Дмитрий Колосов - Скифские саги

— Злобной сути, — прибавил Скилл.

— Необязательно. Хотя камень создан Ариманом, им в равной степени пользовался и Ахурамазда, творивший, как известно, лишь добро. Любая сила должна заключать в себе оба начала — и добро, и зло. Она не может быть односторонней. Односторонность разрушает и ведет к смерти. Необходимо противостояние, лишь это гарантирует истинное могущество.

— Но ты используешь лишь злую суть магической силы! — настаивал на своём Скилл.

— С чего ты взял? — Рашну удивился, как показалось изгою скифу, искренне. — Если я и наказал наместника, то это вовсе не означает, что я творю несправедливость и зло. Наместник отнюдь не был воплощением справедливости и добра. Полагаю, ты согласишься с этим.

— С этим — да.

— Но я не сделал более ничего дурного, и замыслы мои, поверь, чисты и благородны. Я хочу создать мир, в котором будут счастливы все. И для этого я хочу привлечь вас на свою сторону. Мы будем строить этот мир сообща. Люди нуждаются в добре, а я нуждаюсь в вас! Я предлагаю вам присоединиться ко мне. Все мы — сильные люди, именно таким принадлежит будущее. Именно такие должны взять под свое крыло слабых и сомневающихся и увлечь их за собой к высотам совершенной жизни. Мы создадим мир, в котором лев станет щипать траву рядом с ягненком, а богатый разделит свою мошну с бедняком. Мы создадим мир, где не окажется ни слабых, ни убогих, а сильные будут существовать лишь для того, чтоб охранять справедливость. Наступит мир, где станут сыты и счастливы все. Это будет чудесный мир.

— Да, — прошептал не все понявший, но прельщенный перспективой быть сильным и творить добро Дорнум.

— А нам — мне и вам, моим друзьям, — назначено судьбой поддерживать порядок в этом мире. Ведь мы сильные?

— Сильные, — согласился Гартикс.

— А значит, имеем право на власть. Ведь она имеет привычку ускользать из слабых рук. Мы честно разделим эту власть, чтобы ни один из нас не мог воспользоваться ею в ущерб другим и во зло облагодетельствованным нами людям. Тебя, отважный скиф Гартикс, мы избираем Лучшим стрелком. Ты будешь командовать нашим войском. Войском, которое будет охранять наш мир от враждебных сил. Надеюсь, ты согласен оказать нам честь, заняв этот пост?!

— Я… — Скиф был ошеломлен нежданно свалившимся на его голову предложением. — Я… — Тут он вспомнил о Скилле и ткнул в него пальцем: — А как же он? Ведь он стреляет лучше меня!

— Мы найдем занятие и ему. А если ты сомневаешься насчет звания Лучшего стрелка, то почему бы в нашем царстве не быть сразу двум Лучшим стрелкам?!

— Да, — согласился Гартикс, хотя последний довод Рашну был не слишком убедительным.

— Тогда иди и командуй моими воинами! Я отдаю их под твое начало! Не мешкай! Нам надо спешить, у нас еще много дел!

Гартикс порывисто вскочил на ноги и побежал к дворцу, который в этот миг подвергался беспощадному разграблению дорвавшимися до обещанной добычи кочевниками.

— Теперь ты, Дорнум. — Рашну обратил свой тяжелый взор на разбойника. — Кем бы хотел стать ты?

Согдиец замялся, физиономия его расплылась в идиотской блаженной ухмылке.

— Я знаю! — воскликнул Рашну. — Так иди и владей казной. И не стесняйся, если какая-то толика золота прилипнет к твоим ладоням. К чему ложная стыдливость! Тем более, что этого золота у нас скоро будет столько, что мы сможем купаться в нем. Но поспеши, пока этот сброд не разграбил сокровищницу дворца!

— Уже бегу! — Дорнум исчез с быстротой, какой от него трудно было ожидать.

— Ну вот, теперь можно и поговорить серьезно. — Следуя старой привычке, Рашну потер ладони, теперь ставшие сильными и громадными.

— Именно. Зачем метать бисер перед свиньями, не способными оценить ни смысл твоих слов, ни глубину твоих замыслов?!

— А я, значит, исключение?

— Да, — подтвердил чародей. — Ты сумел заставить уважать себя самого Аримана и был участником великой битвы в Заоблачных горах. Тебе известны многие из тайн, сокрытые от всех прочих обитателей нашего бренного мира. Твоя воля столь сильна, что я не могу проникнуть в твое сознание, хотя без труда делаю это в отношении всех остальных. Потому я принимаю тебя как равного партнера и предлагаю разделить власть.

— Ты хочешь властвовать над всем миром? — холодно полюбопытствовал Скилл.

— Ну, может, не над всем, но над большей частью его.

— Но хватит ли у тебя сил? Ведь даже Ариман сумел подчинить лишь небольшой кусочек сущего. А его могущество было несравнимым с могуществом перстня.

— Времена изменились, — заметил Рашну. — Теперь нет Аримана и нет Ахурамазды. Исчезли многие другие боги. Создался некий вакуум власти, занять который может любой, обладающий волей и магической силой. У нас есть и воля, и сила. Почему бы нам не завладеть миром! Я предлагаю тебе стать властелином мира! Ты будешь восседать на золотом троне, а могучие в прошлом владыки великих держав, согбенноспинные и коленопреклоненные, будут подносить к твоим ногам дары.

— Унижение — это сладко, — прошептал Скилл.

— Более сладко, чем ты думаешь.

— Допустим, я соглашусь. Я стану, как ты выразился, этим самым властелином мира. А какое место ты отводишь себе?

— Я буду твоим первым советником и магом. Но власть мы, естественно, будем делить поровну.

— Почему ты сам не хочешь стать властелином?

Рашну замялся:

— Не люблю быть первым….

— Не лги! — воскликнул Скилл, чутко уловивший фальшь, прозвучавшую в голосе мага. — Просто сидящий на троне принимает помимо почестей многие удары, ты же хочешь, обладая властью, прятаться за моей спиной, используя меня в качестве марионетки, на которую будет обращена ненависть всех обитателей мира.

— Отчасти ты прав, — не стал лукавить Рашну. — Я недаром делаю это предложение именно тебе. Ты — сильный человек, ты сумеешь устоять там, где сломается любой другой.

— Спасибо за добрые слова. — Скиллу захотелось подняться и уйти. — Я не хочу быть причастным к творению мира, основанного на зле.

— Добро! Зло! — Рашну не на шутку рассердился. Глаза его сверкали, словно огненные карбункулы, перстень вновь ожил и стал изливать зеленоватый свет. — Что есть добро? Что есть зло? Суди сам!

Скилл ощутил, как неведомая сила поднимает его в воздух. Он достиг вершины самого высокого дерева, когда сила вдруг исчезла, и скиф начал камнем падать вниз. Скилл заорал и в тот же миг ощутил себя в седле. Под ним гарцевал громадных размеров вороной конь. Всхрапнув, конь устремился в сад. Он отталкивал копытами землю с такой силой, что та просто стелилась под ним. Подскакав к ограде, окружавшей сад, конь взвился на дыбы и единым прыжком перемахнул через нее, мягко опустившись на все четыре ноги. Потом он повернул свою морду к Скиллу и ликующе заржал.