Михаил Сурин - Битва галактик

Я уверен, что вопросы комплектования армии необходимо решать с военными, а не с казначеями. Нам необязательно строить много новых боевых судов, ведь мы можем модернизировать старые, отправленные на слом. Вместе с набором рекрутов мы решим вопросы продовольствия и урежем самостоятельность газовых и торговых корпораций. Поэтому, я считаю, не стоит раздувать из мухи слона и посмотреть на эту проблему более трезво и спокойно. Таким образом, рассуждая терминами господина сира Корхаста, я могу прогнозировать общие затраты на наступательную кампанию примерно менее чем в пятьсот тысяч золотых талантов.

Но учтите возможные прибыли, которые могут быть в случае успеха кампании! Если сир Корхаст говорит лишь о сегодняшних проблемах и о вселенской погибели, я гарантирую золотые горы в случае нашего успеха. Нельзя точно спрогнозировать общие доходы, которые мы получим, но это будет огромный шаг в развитии человечества. Мы получим не только стартовую площадку для новой экспансии. Мы получим новые земли, свежую рабочую силу, больше средств на развитие экономики. В наши руки попадут технологии поверженного врага, которые мы можем адаптировать к нашим. Считайте, что наступательная кампания - это инвестиции в будущее. Это то же самое, что в пятнадцать лет своей жизни думать о пенсии.Учтите, что всё это возможно, если мы победим. И риск этот оправдан! Пан или пропал! Именно поэтому нам так необходим превентивный удар, мощный блицкриг, который обеспечил бы нам победу. Мы начнём битву за нашу свободу! Одна битва - один итог! И итог это должен быть - победа!

Рогозин закончил речь вдохновенно, вскидывая вверх при каждом слове сжатую в кулак руку, словно стремясь быть патриотичнее своего соперника. Даже находясь на балконе Галереи Приглашённых, достаточно далеко от трибуны, Жнец чувствовал, сколько сил, сколько энергии вложил Виктор Алексеевич в свои слова. Казалось, он хотел заразить своим порывом аудиторию, увлечь её, словно позади него была линия фронта - окопы, колючка, вспышки разрывов в белесом дыму...

И аудитория ответила на его призыв. Грохот аплодисментов заглушил все звуки в зале. Тут и там сенаторы вставали со своих мест, хлопали, махали руками. Рогозин выпрямился, победно созерцая амфитеатр перед собой, словно полководец, осматривающий своё воинство. Корхаст, сидящий в переднем ряду, вертел головой, растерянно улыбался, соображал, в чём же он ошибся. Однако затем, видимо, его осенила спасительная мысль.

-- И как же вы наме... Тихо! Дайте мне сказать! Хватит хлопать!И как же вы намерены прекратить беспорядки на Цирцее иТонисе?! -- перекричал-таки он зал, и аплодисменты смолкли. Сенаторы прислушались, ибо сир Корхаст не намерен сдаваться.

Рогозин вздохнул. Видимо, ответ на этот вопрос не был столь вдохновляющим, как его речь.

-- Я думаю, решить эту проблему можно только самым радикальным способом, сделав шаг в направлении прогресса, -- сказал Виктор Алексеевич. -- Мы можем дать аборигенам то, что они хотят: свободу, общегражданские права и обязанности, признав их равными людям ...

-- Еретик!!! -- исступлённо завопил Корхаст, с упорством утопающего уцепившийся за эту спасительную нить для его идеи. -- Люди! Вы слышите? Вы слышите его? Он попирает все устои нашей государственности! Он всё ставит кверху дном! Братья-сенаторы! Я призываю лишить неприкосновенности этого неверного!

Рогозин опешил. Он, видимо, был уверен, что Корхаст начнёт на него наступление, однако такого напора явно никто не ожидал. Сенаторы переглядывались между собой, многие из тех, что аплодировали стоя, сели на свои места.

-- Это ересь! -- выкрикивал обвинения Корхаст. -- Этот человек преступник! Он отрицает величие самого совершенного существа во Вселенной!

В зале раздался тихий ропот возмущения.

-- Надо же, восхваляя величие человека, наш сир трусит доказать его всей Вселенной, -- усмехнулся Рогозин. -- Дамы и господа, я предлагаю не слушать более этого обезумевшего старца. Давайте примем взвешенное решение...

Несколько сенаторов-лоялистов из сектора, где сидел сир Корхаст, поднявшись со своих мест, стали ругать Рогозина и его идею.

-- Я думаю, Виктор Алексеевич, в своих речах вы явно перегнули палку, -- сенатор Видо поднялся со своего места в секторе Титана. -- Как можно дать этим тварям то, чего они не заслужили?

-- Мы можем призвать их под свои знамёна, -- ответил Рогозин. -- Они заслужат свое право в битве!

-- Тем самым мы ослабим нашу армию! -- воскликнул Корхаст. -- Аборигены перейдут на сторону врага!

-- Мы должны рискнуть, иначе не получим ничего.

-- Риск не оправдан! -- воскликнул сенатор Кеш. -- Нельзя оперировать догадками. Я предлагаю отказать сенатору Рогозину в поддержке при решении национального вопроса!

-- Гнать оратора! -- крикнул кто-то из задних рядов.

В тот же миг зал зашумел. Сенаторы встали со своих мест, кричали. В воздух полетели блокноты, письменные принадлежности, листы бумаги. Разделившись на два лагеря - тех, кто поддерживает Рогозина, и тех, кто против него - сенаторы вступили в яростную словесную схватку.

-- Корхаст прав!

-- Мы наступаем!

-- Оратора на мыло!

-- Мы требуем изменений в бюджете!

-- Дадим аборигенам права!

-- Протестую!

-- Уважаемые сенаторы! -- воскликнул Председатель Крюи. -- Я прошу тишины! Будьте достойны!

Консул Федерации Ральф Курион Сторри Первый возмущенно заёрзал в своем кресле.

-- Сир Корхаст, вы противоречите сами себе! -- воскликнул Рогозин, указав пальцем на своего противника. -- Вы заявляете, что аборигены не имеют права на свободу, поскольку они не люди, однако предполагаете, что люди должны отдавать свои жизни, защищая их, запертых в резервациях на наших планетах. Как такое понимать?!

-- Я требую ареста Рогозина прямо в зале Сената! -- рявкнул Корхаст. -- Ересь должна быть наказуема! Ведите велитов!

Ситуация принимает опасный оборот, сообразил Жнец. Настал его черед действовать. Поднеся ко рту запястье, он прошептал в браслет-передатчик:

-- Гуннар, выводи людей. Второй этаж, зал заседаний оцепить и изолировать людей из переднего сектора.

-- Есть, капитан, -- ответил голос в наушнике. -- Мы выдвигаемся.

Тем временем, грохоча сапогами, ровный строй закованных в доспехи велитов двинулся меж сенаторских рядов. Наступила тишина. Все смолкли, удивленно смотря на солдат, шагающих к Президиуму. Рогозин остался за трибуной. Гордо выпрямившись, он пытался сохранить величавый вид и продемонстрировать свое неподчинение ситуации. Велиты окружили Президиум, двое из них поднялись к трибуне. В тот миг Рогозин поднёс запястье правой руки ко рту.

-- Капитан, выводите берсерков, -- прошептала рация на коленях у Жнеца.

Спрятав штурмовую винтовку за спину, велит подошёл к Рогозину и деловито размял руки: