Анна Гурова - Громовая жемчужина

— Интересно, как вы их отличаете? — неприязненно спросила Мисук. — По каким приметам?

Рей, не глядя на нее, сказал:

— Знаешь притчу о грязной рубашке, брат? На чистом полотне малейшее пятнышко заметно, а на грязной, хоть в помоях ее полощи, ничего не видать. То же и с душой. Душа грешника слепа. Чистая душа с легкостью различает любое зло.

— А я думала, наоборот — чистая душа зла не видит, — с вызовом сказала Мисук.

Рей не ответил.

— Что за побратим у тебя! — ворчала Мисук, убирая со стола, когда чиновник ушел. — За весь вечер ни разу ко мне не обратился и даже не взглянул на меня. Как будто я пустое место!

— Он ведь бывший монах, — объяснил Ким. — Наверняка он считает, что женщине при беседе мужчин не место. Будь на его месте дядя Вольгван, наверняка вел бы себя так же.

Мисук бросила чашки и повисла у него на шее.

— Вот тем ты мне и нравишься, что не такой, как они!

Они оба ошибались. Рей прекрасно рассмотрел Мисук. Более того, он распознал в ней нечеловеческое существо и догадался, кто это, хоть раньше и не видел — по рассказам Кима. Желтоглазая черноволосая девица, развязная и вызывающе привлекательная, дочка горной ведьмы и тигра-оборотня, которая своим колдовством — Рей был в этом абсолютно уверен, — погубила и Кима, и монастырь, а вместе с ним — и прежнюю его, Рея, жизнь. «Ах, Ким! Горные ведьмы все-таки добрались до тебя, — думал Рей, когда носильщики уносили его паланкин прочь от дворца Вольсон. — Все-таки ты попался в их когти, как я и боялся…»

Вечером, на закате, в покои Кима заглянул Сеннай. Загадочно хихикая, он сказал:

— Ким, выйди к воротам. На это, ей-ей, стоит посмотреть. Там какие-то чудаки — говорят, что пришли за нами…

Во внешнем дворе и в самом деле творилось нечто странное. Ворота были распахнуты настежь, перед ними собралась небольшая толпа — Ким узнал начальника княжьего караула, — несколько слуг в цветах Енгон и какие-то чиновники. За воротами топтались два стражника с вымпелами Небесного Города. Чиновников было трое. Один совал всем под нос развернутый свиток. Другой подслеповато озирался, опираясь на длинный посох. Третий стоял немного позади и с торжественным видом держал в руках расписную бадейку с водой. По двору разносилась громкая ругань, сквозь которую часто прорывался визгливый вопль «приказ Неименуемого!» — как будто только эти слова и защищали гостей от того, чтобы быть немедленно выкинутыми на улицу. Слышались также слова «священный пруд», после которых ругань становилась еще более свирепой.

— Что творится? — крикнул Ким.

Во дворе мгновенно установилась тишина.

— Эти бездельники чего-то от вас хотят, княжичи, — вытягиваясь, сообщил начальник караула.

— Согласно императорскому указу об очищении города от скверны, — оттараторил первый чиновник. — Пункт пятый. «Хваран, как лицо в процессе обучения входившее в общение с демонами, должен доказать, что он не одержим никаким бесом, духом или призраком, либо иным обитателем преисподней».

— Выкиньте их за ворота! — резко произнес Ким и развернулся, намереваясь уйти.

— «Доказательство невиновности осуществляется посредством испытания святой водой. Испытуемый должен окунуться в священный пруд храма Конопляного Старца, признанного праведным бессмертным…» Светлейший княжич, ну куда же вы! — жалобно взвыл чиновник, видя, что Ким вот-вот окажется вне досягаемости. — Мы же не просим вас идти и окунаться в пруд! Мы пошли вам навстречу, бадейку притащили… Просто умойтесь, этого достаточно! Это же пустая формальность! Все хвараны через нее прошли, только вы остались!

