Андрей Посняков - Сокол. Трилогия

– Куда сегодня пойдем? Давай в «Абесс»! Там такие чудные пирожные.

– В «Абесс» так в «Абесс»… Эй, эй! – Молодой человек подозвал извозчика и помог своей спутнице забраться в коляску.

Да, конечно, в кафе. Говорить о делах на улице было бы неприлично.

Устроившись на террасе, Максим заказал кофе с пирожными и бокал абсента. Поговорил о погоде, выждал, как того требовали приличия, некоторое время, а потом – как бы вскользь – поинтересовался, давно ли Агнесса видела Антуана.

– Давно? – Девушка смешно наморщила носик. – Да уж дня три тому. А что такое?

– Так он сегодня не…

Максим вдруг осекся, соображая: а не сболтнет ли он лишнего, сказав, что сегодня Антуан не ночевал дома? Не хотелось бы подставлять товарища, тем более перед Агнессой, в отношении которой пылкий нормандец питал далеко идущие надежды.

– Знаешь, я что-то не видел его сегодня целый день. И вчера. Он ничего тебе случайно не говорил? Может быть, собрался куда-то уехать? Скажем, навестить матушку…

– Нет, не говорил. – Агнесса отрицательно покачал головой. – Может, у него в университете проблемы или еще что-нибудь? А так… никаких срочных дел. – Девушка задумалась и, чуть помолчав, добавила: – Ну разве что в ломбард он собирался зайти, но это ведь не на весь день!

– В ломбард? – насторожился Макс. – А зачем Антуану в ломбард? Что, у него кончились деньги? Так взял бы, в конце концов, у меня!

Агнесса сверкнула глазами:

– Ты благородный человек, Максим! Что же касается Антуана, так он позавчера катал меня на извозчике… когда у тебя были какие-то там дела! Ага! Что покраснел?

– Ну… катал… и?

– И мы как раз проезжали мимо ломбарда. Антуан и заметил вскользь, что надо бы туда зайти. То ли там недоплатили, то ли переплатили.

– Это тот ломбард, что на бульваре Монмартр?

– Да, тот…

– Ясно.

Молодой человек глотнул из бокала абсента и поморщился – редкостная гадость! И как только его пьют?

– Что, не понравилось? – засмеялась Агнесса. – Зачем тогда взял?

Максим пожал плечами:

– Так. Попробовать.

– Знаешь что, Макс? – Девушка неожиданно взяла его за руку. – Давно хотела сказать тебе… ты такой… такой… Ой… – Она вдруг неожиданно покраснела. – В воскресенье все мои домочадцы уезжают на Сену, за город. Я скажусь больной…

Крепко сдавив руку юноши, Агнесса резко поднялась со стула:

– Я буду ждать. А сейчас… проводи меня домой – папенька хочет вечером обсудить со мной какие-то дела.

Так-так-так-так-та-а-к! Вот так намеки. И главное, ведь не откажешь – невежливо. И что теперь делать? Прийти, явиться. Или… не ходить, сославшись на дела. Нет, если не придешь, Агнесса, несомненно, обидится. А если прийти – как потом смотреть в глаза Антуану?

Нет, конечно же, вряд ли эта встреча окончится так, как она скорее всего окончилась в конце двадцатого или начале двадцать первого века, да даже – в Египте! Здесь все-таки не то, девятнадцатый век – век условностей. Вряд ли дело дойдет до открытого секса, нет, все ограничится поцелуями и флиртом. Но и этого вполне достаточно, чтобы… Чтобы что? Поссориться с Антуаном? Так он не узнает. Не узнает… Но сам-то знать будешь, и как потом смотреть другу в глаза? Кстати, об Антуане – где же все-таки шляется этот бродяга? Агнесса что-то говорила про ломбард. При чем здесь ломбард? Чушь какая-то. О! Может, хозяин дома что-нибудь знает?

– Нет, ничего такого о своем предполагаемом отъезде месье Меро не говорил. – Владелец доходного дома господин Летурнель задумчиво поскреб лысину. Как обычно, после полудня он находился у себя на втором этаже, в небольшом кабинете с окнами, выходящими во двор, так называемом бюро. – И писем на его имя не приходило… Хотя! Постойте-ка! Мальчишка из ломбарда приносил записку. Да-да, приносил. Именно на вашу квартиру. По-моему, там вам хотели доплатить.

– Из ломбарда, вот как? А из какого именно ломбарда?

– Не знаю, – господин Летурнель пожал плечами. – Я потом передал записку месье Меро. Разумеется, не читая.

– О, извините за бестактность, месье.

– Ничего, ничего, молодой человек! Вы заходите как-нибудь ко мне вот сюда, в бюро. Выпьем кофе.

– Всенепременно, господин Летурнель, всенепременно.

Откланявшись, Максим поднялся к себе – судя по всему, Антуан так и не появлялся, – в задумчивости походил из угла в угол и, решительно махнув рукой, спустился вниз, отправившись на бульвар Монмартр, к ломбарду.

– Доплата? За что? Ах, ожерелье в египетском стиле и четыре браслета. Изящные, изящные вещи, я их хорошо помню. Их почти сразу и купили. Нет-нет, вы нам ничего не должны… Записка? Какая записка? Уверяю вас, месье, мы ничего никому не посылали!

Похожий на большую крысу служитель – с выступающими вперед зубами и небольшими усиками – подтянул нарукавники и, поправив на носу пенсне, сложил на конторке руки:

– Что-нибудь еще желаете, месье?

– А кто… кто приобрел ожерелье?

– Ну… – Служитель развел руками. – Нас ведь это не интересует, месье. Любой мог купить. Мы записываем лишь данные тех, что приносит нам вещи. А что такое? Вы хотели бы выкупить ваши вещи обратно? Увы… Вы же сами отдали их на скорейшую реализацию, сразу получив деньги… очень-очень приличные деньги. Ведь так?

– Так.

– Вот видите!

Максим разочарованно вздохнул и поинтересовался, не запомнил ли служитель покупателя древностей.

– Не знаю, не знаю, – покрутил носом приказчик. – Может быть, кто-нибудь из продавцов? Вы пройдите в торговый зал. Во-он в ту дверь. Нет, постойте, я вас провожу.

Старший продавец – чрезвычайно серьезный молодой человек в чесучовом жилете с выставленной напоказ серебряной цепочкой от брегета, – к радости Макса, вспомнил, что древности купил какой-то смуглый человек, по виду араб или турок. Заплатил щедро и еще спрашивал, нет ли еще подобных вещей – мол, купил бы их сразу. Обещался заглядывать.

– Заглядывать?

– Да-да, месье, именно так он и сказал. Такой смуглый мужчина средних лет, прекрасно одетый.

– О чем ты говоришь, Люсьен?! – внезапно вступил в беседу другой продавец, чуть помоложе первого. – Да, покупатель был смуглый, но вовсе не средних лет, а куда моложе. Высокий такой, лет тридцати, сутулый.

– Сутулый?!

– Одет так себе, я еще удивился – ну надо же, откуда у него такие деньги?! Впрочем, конечно же, это не наше дело, месье.

– Сутулый…

– Он покупал браслеты.

– А ожерелье купил пожилой! То есть я хотел сказать – элегантный господин средних лет. В прекрасно сшитом костюме, с тросточкой.

– Адрес свой он, конечно, не говорил…

– Ну конечно нет, месье. Просто обещал заглядывать.

– А второй, сутулый?

– Он вообще ничего не говорил. Просто молча показал на браслеты и заплатил деньги.