Дмитрий Володихин - Золотое солнце

— Ты умен, маннаэл макаль. — Почти против моей воли в голосе прорвалась легкая насмешливость. — Даже странно, что вчера ты так позорно провалил мое испытание...

— Испытание? — Он недоуменно уставился на меня.

— Когда я заговорила с тобой про убийство женщин. Думаешь, я не понимала, что в моих словах есть противоречие? Ты мог бы заставить меня замолчать одной-единствен- ной фразой: «Если женщина хочет считаться солдатом, пусть будет готова к тому, что ее убьют как солдата». А ты вместо этого начал вспоминать про какую-то имперскую квадре...

И вот тут он действительно заставил меня замолчать — только не фразой, а попросту зажав мне рот. Я возмущенно рванулась, но слава Луне, не успела вскрикнуть.

— Тише! — еле слышно шепнул он в самое мое ухо и резко указал в сторону моря. Теперь и я увидела лодку, медленно выплывающую из-за дальней скалы, и стоящую в ней одинокую фигуру со знакомой до боли прической на рыбьем клею.

Жрица-страж, прах ее побери окончательно и бесповоротно! Как хорошо, что наш костер успел прогореть...

— Вряд ли это по наши души. — Мой ответный шепот был не слышнее шелеста травы под легчайшим ветерком. — Там, намного дальше, есть камень в воде, на котором когда-то принесла себя в жертву Первая жрица Эллах. Считается, если помолиться на нем в полном одиночестве, Лоам и Серенн даруют ответ на какой-нибудь вопрос. Вот за этим она скорее всего и плавала. В глубине грота нас не видно, так что пусть себе плывет. Мы здесь прекрасно отсидимся.

— А если она спрашивала о том, где искать тебя? И получила ответ?

В этот миг лодка покинула тень скалы, и прическа Стража сквозь перламутр загорелась густым медовым отливом. Именно тем отливом, на который я невзначай обратила внимание, наблюдая сверху за страшной гибелью Салура! Не было никакого сомнения, что это та, вчерашняя тварь — на нашем острове такой цвет весьма редок, а жрицы волос не красят, им это ни к чему, раз под серебром все равно почти ничего не видно.

— А если даже и так, — я рассмеялась беззвучно, но от этого не менее злорадно, — у нас есть прекрасный способ это проверить!

Я почувствовала, как «третий темп» снова подхватывает и несет меня, подобно большой волне. Стиснув руки Малабарки в своих ладонях, я заглянула ему в глаза:

— Я никогда и никого так не просила, я вообще не умею просить. Но сейчас я прошу тебя, маннаэл макаль: дай мне твою магию! Слей свою силу с моей, ибо там, в лодке, одна из убийц моего учителя и единственного близкого человека!

— Ты хочешь мстить? — Его дыхание обожгло мне лицо, когда он прошептал это.

— Прежде всего я хочу знать! — отрезала я. — А там будет видно.

— Я не маг. Моя магия — нищая. Что тебе в ней толку?

— Наконечник тоже лишь малая часть копья, — возразила я, — но без него копье не более чем палка. Только с помощью мужской силы я могу сломать преграду, за которой спрятаны ключи от ее воли. Это наш единственный шанс — застать ее врасплох!

Несмотря на всю страстность нашего разговора, он продолжал оставаться еле слышным шелестом. Ну, тень моих снов, услышь же меня! Если нам и вправду назначено совместное деяние, почему бы не начать прямо сейчас?

— Ну хорошо. Твой бой, командуй, что мне делать.

— Просто представь, что протягиваешь мне на ладони... да хоть жемчужину. Остальное я возьму сама.

Слияние произошло быстро и четко, значительно легче, чем с Салуром — с ним сила каждого из нас тянула в свою сторону, здесь же я всей своей мощью обволокла протянутую мне сверкающую крупинку. Губы сразу же вспомнили слова заклятия, которым прежде доводилось пользоваться всего раза два, да и то на простых смертных, для тренировки.

«Хай дара тану, най дана лэй...» Сознание мое уже метнулось туда, в море. Медоволосая дрянь не ждала моего нападения, сосредоточенная на управлении лодкой. Удар! Зеркальце на ее груди вспыхнуло и разлетелось осколками, она вскинулась, но поздно, «...хара на тэй!» Новый удар! Воля ее подобна крепкому столбу, но моя сила — веревка, надежно захлестнувшаяся вокруг него. Теперь осталось лишь потянуть за эту веревку...

Мучительно сглотнув, зеркальная развернула лодку в сторону нашей бухточки.

Когда она пристала к берегу, мы уже поджидали ее. Для пущего эффекта я соткала вокруг себя и Малабарки призрачное золотое сияние. Зеркальная, с расширившимися глазами под лицевым покровом, замерла напротив, я рванула за магическую веревку, и она рухнула перед нами на колени.

— Ты знаешь, кто я такая? — спросила я ее, стараясь говорить как можно более жестко и бесстрастно.

— Нет, госпожа. Я никогда прежде не видела вас. — Голос ее дрожал. Странно, я в общем-то ждала от нее ненависти, а вовсе не страха...

— Отвечай на мои вопросы. Ты не можешь солгать мне. Как твое имя?

— Лехфир, госпожа.

— Зачем ты плавала к камню Эллах?

— По поручению Храма. Купец Кармадиш решил выделить часть кораблей старшему сыну и спросил у богов совета, что именно лучше всего отдать...

— Все понятно. — Я перевела дыхание. Обычное поручение, знатные горожане регулярно просят подобного совета в важных делах... — Ты присутствовала вчера при том, как библиотекарь Салур был отдан во власть Ахну-Серенн?

— Да, госпожа.

— Тебе известно, в чем состояла его вина?

— Он был сообщником принцессы Ланин в осквернении Древнейшего Храма. Это приговор, который он услышал, но главная его вина была в ином: он знал о силе принцессы и оказывал ей помощь в овладении магией.

— Как... — теперь я сама с трудом подавила дрожь в голосе, — как была доказана его вина?

— Вчера утром моя напарница Инсин была послана в келью послушницы, которой принцесса воспользовалась, чтобы проникнуть в Храм. Инсин должна была изучить оставленный принцессой магический след, но неожиданно оказалась в центре гексаграммы, начертанной на полу одной из библиотечных комнат. Библиотекарь, увидев не ту женщину, которую ожидал, был очень перепуган и тем изобличил себя. Вскоре он был взят и допрошен самой Хранящей Престолы. Как раз тогда пришло известие о странной гибели конвоя, посланного с принцессой к Дому, и исчезновении принцессы...

— Достаточно, — перебила я словоохотливую жрицу. — Почему принцессе солгали об испытании взорами Ахна-Лоама и Ахну-Серенн?

— Никто не лгал ей, госпожа! — горячо воскликнула Лехфир. — Это официальная формулировка приговора, только и всего. Истинно невиновного боги не тронули бы... только на моей памяти такого ни разу не было.

— И все-таки ей солгали. — Я ткнула зеркальную носком сапога, и она с готовностью распростерлась передо мной в белом песке. — О каких взорах может идти речь, если ваши гадины слепы, как кроты! Теперь отвечай, почему ваш поганый храм запретен для женщин дома Исфарра?