Павел Корнев - Падший

В правой руке я нес ее дорожный чемодан, легкий и плоский. Если выставить перед собой острый угол, то таким багажом чрезвычайно удобно прокладывать дорогу в толпе.

– Лео! – дернула меня за руку Лили. – Куда ты меня ведешь?

– Уже привел, – указал я на вокзальное кафе, где любил бывать ребенком. Мы с отцом никогда никуда не ездили, он просто имел обыкновение встречаться на вокзале с нужными людьми.

Не без труда, но нам все же удалось отыскать свободный столик; я убрал чемодан под стул, велел Лили присматривать за ним, а сам отправился в буфет. Принес поднос с двумя чашками кофе и корзинкой профитролей. На покупку этого угощения ушла изрядная часть остававшихся в бумажнике денег, но я по этому поводу ничуть не переживал. Мои финансовые затруднения подходили к концу.

В отличие от папы, на вокзале я собирался повстречаться не с каким-нибудь социалистом или анархо-христианином, а с собственным поверенным. Помимо восстановленного паспорта тот должен был принести немного наличности и новую чековую книжку. По крайней мере, я очень на это рассчитывал. Новый Вавилон не слишком снисходителен к бродяге без денег и документов.

Чашка кофе и несколько профитролей подействовали на Лили самым положительным образом. Бледное лицо порозовело, моя спутница перестала встревоженно озираться по сторонам, успокоилась и с нескрываемым интересом разглядывала сновавших внизу людей. Кафе располагалось на втором этаже, вокзал отсюда просматривался от билетных касс и до выхода на платформы.

Именно поэтому я заметил поверенного задолго до того, как нескладный выпускник не самого престижного учебного заведения подошел к винтовой лестнице и стал подниматься в кафе. Слежки за ним не было. По крайней мере, никто подозрительный мне на глаза не попался.

– Сейчас вернусь, – предупредил я Лилиану и направился к бестолково озиравшемуся у буфета пареньку.

– Виконт! – встрепенулся тот при моем приближении.

– Тише! – потребовал я, склонился над витриной и спросил: – Все готово?

Вместо ответа поверенный протянул газетный сверток:

– Да.

– Кто-нибудь мною интересовался?

Поверенный покачал головой и замялся, но все же произнес:

– Среди кредиторов ходят упорные слухи о вашей кончине. Поговаривают, будто я скрываю это, пользуясь отсутствием близких родственников. Пока ваши подписи никто не оспаривает, но, быть может…

– Нет! – отрезал я. – Пока эти кровососы исправно получают платежи, никто бучу поднимать не станет. Так что ты со мной не встречался, а все инструкции по-прежнему приходят почтовыми отправлениями. Ясно?

Молодому честолюбивому юристу сомнения в его порядочности были как острый нож, но назначенное мною жалованье с лихвой перекрывало все возможные неудобства. Так мне, по крайней мере, всегда казалось.

– Не вздумай, – на всякий случай предупредил я поверенного. – Понял?

– Понял, – поник тот.

– Что-то еще?

– Китаец, как обычно, мутит воду. Надеюсь, продажа участка на Кальварии заставит его успокоиться.

До самого последнего времени продать земельный участок мешал фамильный особняк с проклятием, но теперь от темной магии не осталось и следа, поэтому за усадьбу вполне можно было выручить сумму, достаточную для покрытия львиной доли моих долгов. В принципе я мог закрыть все обязательства из своих швейцарских активов, но, дабы избежать возможных пересудов, гасил кредиты исключительно за счет поступлений от доли в семейном фонде Косице.

– Документы подпишете сразу или переслать в Цюрих? – уточнил поверенный.

– В Цюрих, – распорядился я. – И попробуй поторговаться за участок через подставных покупателей. Но цену сильно не поднимай, не больше чем на десять – пятнадцать процентов.

– Сделаю.

– Вот и молодец. – Я похлопал юриста по плечу и ненавязчиво подтолкнул его к лестнице. – Все, иди.

Представлять поверенному свою спутницу я не собирался.

Когда юрист начал спускаться по лестнице, я подошел к ограждению второго этажа и проследил за ним взглядом. Вновь не заметил ничего подозрительного и вернулся к Лилиане, на ходу сунув газетный сверток во внутренний карман пиджака.

– Ну? – улыбнулся я. – И как ты собиралась ориентироваться тут одна?

Лили посмотрела на меня, как на неразумное дитя.

– Лео, ты и в самом деле думаешь, что я не сумела бы совершенно случайно столкнуться с тобой на перроне?

– Значит, папа просто облегчил тебе жизнь? Зачем тогда было злиться?

– Ничего ты не понимаешь! – Лилиана с печальным вздохом раскрыла пудреницу, посмотрела в зеркальце, несколькими уверенными движениями напудрила лицо. – Я не выношу, когда что-то решают за меня. Ясно?

Я не удержался от ехидной ухмылки, но лишь покладисто произнес:

– Учту на будущее.

– Учти, – с непроницаемым выражением лица кивнула Лили и вдруг ткнула меня затянутым в гипюровую перчатку пальчиком. – Надеюсь, ты не думаешь, будто я отправилась в поездку исключительно ради того, чтобы побыть с тобой? – выдала она и театрально взмолилась: – Лео, не заставляй разочаровываться в тебе! Скажи, что это не так!

– Ты разбиваешь мое сердце.

– Лео!

– Хорошо! Хорошо! Я так не думаю.

Я и в самом деле был далек от мысли, будто Лилиана отправилась в столицу из-за внезапно вспыхнувшей страсти к случайному знакомому.

Нет, было что-то еще. Страх?

Страх.

Тонкий, едва уловимый страх, искусно спрятанный за беззаботной улыбкой. И благодаря откровенности маркиза мне была известна его причина. Задушенный жених – серьезный повод бояться тугов. Но выступления в варьете…

– Мы можем идти? – поторопила меня спутница.

– Да, конечно! – Я вытащил из-под стола дорожный чемодан, взвесил его в руке и не удержался от усмешки. – Не очень-то много у тебя вещей.

– Лео, ты меня поражаешь! – закатила глаза Лили. – Девушка приезжает в столицу успокаивать нервы, зачем ей багаж? Она все купит на месте! В этом – весь смысл поездки! Дорогие магазины! Талантливые портные! Модные ювелиры!

– О-хо-хо, – посмеялся я, спускаясь по лестнице. – Теперь я понимаю беспокойство твоего папеньки!

Лилиана только фыркнула.

– Если ты намекаешь на мою расточительность, то смею тебя уверить: все покупки я оплачиваю из собственных средств.

– Богатая невеста?

– Богатая старая дева.

Теперь пришла моя очередь фыркать от смеха. Но к этому времени мы уже спустились на первый этаж, и стало не до разговоров. Люди, люди, люди – и все куда-то спешат, будто беспрестанно находящиеся в движении косяки морских рыб.

Когда неподалеку над головами мелькнул тюрбан и Лилиана, явственно вздрогнув, до боли стиснула мое плечо, я не подал виду, что почувствовал это, и лишь ускорил шаг. Выставленный передо мной чемодан разрезал толпу будто форштевень корабля, и очень скоро мы выбрались из духоты вокзала на раскаленную зависшим в зените солнцем площадь.