Дмитрий Михайлов - Избавитель

А?

Любка когда бросила?

А-а-а, Любка-то… В конце месяца того. Она, дескать, в отпуск умотала, и Борька тоже… Сразу же, за ней.

— Ну и что же Вы дальше намерены делать? — спросил Василий.

— Я? — мужчина очень удивился вопросу, долго соображал, но так ни до чего и не додумался. — В смысле?

— Вы всё это время пьете?

Мужчина нахмурился:

— А тебе какое дело? Учить меня будешь? А меня нечего учить, я сам кого хошь научу! Я такими бабками ворочал! А меня кинули! Ты бы на моем месте чего делал? Тебя кто-нибудь предавал? Нет? Ну и все! Учить он меня будет!

— Давно он здесь? — Василий спросил бармена.

— Да уже третий вечер.

— А ты не лезь, — рявкнул на бармена мужчина.

— Послушайте, — начал негромко увещевать отец Василий. — Ну, разве это выход? Разве водка хоть как-то приближает к решению проблемы? У Вас на пути возникли плохие люди, понимаю, но Вы потеряли только фирму, не теряйте же из-за них себя, они того не стоят. Трудности, они укрепляют человека, делают его как камень, кто как не Вы должны это знать? — Василий хотел польстить пьяному, и похлопал того по груди, показывая, какой крепкий у него собеседник. Мужчина взялся за бутылку. Василий попытался забрать ее.

— Не трожь, она мне душу греет, — мужик с силой вырвал бутылку и налил стопку.

Вы говорите, у Вас есть деньги. Ну, создайте новую фирму.

Ни-е-а-а-а. Нафига мне это надо! Для новой пиявки, которая ко мне присосется? А, понимаю, для прес-ти-жу. Да чхал я на эти понты! Все такие крутые, а ты знаешь, с кем работать приходится?! Знаешь, кто они?! Свиньи, натуральные сволочи. Как Борька этот, гад. Все гады, — он привстал на стуле и обвел пальцем зал. — Все гады! И вот он тоже гад. Стоит, бокальчики трёт. Никому нельзя верить! Ни-ко-му! Слышишь!

— Все равно, бросайте это дело, не пропивайте свои деньги и жизнь.

— Ты чо, мои деньги жалеешь?

Он достал пухлый кошелек и начал неловкими движениями выковыривать из него купюры.

— Нефига их жалеть! Хочешь, я тебе их отдам. Ну, хочешь? На, держи, — мужчина со злобой начал совать их священнику. — Свечку поставь, большу-у-ую такую свечку. На.

Отец Василий поспешил спрятать кошелек и деньги обратно во внутренний карман пиджака мужчины и оглянулся на тех двоих в глубине бара.

— Все равно, плевал я на деньги, — не унимался мужчина. — Я такие бабки поднимал, я их теперь не уважаю. Деньги — бумага.

— Тише, тише. Ладно, Вы не хотите начинать новое дело, займитесь чем-нибудь другим. Что Вы в детстве любили делать?

— Я? Марки собирал.

— Ну, начните снова собирать их.

— Зачем? — в высшей степени недоумения спросил мужчина.

— Ну, не знаю, ну, не марки… — он на секунду задумался. — Начните развиваться духовно, культурно. Вы состоятельный человек. Пойдите в церковь, на выставки, не знаю… В театр, что ли. Начните путешествовать. Вы должны чем-то заняться.

— На-хре-на!? — по слогам произнес мужчина. — Вот скажи мне, вот на хрена мне все это нужно?

— Вы же человек, а не скот.

— Все люди скоты… Всем только пожрать надо, выпить и… Там другие дела.

Доброго здоровьичка, — послышался из-за спины голос Яшки Каина.

Василий вздрогнул. На этот раз Яков был одет на современный манер. Хотя борода и весёлый нрав были всё ещё при нём. Однако первое, что бросилось Василию в глаза — это свежесть лица и румянец на его щеках, как будто тот пришел с мороза. Яшка сел по другую руку от предпринимателя.

