Тимофей Костин - Науфрагум. Дилогия

- Огонь! Стреляйте же, идиоты!!!

Матросы, неуверенно помедлив еще секунду, все же начали стрелять - впрочем, не давая себе особенно труда целиться - от живота. В ответ открыли огонь стюарды-инсургенты, и в следующее мгновение роскошная бальная зала "Олимпика" превратилась в поле боя. Скорострельные пистолеты-пулеметы, не отличающееся высокой точностью, залились длинными очередями, расчерчивая пространство строчками пуль, по полу заскакали дымящиеся гильзы. Несколько десятков гостей, не успевших еще вырваться из залы в коридор через забитую людьми дверь, в ужасе попадали на пол, закрывая головы руками.

Брызгая кровью, на паркет рухнул один из стюардов, очередь настигла обратившегося в бегство флейтиста, упал один из матросов. Но у команды фон Кёмница было явное преимущество в количестве стволов. Казалось, еще пара мгновений, и все инсургенты, а вместе с ними принц и принцесса погибнут.

Самый храбрый из матросов, оскалясь, выбежал вперед, и прицелился в Грегорику, которая почему-то обернулась в сторону открытого окна. Но выстрелить он не успел, точный выстрел свалил его с пробитой головой. А в следующий миг из темного проема в зал вдруг ударил густой фонтан ослепительно-белой пены.

Не знаю, как валькирия, притворявшаяся горничной принцессы, не придушила меня на протяжении драматических событий, творившихся в освещенном бальном зале. Всякий раз, когда оружие - неважно в чьих руках - оказывалось обращено в строну принцессы, она мгновенно брала его носителя на прицел, одновременно сдавливая мне шею. Когда старший помощник завладел браунингом и прицелился в принца, я непроизвольно зажмурился, ожидая грохота над ухом - был уверен, что выстрелить ему горничная не позволит. Однако, как ни удивительно, она сдержалась. Видимо, на принца ее защита не распространялась. Впрочем, старпом позорно промахнулся буквально с двух шагов, а разговор принял новое направление. Снова завладевший всеобщим вниманием принц говорил так убедительно, что я поймал себя на том, что невольно киваю в такт словам, забыв о том, что он всего полчаса назад подослал ко мне убийцу. Помотав головой, чтобы избавиться от наваждения, я на секунду отвлекся, и мой взгляд упал на пару тумблеров в левой части панели, которые раньше не привлекали внимания. Так, постойте, это же!..

Попытка привлечь внимание горничной не удалась, она была вся там - в зале, где решалась судьба ее госпожи. Тем более что словесная перепалка вновь сменилась стрельбой. Не успели еще распахнуться пробитые пулями двери, как горничная резко нажала мне на плечо.

- Вперед!

Перила корзины ударились о борт гондолы прямо под проемом окна как раз в тот момент, когда старпом прицелился в принцессу. Горничная выстрелила, опередив его и продемонстрировав отличную меткость - ведь нас разделяло не менее пятнадцати ярдов, приличная дистанция для пистолета. Разразившаяся затем стремительная перестрелка не смогла перекрыть окрика горничной:

- Госпожа, сюда!..

Принцесса оглянулась на нас, но, как бы быстро она ни смогла бы сориентироваться, времени на то, чтобы покинуть открытое пространство, у нее не оставалось. Телохранительница выиграла еще секунду, сняв матроса с "томпсоном" и, едва не наступив мне на голову, стремительно прыгнула вперед, в зал, чтобы прикрыть принцессу собой - ничего больше нам не оставалось. Или... все же нет?

Рывком подняв корзину на ярд выше, я щелкнул тумблерами, и в следующий миг огромные красные огнетушители по обеим сторонам корзины бешено зашипели и выбросили тугие струи пышной пены в сторону передних дверей залы, откуда стреляли люди старшего помощника.

Победа была достигнута практически мгновенно - задыхаясь в густой пене, кашляя и отплевываясь, старший помощник и его подручные-матросы немедленно отступили через двери зала в коридор. Стрельбу отрезало как ножом, и повисшую тишину нарушало лишь шипение клубящихся белоснежных сугробов и плач перепуганных студенток, сбившихся у кормовых дверей.

Телохранительница в два прыжка добралась до принцессы и схватила ее за руку.

- Госпожа, идемте скорее!

Но Грегорика лишь наградила ее благодарным взглядом и уперлась.

- Постой, Хильда, нам еще нужно разобраться...

Ее прервали раскаты металлического голоса из динамиков, в котором, тем не менее, нетрудно было узнать фон Кёмница.

- Проклятье тебе, Яков! Не думай, что переиграл меня! Ты все равно ответишь за смерть Натали!

Принцесса резко повернулась к брату, так и не выпустившему из рук бледную Софию, и ледяным тоном спросила:

- О чем он говорит? Может быть, объяснишь?

Яков лишь презрительно пожал плечами и цинично усмехнулся.

- Кто мог знать, что дочка старого дурака окажется столь неуравновешенной, что наложит на себя руки после короткого романа?

- Не верьте ему, госпожа, - настойчиво вмешалась телохранительница. - Он тоже среди заговорщиков!

Глаза принцессы расширились и потемнели, обращенный на принца взгляд стал бритвенно-острым.

- Откуда ты узнала?

- Надеюсь, ты не будешь слушать чушь, которую несет твоя служанка? Всем известно, что у нее мания преследования, - попытался парировать принц, но ему уже явно было не до смеха. На лбу вдруг выступил нервный пот.

Вместо ответа горничная повернулась к окну и сделала призывный жест.

Остро осознавая всю драматичность момента, я перелез через перила и прыгнул на паркет, навстречу удивленным взглядам. Смущаться было некогда. К тому же меня подталкивала злость.

- Прекрасно понимаю людей, которые имеют дело с вами, ваше коварное высочество, - довольно невежливым тоном заговорил я. - Если не смотреть за спину, можно плохо кончить. Примерно такую кончину вы и уготовили для меня в том неуютном трюме. Но игра обернулась не так, как было задумано, и ваш клеврет проговорился - нет сомнений в том, что вы знали о готовящемся мятеже, о трансильванцах и старшем помощнике.

Эффект оказался сравним с ударом под дых - одно лишь мое появление заставило принца побледнеть, а то же, что я сказал - позеленеть. Глаза его метнулись по сторонам, словно ища выхода, а голос впервые дрогнул:

- Что за... чушь...

- Это тоже? - резко спросила горничная, подхватив с пола оброненный одним из музыкантов револьвер. Твердой рукой направила его в живот принцу и нажала на спуск. Револьвер громыхнул, выбросив сноп искр, но принц лишь вздрогнул от неожиданности. На его мундире не было видно крови - лишь копоть.

- Холостые патроны, как и в браунинге, - отрезала телохранительница, а я быстро добавил:

- Принц явно знал об этом, и когда певица-инсургентка целилась в него, и когда стрелял фон Кёмниц. Откуда, если он не замешан в этом деле? Почему стюарды так легко ему поверили и почему у них-то были настоящие патроны?