Павел Корнев - Падший

На улице окончательно стемнело, начал накрапывать дождик. Извозчик поднял верх коляски и помогал носильщику закрепить ремнями багаж. Мы с Лили остались стоять под навесом.

– Во сколько отправление? – взглянул я на хронометр. – Мне еще надо успеть купить билет.

– Надеюсь, первого класса? – пошутила девушка.

– Не сомневайся, – улыбнулся я в ответ и протянул руку. – Прошу…

Мы уселись на обтянутое кожей сиденье, извозчик взмахнул вожжами, и коляска, подрагивая на неровной брусчатке, покатила по мостовой. Людей на улицах было немного, надвигающаяся непогода разогнала всех по домам. Возможная слежка незамеченной остаться никак не могла, но никого подозрительного я не увидел, как ни вертелся на месте, оглядываясь назад.

На привокзальной площади мы доверили носильщику перегружать багаж на скрипучую тележку, а сами побежали к главному корпусу, стремясь поскорее укрыться от резких порывов ветра. Смерч все же нагнал нас у самого входа и сорвал шляпку Лили, растрепав ее черные локоны, но я успел перехватить головой убор в воздухе и вернуть его хозяйке.

А только носильщик закатил под навес тележку с нашим багажом, и будто разверзлись хляби небесные, на землю хлынул летний ливень. Окна моментально затянула пелена воды, стоки переполнились, и бурные потоки потекли прямо по улицам. Площадь в один миг превратилась в настоящую заводь, на ней набухали и лопались крупные пузыри. В серой пелене дождя то и дело сверкали молнии, но гром докатывался отдаленными раскатами – гроза по большей части прошла стороной. Да и ливень долго не продлился: я только выправил билет, и он уже начал стихать. Потом ветер и вовсе унес кудлатые темные тучи прочь и небо расчистилось.

– Невероятное везение! – рассмеялась Лили.

Дождь будто смыл ее дурное настроение, и теперь с ее лица не сходила легкая улыбка. Впрочем, я самонадеянно объяснял последнее своим присутствием. Почему-то мне хотелось так думать.

Наш поезд стоял у перрона под высоким куполом платформы, но пока еще без паровоза, который совершал маневры на запасных путях. Без проблем миновав бдительного вахтера, мы зашли в пульмановский вагон, оформленный даже более роскошно, чем тот, что привез нас в столицу. Лилиана сразу убежала проверять багаж, а я убрал свой чемодан под ноги и с блаженным вздохом развалился на диванчике, мягком и чертовски удобном.

Пассажиры только-только подходили, большей частью они были вымочены внезапным ливнем до нитки. Никому не было до меня никакого дела.

Устав ждать Лили, я откинулся на мягкую спинку и постарался задремать, но сон не шел. Понемногу вернулась ломота – подруга той, что крутила суставы левой руки. Вновь разболелись локоть и запястье, стало трудно дышать, непонятно с чего засаднило шею, там, где ее захлестнула удавка.

Я нервно встрепенулся и сел ровно. Напитки не разносили, поэтому сам дошел до буфета и налил содовой. Когда осушил стакан и вернулся обратно, наконец объявилась Лили. К моему немалому удивлению, она где-то переоделась, сменив дорожные юбку, блузу и жакет на свободного кроя платье.

– Так и будешь здесь сидеть? – уперла она руки в бока.

Я озадаченно моргнул.

– А какие варианты?

– Ехать будем всю ночь, я выкупила спальную комнату. Идем, мы прекрасно разместимся там вдвоем.

Не желая продолжать этот разговор при посторонних, я последовал за нею, но проходить в кабинет с просторной двуспальной кроватью не стал, просто заглянул внутрь и покачал головой.

– Не думаю, что это удобно.

– Брось, Лео! – легкомысленно отмахнулась Лили. – Ты ведь обещал папеньке присматривать за мной, ведь так?

– Боюсь, такого бы он не одобрил.

– Чего – такого? – прищурилась Лилиана.

– Ну… – замялся я. – Ну не знаю…

– Мужчины! Вечно у вас одни глупости на уме! – закатила глаза Лили. – Ну какая тебе охота трястись всю ночь в общем зале?

Я оглядел вагон, тишину которого понемногу заполнял гул голосов попутчиков, покачал головой и сходил за чемоданом.

– Другое дело, – улыбнулась Лили, запирая за мной дверь. – Да, почему ты не хвалишь мое платье? Тебе не нравится?

– Хвалить надо не платье, а твой вкус, – сделал я комплимент, распустил шейный платок и повесил пиджак на спинку стула. Снял темные очки, помассировал виски и спросил: – Не возражаешь, если я прилягу?

– Что у тебя с лицом? – спросила Лилиана, только тут заметив воспаленную царапину на виске.

– Помнишь шум вчера ночью? Вот это оно и есть.

– Бедненький! Было больно?

Я вспомнил стремительный удар вилкой, внутренне поежился и кивнул:

– Весьма.

– Надо чем-нибудь помазать.

– Ерунда, – отмахнулся я и присел на кровать. Кровь прилила к голове, словно повис вверх тормашками, загорелись огнем щеки и уши. И вновь вернулся мерзкий звон в ушах.

– Что с тобой, Лео? – встревожилась Лилиана. – Ты здоров?

– В порядке, – ответил я, судорожно сглотнув, и пересохшее горло будто наждаком продернуло. – Сейчас буду.

– Я принесу тебе попить!

Моя попутчица убежала, а я без сил повалился на кровать, но взглянул на часы и сразу уселся обратно. Раскрыл переданный Александром Дьяком чемодан и принялся разбирать резиновые трубочки капельницы.

За этим занятием меня и застала Лили. Она протянула высокий бокал, в котором искрилось золотистое шампанское.

– А что это у тебя? – спросила Лилиана, отпив из собственного бокала.

Я отставил шампанское на полку и без особой охоты ответил:

– Надо принять лекарство.

– Так уколы у тебя не из-за наркотиков?

– Нет, – уверил я, выставил банку с раствором серебряной воды на полку над кроватью и воткнул в нее трубку с иглой на конце. Потом закатал рукав сорочки, перетянул жгутом бицепс и принялся работать кулаком, заставляя набухнуть вену.

– Извини, я плохо о тебе думала, – смутилась Лилиана.

– Ерунда!

Я приладил иглу, развязал жгут, и целительный раствор стал понемногу поступать в кровь. Рука занемела, но одновременно с этим начал проходить жар и смолк тошнотворный звон в голове.

Лечить оборотня серебром – удивительно, не так ли? Впрочем, еще кто-то из древних резонно заметил, что разница между ядом и лекарством в первую очередь состоит в дозировке.

– Что с тобой? – спросила Лили, присаживаясь рядом. – Чем ты болен?

– Редкое наследственное заболевание, – ответил я чистую правду и усмехнулся: – Как видишь, по наследству переходят не только деньги.

Лили сделала глоток шампанского и покачала головой:

– Никак не могу в тебе разобраться, Лео. Ты не похож на богатого мота.

– Я только учусь им быть, – рассмеялся я и сразу закашлялся. Потом пояснил: – Еще не так давно мне приходилось в поте лица зарабатывать себе на жизнь.