Дмитрий Колосов - Скифские саги

Дальнейшего развития событий степняки дожидаться не стали. Воспользовавшись тем, что бой переместился в противоположную часть залы, они незаметно добрались до заветной двери и юркнули в нее. Последнее, что увидел Скилл, были капли кровавого пота, стекавшие по оскаленной морде Тофиса.

Дэвы, конечно, не были подарком, но связываться с теми, кто, как выяснилось, поджидал друзей в Третьем Шпиле, Скиллу совсем не хотелось. Зато Дорнум, незнакомый с этими милыми существами, проявил завидную прыть. Наконец-то он увидел перед собой не громадных монстров, способных разорвать человека едва заметным движением лап, а людей, пусть даже выглядевших весьма необычно. Издав воинственный клич, Дорнум, словно тигр, бросился на шеренгу воинов, скрывавших лица под глубоко надвинутыми капюшонами. Они встретили его безмолвно и даже не пытались защищаться. Киммериец поразил пятерых или шестерых врагов, прежде чем обнаружил, что, пронзенные акинаком, они вовсе не торопятся умирать. Лишь двое из них упали и тут же медленно поднялись на ноги, заняв свое место в строю. Дорнум замер в нерешительности, озадаченный еще и тем, что скиф, похоже, и не собирается поддержать его горячий порыв. Затем разбойник сделал еще одно неприятное открытие, обратив внимание на свой меч, покрытый зеленоватой слизью, похожей на болотную жижу, но никак не на кровь.

В этот миг загадочные люди очнулись от оцепенения. По шеренге словно пробежала невидимая искра, головы врагов, до того склоненные на грудь, разом поднялись, а глаза воззрились на Дорнума. И киммериец закричал от ужаса, потому что в этих глазах не оказалось ничего живого, а лица существ были тронуты могильным тлением. К Скиллу киммериец вернулся стремительней молнии. Скиф мог поклясться, что никогда не видел, чтобы человек так быстро бегал задом. Едва шевеля побледневшими губами, Дорнум выдавил:

— К-кто это?

— Живые мертвецы. Слуги Аримана, — спокойно, как ни в чем не бывало, ответил Скилл. — Я уже дважды встречался с ними и могу сказать тебе, приятель, что теперь нам точно крышка!

— Бежим! — заорал Дорнум.

Он повернулся к двери, через которую они проникли сюда, и остолбенел. Путь к отступлению преграждала еще одна шеренга мертвецов, незаметно вышедших из склепов, служивших им домом. Увидев, что глаза киммерийца расширены от ужаса, Скилл также обернулся. Безысходность ситуации придала его душе мужество, а словам — черный сарказм.

— Самое плохое в этой истории, Дорнум, что, умерев от их рук, мы станем похожими на них.

— Не хочу! — заорал киммериец. — Я лучше перережу себе глотку!

И он попытался осуществить свое намерение наделе. Скилл вовремя перехватил его руку.

— Не спеши. Быть может, я придумаю, что нам делать.

Спокойствие скифа благотворно сказалось на его товарище. Дорнум расслабил сведенные судорогой ужаса мышцы и негромко заметил:

— Тогда поторопись. Сдается мне, эти парни готовятся сожрать нас.

Предположение киммерийца было вполне обоснованным. Мертвецы и впрямь оживились. Переглянувшись — для этого им пришлось с неприятным хрустом повернуть головы, — они извлекли металлические блестящие трубки, с колдовской силой которых Скилл уже был знаком, и медленно двинулись к вторгшимся в их владения людям. Скиф не стал более мешкать и позвал стража пустыни.

«Сфинкс, ты меня слышишь?»

«Да», — призналась после короткой паузы Сфинкс.

«Что нам делать?»

Сфинкс издала короткий смешок.

«Почем я знаю?»

«Скотина, ты специально завел нас сюда!» — возмутился Скилл.

