Андрей Щепетов - Хроники космического пирата

– Неправильно указан уровень, – проквакал пеналец, когда снова смог говорить.

То есть как, – слова жабоида привели меня в замешательство, – что может быть неправильно с уровнем, да ещё с первым. Я выхватил из кармана коммуникатор, активировал его, настроив на личные данные. Действительно, вместо чахлой единички над моим двойником красовался пусть не десятичный логарифм, но более уверенная двойка.

Это когда ж меня угораздило? Наверное, пока я бодался с клитанами, и в пылу боя не заметил, как перешёл на новый этап. В принципе, ясно, перескочить с первого уровня на второй – особенных усилий для этого не требуется, расстрелять пару-тройку мутят или рогитов, и пожалуйста – новая ступенька в развитии.

Кроме всего прочего нельзя было не обратить внимания на ещё одно изменение, коснувшееся меня, как персонажа: из, пардон, «салаг», меня пожаловали новым званием – «юнга». В общем, хрен редьки не слаще, воодушевляло лишь, что достичь повышения удалось за короткое время, так что есть перспектива вскоре обзавестись званием поприличней, например, получить рейдера. Но тут придётся попыхтеть, если, конечно, меня не прикончат, пока я буду карабкаться по служебной лестнице.

– Неправильно указан уровень! – вновь квакнул жабоид, устав дожидаться уточнений. Вообще непонятно, на хрена спрашивать, если итак всё известно. Наверное, какие-нибудь древние инструкции, которые устарели сто лет назад, но которым, в силу идиотских традиций, всё ещё отдают дань. Короче, бюрократия она везде бюрократия, хоть на Земле, хоть в самой захудалой дыре.

Пришлось снова повторить всю ту ахинею, что я наговорил в самом начале с той лишь разницей, что поменялся мой уровень. Ну, добавил ещё пару слов, исключительно чтобы закрепить впечатление:

– С юных лет питаю приязнь к расе пенальцев вообще и планете, – я глянул на монитор, – Кавкаурика в частности. Названьице то ещё, но к жабам лучше не придумаешь, наверное, сплошное болото, а над ним – рой комаров. В общем, райское место. Для земноводных, разумеется.

– Вам дано разрешение причалить, – квакнул мой собеседник таким тоном, словно облагодетельствовал, – плата составляет пятьдесят кредитов. Будете бронировать номер?

– Нет, спасибо! – отказался я.

– Аквалёт напрокат?

– Нет.

– Гид-проводник нужен? Хороший, с языком.

– Спасибо не надо, – начал раздражаться я, хотя так и подмывало уточнить, что эта жаба имела ввиду: скабрезность или полиглотские таланты экскурсовода. Впрочем, неважно, меня не интересовали предлагаемые услуги. Не дав пенальцу снова раскрыть рот, я задавил рекламную акцию на корню:

– С удовольствием воспользовался бы всем, что у вас есть, но не могу, стеснён, знаете ли, в средствах.

На этом всё кончилось, отсутствие денег у покупателя отбивает желание ему продавать. Универсальный закон, который подходит к любому сообществу, цивилизованному или не очень.

После того, как жабоид потерял ко мне интерес, я смог наконец-то пришвартоваться. Выбрался из кабины и обомлел – у пенальцев было своё, в корне отличающееся от привычного, видение на интерьер. На базе преобладали зелёные тона. Но это ладно, странно было другое. Вся обстановка не имела чётких контуров и казалась какой-то аморфной. Нет, не казалась, она такой была.

Странные переходы, постоянно меняющие форму, – словно они текли, – тянулись из одного конца базы в другой, многократно пересекаясь друг с другом и с другими такими же переходами. Мебель, сводчатые арки, мерцающие дорожки под ногами – всё было нестабильным и постоянно менялось.

Кроме того, на базе имелось множество водоёмов, наподобие больших луж, покрытых тиной и с запахом, как от сточной канавы. Вероятно, так в представлении пенальцев, выглядит гармония. Что касается запахов, то тут всё относительно, скорей всего жабоиды не в восторге, к примеру, от наших духов. Вполне возможно, что они для них пахнут помойкой, всё упирается в вопрос восприятия. Ну и традиций, разумеется, куда без них.

Чья-то рука легла на плечо, я медленно, не ожидая ничего хорошего, обернулся и облегчённо вздохнул. Передо мной, улыбаясь во весь рот, стоял Сибл, мой первый в этом мире знакомец.

– Живой? – покачал головой он. – А я думал тебе крышка. Слышал, как ты орал, впечатляет, – похвалил он, и передразнил: «Караул! Убивают!»

– Так ты что, прилетел? – уточнил я, желая перевести тему с моих способностей на что-нибудь отвлечённое.

– А то… Как на такое не откликнуться.? Только, прилетаю, а тебя нет. Ну, думаю, труба Скрайду. Хороший был парень, и сигналы подавал нестандартно…

– Как смог, так и подал, – буркнул я.

– Ладно, не дуйся. Куда слинял-то?

– Да так… – я неопределённо помахал ладонью.

– Ясно, у всех свои тайны. С добычей хоть или как?

– Кое-что есть, – я кивнул на свой звездолёт, – кстати, куда протоплазму сдавать, не знаешь?

– Вон ту хреновину видишь? – Сибл вытянул руку в направлении шарообразной конструкции с отверстием для входа. – Это вроде пункта приёмки. Топай туда – они сами всё сделают. Ну, давай, пока, – он снова хлопнул меня по плечу, – если что – зови, подскочу.

– Сибл! – окликнул я его, когда он отошёл на несколько метров. – Спасибо!

– Сочтёмся! – махнул он и поспешил к кольцеобразной конструкции с несколькими большими табло, рекламирующими какие-то скользкие гадости.

Я направился в контору по сдаче космической утвари, внутри сидел, – кто бы сомневался, – зеленокожий пеналец, и, шевеля четырьмя лапами, что-то строчил на зелёной же, выполненной в форме куба, клавиатуре.

– Чего тебе? – квакнуло существо.

– Сдать, – несколько опешил я от неприветливого обращения.

– Анализы дальше по коридору! – пробубнила эта сволочь.

– Протоплазму! – я начал закипать.

– Чего сразу не сказал? – он поднял на меня холодные глаза. – А-а, ясно, – жабоид откинулся на спинке сиденья, – у тебя хреновый речевой аппарат, поэтому и речь недоразвита, – и он заквакал над собственной шуткой. Вот блин, тритон штопаный.

– У вас шкурка разъехалась, – я указал на лягушачью промежность, – пеналец мгновенно перестал веселиться и принялся рассматривать себя между ног.

Наконец, поняв, что его обманули, он выпучил глаза. Я думал плюнет, такое у него было лицо. Но обошлось, пеналец отрывисто квакнул, потом ещё, а затем залился, смешно дрыгая лапками, неудержимым кваканьем.

Ну вот, можно считать контакт установлен, ибо нет средства надёжнее, чем обмен мнениями. Желательно такими, чтобы понравились собеседнику. Мне это, кажется, удалось. Хотя, если быть откровенным, я к этому не стремился, само получилось.

– Сколько там у тебя? – наквакавшись от души, уточнил пеналец, имея ввиду протоплазму.

– Сто шестьдесят.