Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

— Каким это образом вы собираетесь меня к чему-либо принудить? — возмутился я. — С моими-то недавно открывшимися способностями и возможностями!? Да я вас, как цыплёнка или воробья, расстреляю вот из этого пистолета, или с лёгкостью посажу на меч, как на кол!

— Очень образно сказано, Величайший Господин!

— То-то! — приложился я к бутылке.

— Но ведь жизнь всё-таки одна!?

— Вопрос спорный. И к чему это вы? Ладно, вернёмся к основной теме. Мне безумно интересен ваш план по принуждению меня к чему-либо.

— Я буду действовать самым простым способом!

— Ну, очень интересно!

— Милли…

— Что? Как?

— Только она одна вызывает у Вас сверхмощные, яростные и непередаваемые эмоции, и вслед за этим влечёт самые грандиозные, неведомые дотоле и удивительные последствия. Только эта женщина способна заставить Вас стать тем, кто Вы есть на самом деле.

— А кто я есть на самом деле?

— Величайший Господин, который ещё не до конца осознал свои возможности и способности!

— Слышал сию точку зрения неоднократно. Рад. Польщён! Трепещу и горд. Но не совсем всё понимаю!

— Скоро поймёте, — грустно улыбнулся мой собеседник. — Вы, тот, кто скоро будет править всеми Мирами и плевать на тех, кто рядом с ним!

— И каковы же возможности, которые дарует мне мой странный, принципиально новый и неожиданный статус? — развеселился я. — Что мне полагается и позволено в данной ситуации? А что нет?

— Вам будет позволено всё, Величайший Господин! Но есть великое чувство меры, которое сдерживает лишние стремления и предотвращает скоропалительные, а потому очень опасные эмоции, действия, желания, неожиданные и несвоевременные знания, мысли и выводы из них, — усмехнулся Антикв.

— И каковы они, эти эмоции, чувства и сокровенные знания, а тем более, выводы? — набычился я.

— Месть, зависть, ненависть, тщеславие, высокомерие, ложное величие, сумасбродство, тупость и глупость в постижении и в осознании очень простых и вечных истин, — сухо произнёс мой собеседник. — Всё, как всегда… Всё, как всегда и везде.

— Вот как?

— Да… Будьте справедливы. Это самое главное. Не рубите с плеча. Не даруйте милость тем, кто этого не достоин. Даруйте её всегда павшим и падшим, ибо они после погибели застынут в ужасе от своих грехов и вздрогнут от того, что они сотворили и натворили! И раскаются! И очищения их душ очистят и Вашу душу!

— Вы, однако, отнюдь, не дурак!? — задумчиво посмотрел я на своего нежданного и негаданного собутыльника. — Извините… Но, очень странно. Ранее я не думал, что вы такой.

— Ну, для того, чтобы Вам обо мне следовало что-либо подумать, необходимо было бы определённое время для знакомства.

— Ну, да! — рассмеялся я. — Но, всё-таки… И почему же ваша прекрасная и обворожительная жена считает вас дураком?

— Эта женщина считает меня дураком потому, что она сама полная дура! — горько и тоскливо усмехнулся Антикв. — Да, она считает меня дураком, а, вернее, полным кретином или придурком. Но, как может дура рассуждать об уме нормального человека, который наличие этого ума тщательно скрывает от всех!?

— Блестяще сказано! Действительно, — как?!

— Секрет не раскрою! — рассмеялся Антикв.

— Вы знаете, — задумчиво произнёс я. — В конце, кажется, восемнадцатого века Парижская Академия Наук приняла решение о том, что метеориты с неба падать не могут.

— Почему? — улыбнулся Антикв.

— А потому, что камней на небе нет и быть не может! — расхохотался я. — Эх! Из века в век всё одно и тоже!

— Да… Это Вы к чему?

— К тому, что людская глупость не имеет границ.

— Ну, здесь Вы не совсем правы. Я не о глупости вообще, а о глупости академиков, — усмехнулся Антикв. — Всё-таки эти ребята очень многого не знали о строении Вселенной. Их глупость явилась последствием этого, и отнюдь не свидетельствовала об отсутствии ума.

— Согласен. А вообще, ничего нет страшнее на свете бабской глупости, ибо в этой области уж точно не наблюдается ума! Присутствуют только какие-то ложные амбиции, ненужные метания, психопатии, бесконечные переживания, истерические эмоции, нервозность и глупость, прикрытые толстым одеялом мечтаний, тщеславия и смешных иллюзий! Но что интересно. В женщинах сосредоточено намного больше хитрости, расчётливости и продуманности, чем в мужчинах! Парадокс! Ведь все эти качества предполагают обязательное наличие ума!

— «Как, однако, точно подмечено! Брависсимо!», — раздался очередной щелчок в моём мозгу.

— «Исчезни, сука!».

— «Да, мой Величайший Господин!», — ответила Милли и исчезла.

— Дело в том, что ум бывает самым разным и разнообразным. У кого-то он лежит в обыденной, бытовой, повседневной, практической сфере, у кого-то в сфере творчества, у кого-то в сфере бизнеса, у кого-то в научной сфере, — задумчиво произнёс Антикв. — Очень редко ум бывает универсальным.

— Да, я согласен. Вот, часто говорят: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?!». Ну, кто был богаче? Леонардо да Винчи или Миланский Герцог! Эйнштейн или Рокфеллер? Томас Манн или кто-либо из семейств Морганов или Дюпонов?

— Да, Вы правы.

— Так, нам следует срочно успокоиться, сосредоточиться и привести сознание в полный порядок, — решительно сказал я. — Но это завтра. Давайте, всё-таки, сегодня напьёмся. Благо, четыре бутылки коньяка у нас в запасе имеются. И икра ещё не закончилась. Даже кабачковая. И всякая оная. И хлеба целый ломоть остался.

— Блестящая идея! — с готовностью поддержал меня Антикв.

— «Боже! Ужас!», — щёлкнуло у нас одновременно в мозгах и мы вздрогнули, потому что почувствовали наличие подле нас двух самих любимых и обожаемых женщин на свете.

— «Милый, ну, успокойся! Не следует так нервничать!», — виновато, скорбно, печально и осторожно произнесла Милли. — «Да, грешна я и порочна. Была… Но, что тут поделать?! Всё в прошлом. Я обновлена и невинна, как дитя. Нам следует строить взаимоотношения далее заново, и вновь, с чистого листа. Прошу тебя, любимый, не напивайся и не впадай в отчаяние, или, не дай Бог, в депрессию!».

— «Какая может быть депрессия!?», — возмутился я. — «Только хандра! И ничего более! Светлая хандра!».

— «Дорогой, не волнуйся ты так!», — робко, осторожно и нежно сказала Госпожа Альба, обращаясь к моему новоиспечённому приятелю. — «Ну, часто я была неправа в поступках и горяча в выражениях. Бывает… Я тоже не без греха, как и ты».

— «Как и я?!», — взвился Антикв. — «Я, вообще-то, изменил тебе всего один раз за тысячу лет! А ты, сука, значит, побыла в постели и у Пабло Пикассо, и у Гойи, и даже у Веронезе!?».

— «Были у меня грехи. Небольшие… Не волнуйся. Эти типы тебе в подмётки не годятся! И, вообще! Все прежние мои грехи и последующие были абсолютно безгрешны», — сухо произнесла Альба.