«Фу, зачем же так грубо! — В голосе Сфинкса зазвучали жеманные нотки прихорашивающейся перед зеркалом шлюхи. — Я не думал делать тебе дурное, но раз уж ты сам оказался столь глуп, что залез сюда… Словом, было бы неразумно не воспользоваться подобной возможностью. Думаю, ты понимаешь, о чем я говорю».

«Еще как понимаю!» — процедил скиф, наблюдая за тем, как его с киммерийцем окружают мертвецы.

Тем временем Сфинкс продолжала изливать душу:

«Признаться честно, я ужасно обидчив. Люди так эгоистичны. Ну зачем, скажи, ты отгадал мои загадки? Не сделай ты этого, и сейчас твоя душа наслаждалась бы беседой с душами Гистиома и Арпамедокла. Ты стал бы лучшим бриллиантом в моей коллекции!»

Время еще было, и Скилл решил позволить себе сполна насладиться приятной беседой.

«Сфинкс, сделай что-нибудь!» — взмолился он, стараясь, чтоб голос звучал как можно более испуганно.

Сфинкс балдел от удовольствия.

«Милый мой! — заявил он менторским тоном. — Что я могу сделать? Я бессилен. Тебе не надо было забывать об изречении мудрых: бойтесь данайцев, дары приносящих! Короче говоря, выкручивайся сам!»

«Понятно», — протянул Скилл.

Мертвецам оставалось сделать не более десяти шагов. Дорнум, решивший, что все пропало, потерял самообладание и, впав в прострацию, бормотал:

— Вы только посмотрите, среди них есть и девочки.

Скилл не решился бы назвать этих существ девочками, но в принципе киммериец оказался прав — у некоторых мертвецов были налицо явные признаки женского пола.

«Какая милая беседа! — шепнул Сфинкс. — Жаль, короткая».

«Жаль, — покорно согласился Скилл. — Приятель, а знаешь, почему я отгадал все твои загадки?»

«Н-ну?» — прогнусавил Сфинкс.

«Ты всегда сам помогал мне найти ответ».

«Зато теперь я бессилен подсказать тебе. И готов разрыдаться по этому поводу!»

«Погоди, — остановил Скилл причитания своего невидимого собеседника. — Ты поможешь мне и сейчас».

«Но как, дружище? Поверь…»

«У меня нет времени!» — заорал Скилл, видя, что мертвецы уже тянут к нему свои руки.

«Но…»

«Муха!» — провозгласил скиф.

«Что?» — переспросил Сфинкс.

Увертываясь от огоньков, едва заметно тлеющих на остриях смертоносных жезлов, Скилл что есть сил завопил:

«Мой ответ на твой четвертый вопрос: кто над нами вверх ногами? МУХА!!!»

И в тот же миг пришла тишина, умертвившая размеренное шарканье ног живых покойников. Лишь что-то негромко шептал Дорнум. Затем мертвецы все, как один, покачнулись и рухнули на пол.

Киммериец поперхнулся и воззрился на Скилла, безмолвно вопрошая: что произошло?

А произошло то, что в оазисе посреди Говорящей пустыни застыл камнем Сфинкс, а похищенные им души нашли успокоение. И всё!

— Какая приятная встреча! — вежливо произнес бог тьмы. — Ты не находишь, Заратустра?

Маг кивком подтвердил, что находит. Пленник широко улыбался. Когда-то он был первым из слуг Аримана, но однажды пожелал сам стать богом и взбунтовался, подняв на бунт других учеников владыки тьмы. Одиннадцать магов восстали против своего властелина, и лишь Заратустра сохранил ему верность. Битва была долгой, но Ариман победил. Кермуз понес страшную кару: бог зла заточил мятежного слугу в самое глубокое из подземелий, существовавших на свете, но тот сумел снять оковы и бежать. Кермуз славился тем, что находил выход из самых безнадежных ситуаций. И вот сейчас он был пойман вновь. Но быть пойманным — еще не значит быть побежденным, и потому Кермуз продолжал свою игру.