Юрий Мещанов - Вольница обречённых (СИ)

Через некоторое время в ворота резиденции въехал Всеслав Строгов. С ним были его сын Красимир, придворный хронист, брат Лютогост и полководцы. Он осмотрел сцену побоища и увидев труп князя Юрьева удовлетворённо кивнул. Государь спешился и обратился к своим ратникам и офицерам:

-- Воины! Дом Юрьевых веками честно служил Древгороду, охраняя государство от всех врагов. Но зачем-то они подняли мятеж. И теперь Дом Юрьевых повержен и разгромлен. Я объявляю об отмене дарования Юрьевым титула Большого Дома. Отныне Юрьевы входят в число Малых княжеских Домов и не имеют никаких преимущественных прав перед другими. Густошумье же объявляется коронными землями и управляться будет напрямую моим личным наместником!

Через какое-то время в резиденцию прибыл небольшой отряд сваяльцев, которым Всеслав передал женщин и девиц поверженного Дома Юрьевых. Государь и представитель племенного союза пожали друг другу руки и поклялись соблюдать мир. "Смотрите!" - раздались голоса. Двое бойцов, из числа тех, что были посланы обследовать заключевницу, несли под руки человека. Вернее, это существо когда-то было человеком. В прошлой жизни. Несчастный был одет в сгнившие лохмотья. Его огромная седая борода кишела вшами. Волосы и ногти его были не стрижены много лет. Сморщенная кожа, почерневшая от грязи была покрыта многочисленными гнойниками. В некоторых копошились черви. Смрад от несчастного стоял настолько отвратительный, что морщились даже лошади. "Это Ростих Клыков!" - известие заставило в голос ужаснуться даже бывалых воинов. В памяти ратников и офицеров владыка Камнеграда и предельный князь Хладоручья выглядел совершенно иначе.

Ратники положили освобождённого пленника на землю. Всеслав Строгов наклонился к нему. Миша Воробей тоже подошёл и прислушался. Ростих посмотрел ослепшими от долгих лет пребывания в темноте глазами на клонящееся к закату солнце и даже не сощурился. Превозмогая рвотный позыв, который вызывала ужасающая вонь собеседника, Всеслав сокрушённо проговорил:

-- Ростих, друг мой! Как же так?

-- Всеслав, - полным ртом гнилых зубов улыбнулся князь Клыков. Он не видел своего государя, но узнал его по голосу. - Свобода... Я свободен, - он говорил так тихо, что его слышали только Всеслав и придворный хронист.

-- Да, ты свободен! Сейчас тебя отмоют. Мои лекари поставят тебя на ноги! Ты будешь жить. Мы вновь будем творить историю нашего государства.

-- Нет... Уже нет... Я так ждал этого дня. Сейчас ведь день?

-- Уже скорее вечер.

-- Я ждал... Верил, что ты сможешь победить. Я жил только ради этого дня! Обещай мне кое-что. Чтобы я мог умереть спокойно.

-- Ты не умрёшь, друг мой!

-- Обещай мне! Я уже чувствую, как смотрит на меня Мора.

-- Да, конечно. Что ты хочешь?

-- Мой Дом... Найди кого-нибудь из моих уцелевших родичей. Пусть правят Хладоручьем как прежде. Хранят для державного Дома север нашего государства. Мы заслужили это своей преданностью. Я заслужил это своими страданиями. Обещай...

-- Да, Ростих, я обещаю тебе. Так и будет. Дом Клыковых вновь получит в свою власть Камнеград.

Ростих Клыков испустил дух прямо на руках государя. Всеслав поднялся на ноги и осмотрелся. Никто кроме него самого и Миши Воробья не слышал последних слов главы Дома Клыковых. Слишком тихо он говорил. Видимо не часто ему приходилось разговаривать в подземельях Юрьевых.

-- Ростих, сын Велерада из Дома Клыковых умер. Он до последнего вздоха был верен мне. И попросил меня выполнить его последнюю волю. А своей последней волей он завещал сделать Хладоручье коронной землёй под непосредственным управлением моего личного наместника.

Миша Воробей с удивлением посмотрел на своего повелителя. Но наткнувшись на вопросительный взгляд Всеслава, тут же понял что к чему. И никаких вопросов задавать не стал, сделав нужные пометки на своих дощечках. Армия Всеслава и войско Харитона Волкова занимали город. Со стен и башен ратники скидывали знамёна с зелёным солнцем Дома Юрьевых и вешали вместо них серебряные звёзды Строговых.

