оставлен в посёлке. Мол, пусть бегает, отдыхает, развлекается и от души пользует собачий женский пол. Резерв Верховной Ставки, если зрить в корень вопроса. При расставании Клык так и высказался:

– Гав-в-в, мол: – «Если наметится что-то плохое и опасное, то я это обязательно почувствую и незамедлительно отправлюсь к тебе на помощь. То бишь, прибегу к этой странной «зоне» и…, и сделаю всё, что смогу. Или же наведаюсь в Лонгьир – подключу Лиз и Мэри…».

– А какой из этих двух тактических вариантов ты, всё же, выберешь? – уточнил Тим.

– Гав-в, мол: – «Пока не знаю, приятель. Буду руководствоваться природным инстинктом, а также старательно прислушиваться к внутреннему собачьему голосу – он меня ещё никогда не подводил…».

На этот раз Тим приводнил модифицированный «Bidulm-50» примерно в семи с половиной километрах от загадочного красно-малинового домика, то есть, в пяти с половиной километрах от таинственной «зоны», на самой границе ледника Осгор и мыса Верпегенхукен.

Всё дело в том, что в этом месте берег был густо изрезан многочисленными полузатопленными пещерами и гротами. Вот, в одну из таких пещерных выемок (подходящую по размерам), Тим и направил (на самых малых оборотах двигателя, и предварительно запалив туристический факел), свой мотодельтаплан. Направил, причалил к подземному берегу, надёжно «заякорил» летательный аппарат и, подхватив рюкзак (очень тяжёлый и объёмный на этот раз), а также любимый «Winchester Model 1912 (1934)», выбрался – по узкому извилистому лазу – на земную поверхность.

Так было задумано заранее, мол: – «Предосторожность – в серьёзных и знаковых делах – никогда не бывает излишней. Предположим, подлетают инопланетяне к своей «базе отдыха». Глядь, а рядышком с «зоной» отирается подозрительный (пусть и допотопный), летательный аппарат. Непорядок, однако. Может, спалить его на всякий пожарный случай, применив высокотехнологичные лазерные лучи? В полном соответствии со строгими типовыми инопланетными инструкциями? Извините, но такой пиковый вариант меня совершенно не устраивает. Пусть уж верный ««Bidulm» содержится в надёжном и тайном укрытии. Бережёного, как известно, Бог бережёт…».

Погода стояла отменно-идеальная – солнечная, безветренная, без малейших следов коварной туманной дымки. Дело уверенно продвигалось к полудню, поэтому окружающий воздух прогрелся до плюс двенадцати-тринадцати градусов.

– Теплынь и благодать. Самый разгар островного лета, как-никак, – бдительно оглядываясь по сторонам, негромко пробормотал Тим. – Ага, парочка взрослых белых медведей трётся около устья небольшой, но бойкой речки. Скорее всего, терпеливо ждут начала нереста лососей, который в этом году слегка задержался…. Северные олешки – в противоположной от медведей стороне – беззаботно и вальяжно прогуливаются по зелёненькой тундре. На дальних прибрежных скалах расположился птичий базар – шумный, беспокойный и отчаянный. Следовательно, вокруг всё нормально. С точки зрения инспектора по охране дикой природы, я имею в виду…

За пятьдесят пять минут, старательно обходя сонных и равнодушных северных оленей, он добрался до нужного водораздела, с которого открывался прекрасный вид на искомую Синюю долину.

– Визуально здесь – с момента моего майского визита – ничего не изменилось, – произведя беглый осмотр местности, резюмировал Тим. – Разве что снег на вершинах чёрных островерхих скал, между которыми данная долина и зажата, слегка подтаял…. А с севера по-прежнему тянет чем-то чужеродным и опасным. Неуютная такая аура: посторонняя, мутно-мрачная, с ярко-выраженными ледяными нотками…

Освободившись от рюкзака и винчестера, он уселся на уже знакомый полукруглый валун и приступил к стимулирующим процедурам: максимально прогнул спину в пояснице, расправил плечи, вскинул голову вверх, крепко зажмурил глаза и, мысленно произнося набор звучных и гортанных фраз на неизвестном языке, от души помассировал безымянными пальцами рук нужные контактные точки на коленных чашечках.