Лин Картер - Конан Бессмертный

Тутмес бесстрастно кивнул:

— Прекрасное приобретение. Не будь она частью платы за трон, я бы подумал, не оставить ли ее для себя. Ты научил ее кушитскому, как я велел?

— Да, в городе стигийцев и позже днем, пока шел караван, я учил ее, внушая стремление к учению при помощи шлепанца, по шемитскому методу. Ее зовут Диана.

Тутмес присел и жестом велел девушке сесть скрестив ноги на полу возле него. Она подчинилась.

— Я собираюсь подарить тебя королеве Куша. Ты будешь считаться ее рабыней, но на самом деле станешь служить мне. Ты будешь регулярно получать указания, и не вздумай ослушаться. Королева жестока и раздражительна, бойся прогневать ее. Не говори ничего о своей связи со мной, даже если тебя станут пытать. Тебе не спрятаться от меня и в королевском дворце, а чтобы у тебя не было искушения выйти из повиновения мне, я покажу тебе свою силу.

Взяв ее за руку, Тутмес прошел по коридору и спустился по каменной лестнице в длинную полутемную комнату. Она была разделена на две равные части прозрачной, как вода, стеной, достаточно прочной, чтобы выдержать натиск гигантского слона. Тутмес подвел Диану к этой стене и поставил ее лицом к ней, а сам отошел назад. Свет погас.

Девушка стояла в полнейшей темноте, тело ее вздрагивало от нарастающего чувства страха. Постепенно из тьмы начал появляться свет, появилась чудовищная огромная голова. Девушка разглядела рыло как у свиньи, острые клыки и щетину на морде, В ужасе она вскрикнула и отвернулась, забыв, что прозрачная стена защищает ее от чудовища. Пробежав через комнату в полной темноте, она наткнулась на Тутмеса, который зашептал ей в ухо:

— Ты станешь служить мне. Не вздумай предать меня, ибо тот, кого ты сейчас видела, сможет найти тебя, куда бы ты ни спряталась.

Он продолжал шептать, но она уже не слышала, потеряв сознание от переполнившего ее ужаса.

Тутмес поднял ее и вернулся наверх, велев чернокожей служанке привести ее в чувство, накормить и дать вина, после чего искупать, причесать, умастить благовониями и подготовить для встречи с королевой. Завтра в полдень Тутмес намеревался принести ее в дар Тананде.

На следующий день Шубба отвел Диану к колеснице Тутмеса, усадил ее, а сам занял место возничего. Сегодняшняя Диана совсем не походила на вчерашнюю. Благовония и умело использованная косметика подчеркнули ее красоту и придали ей новый оттенок. Одежды были из тончайшего шелка, позволявшего видеть каждую черточку ее прекрасного тела. Драгоценная диадема сверкала на ее золотистых волосах.

Она все еще была напугана. С тех пор как ее похитили, жизнь казалась сплошным кошмаром. Она не раз пыталась утешить себя размышлениями о том, что ничто не бывает вечно и все станет лучше, ведь хуже уже быть не может.

Теперь ее собирались подарить жестокой и вспыльчивой королеве. Если она выживет, то окажется между двух огней: с одной стороны — подозрительность королевы, с другой — чудовище Тутмеса. Если она ослушается Тутмеса, чудовище убьет ее, а если начнет выполнять указания Тутмеса, то королева может поймать ее и замучить до смерти, и неизвестно еще, что хуже.

Небо над ее головой приобрело стальной оттенок. На западе сгущались тучи, сухой сезон в стране Куш подходил к концу.

Колесница направлялась через главную площадь к королевскому дворцу. Под колесами поскрипывал песок. Изредка навстречу попадались представители высшей касты Мероэ, но их было мало, так как полуденная жара находилась в разгаре. Большинство высокорожденных отдыхали в своих домах. Их черные слуги поворачивали головы вслед колеснице, и их лица блестели от пота.

Возле самого дворца Шубба помог Диане сойти и проводил ее через бронзовые ворота. Привратник указал им дорогу через коридор, ведущий в большую залу, обставленную с роскошью, приличествующей стигийской принцессе, — а так оно и было. На кресле из слоновой кости и черного дерева, богато инкрустированном золотом и жемчугом, возлежала Тананда, одетая лишь в короткую юбочку алого шелка.

Королева пристально разглядывала дрожащую светловолосую рабыню, застывшую перед ней. Безусловно, это был роскошный подарок. Но Тананда, скорая на предательство сама, всегда подозревала в этом и других. Внезапно она заговорила, и ее голос был полон нескрываемой злобы:

— Говори, девка! Зачем Тутмес подослал тебя в мой дворец?

— Я… я не знаю… Где я? Кто ты? — Голос Дианы был по-детски высоким и нежным.

— Я королева Тананда, дурочка! Отвечай мне.

— Но я не знаю ответа, моя госпожа. Я знаю только, что господин Тутмес послал меня как подарок…

— Ты лжешь! Тутмес честолюбив, как никто. Раз уж делает мне подарок, несмотря на свою ненависть ко мне, значит, у него на то есть веские причины. Он что-то замышляет против меня. Говори, а то хуже будет!

— Я… я не знаю! Я ничего не знаю! — и Диана разрыдалась. Будучи напуганной до смерти демоном Муру, она при всем желании не смогла бы сейчас говорить. Язык отказывался повиноваться ей.

— Раздеть ее! — приказала Тананда.

Тонкие одежды были сорваны с тела девушки.

— Связать ее! — сказала Тананда.

Запястья Дианы связали веревкой и веревку перекинули через балку так, что руки девушки оказались поднятыми вверх.

Тананда поднялась, сжимая в руке плеть. Жестокая улыбка играла на ее губах;

— Сейчас мы проверим, много ли ты знаешь о планах Тутмеса. Еще раз спрашиваю, ты будешь говорить?

Рыдания перехватили горло Дианы, она лишь молча покачала головой. Плеть со свистом опустилась на спину немедийки, оставив багровый след. Диана пронзительно вскрикнула.

— Что все это значит? — произнес низкий голос.

В дверях стоял Конан, одетый в кольчугу поверх джуббы и с мечом в ножнах на поясе. Близко сойдясь с Танандой, он пользовался правом свободного доступа в ее покои. У Тананды было много любовников, убитый Амбула был из их числа, но никогда прежде она не встречала мужчину, чьи объятия дарили ей такое наслаждение. Ее страсть росла с каждой встречей.

Тем не менее сейчас она была недовольна.

— Всего-навсего девка с севера, которую Тутмес прислал мне в подарок, несомненно с целью убить меня, отравив вино или что-нибудь в этом роде. Но я выбью из нее правду. Если ты пришел за любовью, возвращайся позже.

— Это не единственное, за чем я пришел, — усмехнулся Конан, обнажив зубы в волчьей ухмылке. — Надо решить еще один маленький государственный вопрос. Что это за безумная идея запустить черных во Внутренний город на время сожжения Аахмеса?

— Почему безумная, Конан? Я покажу этим черным собакам, что меня не запугаешь. Я подвергну этого негодяя таким мучениям, что они навеки запомнят, как идти против меня! Мои божественные предки всегда так поступали. Прошу тебя, объясни, что ты имеешь против?