***

Найти дружину Петра Строгова в Суломатье оказалось довольно сложно. Поверженный князь не слишком охотно раскрывал своё местоположение. После разгрома войска Вежинского содружества он не мог никому доверять, справедливо опасаясь, что кто-то из его участников может попытаться замириться с Всеславом, выдав государю в качестве платы его мятежного брата. Найти дружину было сложно, но Корнил Шахов справился с задачей, хоть и потратил на поиски пару лишних недель. Всё же две тысячи ратников нельзя упрятать бесследно.

Дружинники приветствовали своего воеводу и жену своего князя. Когда они подъехали к главному шатру, Пётр уже вышел на шум. Вера соскочила с коня и бросилась ему на шею, громко расплакавшись. Корнил Шахов тихо стоял в сторонке, придерживая сидевшую в седле маленькую Раду. Девочка с удивлением и небольшим испугом смотрела на свою маму, которая почему-то плакала всё громче и громче. Пётр попытался её успокоить добрыми словами и поцелуем, но помогло не очень. Вера обнимала мужа и ей было радостно, что наконец-то они вместе, им ничего не угрожает. И с Петром всё в порядке. Одновременно ей было стыдно за свою низость и подлость, ведь она изменяла мужу с его воеводой. Все те долгие недели пути, Корнил Шахов регулярно домогался супругу своего господина и она ни разу ему не отказывала. Почему? Зимой ей казалось, что ложась с ним в постель она спасает своему супругу жизнь. В дороге она считала это платой за защиту и за то, что он проводит их с Радой к мужу. Но теперь, глядя на супруга ей стало ужасно стыдно за себя. Наконец, Пётр вырвался из её объятий. "Ну хватит, успокойся!", - сказал он, жене. Но Вера уже не могла успокоиться. Пётр взял на руки дочь. Рада испугалась, но потом узнала отца и заулыбалась чистой детской улыбкой. Посадив дочь на левую руку, придерживая жену правой рукой, Пётр обратился к воеводе:

-- Корнил! Ты спас мою жену и дочку. Ты вернул мне их целыми и невредимыми. Я твой должник навечно!

-- Служить Вам огромное удовольствие и великая честь, господин.

Верьте моему слову

Практически всё лето ушло у Всеслава Строгова на то, чтобы собрать под свою руку Густошумье. После свержения Дома Юрьевых, никто не оказывал сопротивления, признав над собой владычество сильнейшего -- державного князя Рустовесской земли. Приходилось решать в основном вопросы не ратного свойства: менять власть в маленьких острогах, объявлять по станам и общинам об изменении налоговой доли, приводить к окончательной покорности храм Аурина и Зары. Вводился новый вид налогов: повинность по отправке юношей на пожизненную службу в державную армию. Набору подлежали не все, лишь по одному человеку с определённого числа дворов. Это было тяжёлое бремя, но люди приняли его с пониманием. Так как государь требовал в свою пользу в половину меньше от того, что платили раньше крестьяне Дому Юрьевых, то его поддержка среди простолюдинов возросла неимоверно. Ровно так же были понижены сборы со всех остальных сословий. А выслеживание и безжалостное уничтожение разбойных ватаг, ещё более укрепляли уважение людей к державному правителю. Правда, действия по усмирению храма Аурина и Зары вызвали серьёзное недовольство среди элаитского духовенства и особенно заставили злиться Заморскую гвардию. Всем им казалось, что князь поступил слишком мягко. Вместо того, чтобы сжечь древний центр благоверия дотла, он запретил храму иметь собственную дружину, забрал все их земли и казну, сменил мудрейшего, заставил открыть для свободного доступа и обучения архив и библиотеку, запретил принимать пожертвования. Теперь храм должен был существовать на ежегодные выплаты со стороны казны. А в самом храме размещался отряд верных Всеславу воинов. Конечно же всё это не могло нравиться благоверам. Но они были проигравшей стороной, а потому покорно приняли все условия. Но все эти меры оскорбили наиболее фанатичную часть армии. Элаиты хотели сжечь храм и вырезать всех своих врагов. Пришлось приложить немало усилий, чтобы утихомирить недовольных. Решив все проблемы, Всеслав оставил в Густошумье крупные силы, более пяти тысяч воинов. У ратников был свой командир, обладавший властью только над ними. Управление же пределом осуществлял наместник, который не мог приказывать войскам. Остальную армию Всеслав повёл в Суломатье.