Виталий Цориев - Блики

Размышляя об этом, он блуждает какое-то время по дворам, пока ноги сами не приводят его к входу в клуб «Катулл». Он сбегает по лестнице вниз, машинально дергает за ручку стальной двери, одновременно замечая, что та опечатана липкой желтой лентой. Дверь закрыта. На листе с синими печатями и подписью чиновника, приклеенном прямо на выпуклое стекло глазка, написано: «Закрыто по распоряжению Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков», строчкой ниже указан номер телефона, по которому могут звонить «располагающие информацией» люди.

Перебирая в уме последние события своей жизни, копаясь в памяти, и не находя там целые временные пласты, Артур приходит к выводу, что всё это затянувшийся сон, bad trip. Он идет по улице с чувством, что оказался здесь впервые. Девочка рядом с банкоматом, прижав коленом свою объёмную сумку к стене, роется в её недрах, отыскивая пластиковую карту. Её лицо в профиль: проколотая бровь, уголок глаза с лучиками ресниц, короткая стрижка. Наверное, она студентка и хочет снять свою стипендию. Рокот множества моторов машин вдали, слившийся в однообразный шум, засвеченное фонарями небо. Дородный повар в высоком белом колпаке, с занесённым навстречу зрителям половником ухмыляется с огромного рекламного экрана: «Хотите добавки?».

Артур вздрагивает, когда на его смартфон приходит сообщение: причудливый звуковой сигнал, похожий на закодированное послание инопланетян, сильная вибрация. Неужели он сам так настроил звук? Он вытаскивает смартфон из кармана, смотрит на экран:

– Нужно встретиться. Ты сейчас где? – пишет ему Виктор.

Артур озирается, пытаясь понять, где он и как называется эта пустынная улица с тополями, посаженными вдоль тротуара много лет назад: их листва шелестит на легком летнем ветру, но в оранжевом свете фонарей кажется искусственной, словно сделанной из гибкого пластика. Двадцатиэтажные дома из железобетонных блоков возносятся вверх по обе стороны от дороги так, что их крыши сливаются с серой мглой неба. Эти дома, когда-то разноцветные, теперь выглядят почти одинаково, их монотонный ряд устремлен к горизонту. Часть окон горит ярким светом, часть – затемнена и похожа на проекционный экран: огромные телевизионные панели в глубине комнат подсвечивают их изнутри разными цветами, отбрасывая на закрытые шторы причудливые сочетания пятен и заставляя перегруппировываться тени с каждой сменой сцены.

Бежать некуда , – звучит в голове Артура спокойный уверенный голос Хасана Сербедара, – Покорись своей судьбе . Это все сон, иллюзия , твоя смерть оправданна .

Артур отвечает Виктору, быстро нажимая указательным пальцем на клавиши сенсорного дисплея:

– Я у клуба «Катулл».

Виктор какое-то время не отвечает, проверяя, отмечен ли этот клуб на карте и сможет ли автопилот его найти, затем, убедившись, что в районе, в котором сейчас находится Артур, есть только одно заведение с таким названием, он пишет своему новому другу:

– Оставайся там, я заеду через 15 минут.

Артур возвращается обратно, ему нужно пройти пару кварталов, чтобы вновь оказаться рядом со своим домом, напротив клуба. На перекрестке ему на встречу попадается компания пьяных парней, они тычут в него пальцами, громко, переливисто ржут. Больше всего их внимание привлекают его длинные волосы, и они отпускают несколько оскорбительных фраз по этому поводу. Артур, опустив глаза и ускорив шаг, проходит мимо и, посмотрев, нет ли машин, пересекает дорогу на красный свет.

Когда он сворачивает на нужную ему улицу, он замечает полицейскую патрульную машину, припаркованную за мусорными бачками, чуть поодаль от входа в клуб. Плохое предчувствие закрадывается к нему в душу. Он вспоминает взорванные вагоны метро, то, как шел с бородачом Хасаном, так похожим на террориста, по тоннелю. Были ли там видеокамеры и не разыскивают ли его теперь по всему городу? Возможно, все это сон, но ему не хочется провести его остаток, отвечая на бесконечные вопросы следователя в грязном полицейском участке. Как-то раз он просидел пять часов в отделе по борьбе с ювенальной преступностью, когда его поймали в школе с пакетом индийской конопли. Там устроили такой цирк, было столько мягких угроз и увещеваний, столько фальши и лицемерия, что он чуть не проблевался. Попасть в руки правоохранительных органов это последнее, что он хочет, и поэтому он решает дожидаться Виктора, встав на углу улицы, так, чтобы, если полицейский выйдет из машины и пойдет к нему, он смог бы пуститься наутек.

Простояв минут пять, Артур слышит, как со скрипом открывается стальная дверь, видимо, деформированная при взломе. Через пару мгновений из подвального помещения клуба появляются двое мужчин в полицейской форме. Вглядевшись, он замечает, что они несут большой картонный короб, набитый, судя по их неуклюжим движениям, чем-то тяжелым. Дотащив запакованный в картон груз до машины, они с трудом впихивают его в багажник, от души хлопают дверцей, громко смеются. В противоположном конце улицы появляется большой черный внедорожник Виктора, он неспешно приближается, паркуется на тротуаре прямо напротив клуба, почти полностью закрыв собой полицейскую машину. Артур продолжает наблюдать, выглядывая из-за угла. Полицейские в спешке запрыгивают в свое авто, разворачиваются и, резко разгоняясь, оказываются на перекрестке улиц, где стоит Артур. Стекло со стороны пассажира опускается, открывая взгляду широкое лицо в больших солнцезащитных очках, и Артуру кажется, что полицейский смотрит прямо на него и еле сдерживает смех. Интересно, почему он не снимает очки даже ночью, зачем прячет свои глаза?

В кожаном кремовом кресле сидит парень. Чёрные волосы свисают свалявшимися локонами на его лоб, тонкие губы слегка искривлены – он смотрит на двустворчатую витражную дверь напротив. Его поджарое мускулистое тело, нагое, смуглое от загара, его чёрные, немного оттопыренные плавки. Лёгкий сквозной ветерок ласкает его ещё покрытую испариной кожу… Трепет муслиновых занавесок на окне, поскрипывание стальных крючков внутри карниза.

Одна из створок двери неплотно прикрыта и слегка шевелится из-за ветра: разноцветные, сплавленные друг с другом осколки стекла слабо сияют в полумраке комнаты, словно ожидая яркого света извне, который заставит выложенный из них узор ожить. Парень ёрзает в кресле, почёсывает свой левый бок, потом, перекинув руку за спину, пытается дотянуться до лопатки… Возможно, ему стоило бы принять душ. Он внимательно осматривается, как бы запоминая точное расположение предметов: стеллажи с книгами по обе стороны от дверного проёма, серебристые ветки люстры с пока тусклыми соцветиями ламп… Молочно-белый ковёр почти полностью покрывает пол, его длинный, нежный ворс приятно щекочет ступни. По правую руку от кресла, в котором он сидит, стоит низкий журнальный столик со столешницей из толстого закалённого стекла: опрокинутый пластиковый бутылёк, россыпь вывалившихся из него, глянцево-розовых капсул. Какие-то старые, пожелтевшие фотографии с фигурками детей на фоне снега… Высокий стакан с колой, повисшие на его стенках серебристые пузырьки газа, вот-вот готовые всплыть.