— И вам не хворать, — промямлил бизнесмен и уставился на грудь пришельца. — Ты кто такой?

«Хорошо, — подумал Василий. — Значит, Яшка не галлюцинация. Хотя, может быть, это как раз и плохо».

— А не заняться ли тебе благотворительностью, Анатолий Сергеевич? — не ответил на вопрос Яков и пристально посмотрел на соседа. — А? Стать защитником обездоленных. Всё равно ведь всё потеряешь.

— Ты хто такой? — повторил вопрос мужчина в пиджаке и поднял свой непонимающий мутный взор на Яшку. — Откуда меня знаешь?

— Знаем. У нас на тебя вообще большие планы, — улыбнулся Яков. — Нет, тебя, определенно, ждут дела!

— Какие дела?

Неотложные, — Яков наклонился и пристально посмотрел в глаза предпринимателю. — Тебя юрист ждёт уже два часа.

Мужчина в пиджаке долго смотрел на него мутным взглядом, затем встрепенулся и замотал головой, пытаясь выгнать из нее хмель:

— Ох, блин! Точно!

Он сунул под стопку тысячную купюру и быстро, рисуя зигзаги, вышел из бара, а Яков подсел к Василию и обнял его одной рукой, словно старого приятеля. Затем он откинулся и начал вертеться на стуле, демонстрируя себя.

— А? Смотри! Ну, как? Уважил, ай уважил! Смотри — чувствует! — нещадно щипал свои кисти рук Яков.

Он окинул счастливым взором бар, сделал глубокий вдох, затем обнюхал пустую стопку и от удовольствия даже закрыл глаза.

— Водка, — с блаженством прошептал он и позвал бармена. — Целовальник, подай ещё чарку и капустки неси!

— Капусты нет, — равнодушно ответил бармен. Он налил водки и поставил свежее блюдце с лимонами. — Лимоны есть.

— Хе, лимоны, ну давай, — глаза Якова заблестели.

Он выпил, занюхал рукавом и лишь затем откусил лимон.

— У, кислый, зараза, — крякнул он, сморщился, но улыбнулся и затолкал всю дольку в рот. — Как эту дрянь едят?

Наблюдать за Яковом было увлекательно: ему нравилось всё, всё привлекало, всё вызывало восторг — и приятное и неприятное — он был доволен одним фактом своего Бытия. Афанасьев всё делал с жадностью: нюхал, пил, ел, смотрел, прикасался.

— Вот спасибо, — уже в который раз поблагодарил он священника, крепко взял его руками за плечи и с безмерной признательностью окунул свой взгляд в глаза отца Василия. — Век этого тебе не забуду. Ну да вот и моя доля.

Он распахнул пиджак, под которым оказалась заткнутая за пояс черная папка, довольно толстая.

— У меня уже все готово. Это копии заявлений, которые я в патентный комитет снес. Потому и задержался. Смотреть будешь?

— Зачем? Все равно я в этом ничего не смыслю.

Василий отвечал без удовольствия, он опять вспомнил, что уже сегодня попадет в Ад и ощутил от этой мысли ужас. Страх и томление торопили его закончить всё поскорее.

— А и то верно, — ухмыльнулся Яков, но затем с серьезным видом уверил, продолжая рыться в бумагах. — Ты не беспокойся, у нас все по-честному, я уж тебя не подведу. Да и зачем мне это? Я матери своей не так благодарен, как тебе за второе рождение. А, вот, нашел.

Он протянул несколько листов бумаги, на которых размашистым почерком были перечислены технологии, которыми откупался Яков. Василий окинул взглядом первый, но не технологии занимали сейчас его ум, напротив, подобное оттягивание момента смерти даже раздражало его.

— Ну, как, доволен? — спросил Яков.

— Доволен.