— Да как вы посмели вторгаться сюда с этой ерундой! — рявкнул кто-то из княжьих слуг.

Спор разгорелся снова. Сеннай сплюнул, подошел к бадейке и поплескал себе в лицо.

— Достаточно? — насмешливо спросил он, утираясь рукавом.

— Вполне, — ответил чиновник. — Благодарю вас за сознательность. Теперь вы, светлейший княжич Ким, и мы уходим.

Ким пожал плечами и сделал шаг вперед.

Подслеповатый с посохом неожиданно уставился в одну точку, как собака, учуявшая дичь.

— Ким, не подходи к нему! — раздался в тишине голос Мисук. — Не трогай воду, в ней яд! И держись подальше от слепого — это заклинатель!

При слове «яд» караульные дружно схватились за оружие. Слепой указал концом посоха на Мисук и что-то тихо сказал второму чиновнику. Тот удовлетворенно кивнул.

— Ага. Вот и она. Прекрасно.

Чиновник вытащил из рукава еще один свиток и зачитал:

— «Императорский указ об очищении города от скверны, пункт первый. Об очищении столицы от нечистой силы, оборотней и бесов». Княжич Ким, ваша наложница подозревается в том, что она — оборотень. Посему она так же должна пройти испытание священной водой…

— Мисук, уходи на женскую половину! — приказал Ким и повернулся к чиновникам. — А вы — проваливайте со своей бадьей, пока целы!

— Еще чего! — гордо тряхнула головой Мисук. — Уйти и бросить тебя здесь одного? Нет уж, я докажу им, что я не оборотень. Тоже мне, заклинатель. Шарлатан! Фею от оборотня отличить не может!

В этот миг слепой точным движением швырнул горсть белого порошка прямо ей в лицо.

— Ай, жжется! — вскрикнула Мисук, схватилась за лицо… и начала исчезать.

Над двором пролетел дружный вздох. Стражники подались назад. Со всех сторон бежали слуги. Во внутренних помещениях раздавались громкие голоса.

— Пытаешься сбежать, нечисть? А не выйдет, — деловито бормотал заклинатель. — Скорее, лейте воду!

Третий чиновник опрокинул бадейку. Вода выплеснулась и волной хлынула под ноги Мисук, намочила подол. Силуэт Мисук, уже едва заметный в летних сумерках, дернулся и помутнел. На серых каменных плитах, которыми был вымощен двор, разлилось темное пятно.

— Да у них там не вода, а кровь! — воскликнул кто-то.

— Совсем немного гусиной крови! — перекрикивая поднявшийся шум, объяснял чиновник. — Буквально полтыквы на всю бадейку!

— Я тебе сейчас покажу кровь, черепаший сын! — заорал Сеннай, выхватывая меч. — Да не полтыквы, а побольше!

Свое зловещее обещание юный хваран выполнить не успел. Мисук, снова обретя плоть, издала ужасный крик и упала как подкошенная. Ким едва успел подхватить ее.

— Что вы с ней сделали?! — бледнея, крикнул он.

Чиновник с указом встретил его взгляд и попятился, но отступать было некуда — толпа окружила их и отрезала от ворот.

— Вне всякого сомнения, эта девица — нечистая сила! — спокойно ответил слепой. — Заговоренная соль, как и гусиная кровь вкупе с водой из священного пруда, оказались для нее смертельно ядовитыми.

Если бы заклинатель не был слеп, он бы увидел, как в глазах Кима вспыхнула ненависть — такая же смертоносная, как тот яд, брошенный в Мисук. Наконец с Кимом произошло то самое, чему вонхва тщетно учил братьев Енгон. Ненависть не ослепила его — наоборот, голова хварана еще никогда не бывала такой холодной и ясной. Ненависть избавила его от сомнений, развязала руки, освободила его от всего, что раньше мешало ему убивать.