Константин Калбазов - Несгибаемый

Нет, понятно, что по умениям и знаниям он с ними теперь вровень, но мастерские-то казенные, а потому штат мастеров ограничен. Это надо кого другого подвинуть, чтобы платить высокое жалованье новичку. А вот на это Петр пойти не мог. Да и не стал бы Павел Игнатьевич двигать старых работников ради выскочки, который в мастерских без году неделя, пусть и талантливый. Вот если бы тут было частное предприятие, тогда, конечно, хозяин постарался бы удержать его.

Были и такие, что подходили с явными намеками, мол, научи «электричеству». Вот только Петр не собирался этого делать. Нет, проблема вовсе не в том, что он боялся конкуренции. Электрификация Красноярска постепенно набирает обороты. Сегодня весь центр уже имеет электрическое освещение. Но дело это все еще новое, поломки возникают довольно часто, а специалистов не хватает. Бывает, электромонтеров ожидают чуть ли не неделю. Кстати, с телефонами ситуация еще хуже, хотя это частная лавочка.

Просто подходили с просьбой научить все больше охотники до легкого и, желательно, длинного рубля. Таким где бы не работать, лишь бы не работать. А Петру претило таких учить. Ну не нравились они ему, и все тут.

– А-а-а, вот ты где, – возмущенно едва не выкрикнул Заболотный, увидев Пастухова.

– И тебе здравствовать, Захар Силантьевич.

– Ты чего это там накрутил, криворукий? – даже не думая здороваться, тут же набросился купец.

– Никак случилось что, Захар Силантьевич?

– Ты коли не умеешь, так и не берись за дело! – продолжал бушевать тот. – Я весь запас лампочек в доме за вчерашний вечер извел.

– Да что ты говоришь, – с явной издевкой всплеснул руками Петр. – Видишь ли, Захар Силантьевич, это они со стыда так горят. Знают, что ты со мной рассчитаться не захотел, вот и горят, клятые. На сколько уж нагорело? Рубля на три? Ну это только цветочки.

– Издеваться надо мной! – Заболотный налился кровью и угрожающе надвинулся на Петра с недвусмысленными намерениями.

– Охолонь, купец. – Поднявшись во весь рост и даже не думая тушеваться, Пастухов упер твердый взгляд в глаза Заболотного. – Я тебе не шавка подзаборная, которую ты можешь пинать. На сколько ты заплатил, на столько я и сделал. Разговор кончен. Впрочем, ты можешь отдать остатнее, и все-то у тебя заработает как надо.

– Не один ты мастер в городе, – все же решив не доводить до мордобоя, зло бросил купец.

А вот это правильно. Мужик он, конечно, кряжистый, но против Петра у него шансов никаких. Тот и возрастом почти вдвое моложе, и не так тучен. Словом, чем закончится эта глупая стычка, понятно любому.

– Мастер не один. Да только другому тебе придется заплатить за полную работу. Потому как, не зная причины, ничего там не исправить, и придется им все переделывать. Ну чего ты так на меня смотришь? Ты знаешь свое купеческое дело, я знаю свое.

Конечно, Петр блефовал. Практически любой электрик разобрался бы, в чем там дело, и устранил неполадки за трешку. Но отчего бы не приукрасить. Вообще-то Петр думал, что Заболотный плюнет на него и отправится на поиски другого электрика. Но, как видно, жаба у него была ядовито-зеленого цвета и весьма пупырчатая. Недаром он в итоге переступил через себя.

– Иди исправляй. Отдам я тебе долг.

– Так не пойдет, Захар Силантьевич. Две красненькие вперед, как мы и договаривались, и тогда я все исправлю.

Купец смерил его злым взглядом, потом полез за бумажником и, достав две десятирублевки, протянул их Петру. Н-да. А ведь он где-то даже надеялся, что купец уйдет, осыпая его угрозами. Не судьба.

– И исправь прямо сейчас, – припечатал Заболотный.

– Если Павел Игнатьевич отпустит, то никаких проблем. Это я вчера был птицей вольной, сегодня же рабочий день. А не отпустит, так вечером после работы заскочу и все налажу.

Купец бросил в его сторону еще один хмурый взгляд и направился на выход. Угу. Со столовыми тут совсем плохо, а вернее, вообще никак, поэтому обедают работники прямо в цеху, кому где нравится. Придет лето, так будут выбираться из духоты помещения на улицу, располагаясь где-нибудь в тенечке. А сейчас здесь, среди смешанного запаха смазки, металла, сгоревшего угля и перегретого пара.

– И как? Пойдешь? – поинтересовался подошедший Алексей.

– Пойду, конечно. Он же заплатил, так что надо привести все в порядок.

– Ясно. Но ты, Петр, учти, с Заболотным шутки плохи. Разное про него поговаривают. И о том, что он душегубством не брезгует.

– Поговаривают или не брезгует?

– Ну, на горячем его никто не прихватывал. Но с другой-то стороны, тайга еще не то покрыть может. У него трое работников. Так вот все трое – из каторжан бывших. Прохор-то машинистом при аэросанях, про него ничего сказать не могу, и на каторгу угодил вроде как за воровство. Но двое других, Андрей и Остап, точно душегубами были.

Ну да, имелись в этом мире и аэросани. Разрабатывать их начали еще до войны. И надо сказать, транспорт этот как нельзя лучше подходил для Сибири, Севера и Дальнего Востока. Впрочем, далеко не только для этих регионов, с бескрайними-то русскими просторами и отсутствием дорог. Но в войну потребность в них возросла особо, и запустили серийный выпуск. Правда, до конвейера Форда тут не додумались, поэтому и объемы были не такие серьезные.

Но сани оказались востребованными и после войны, в частности, купцами, торгующими с инородцами. К тому же они великолепно подходили для путешествия по руслам замерзших рек. А где народ селился издревле? Правильно, на берегах рек. К тому же, установив специальные поплавки, их можно использовать и для глиссирования по воде.

В Красноярске многие купцы, ведущие выездную торговлю, имели в своем распоряжении аэросани. Вместительный салон и контейнеры по бокам позволяли перевозить в разы больше грузов, чем на собачьих или оленьих упряжках, которые использовали до этого. Вот и у Заболотного были такие сани.

– Я тебя понял, Алексей. Спасибо, – помяв подбородок, задумчиво произнес Петр, а потом вскинулся и с улыбкой заметил: – Тогда получается, что надо идти сейчас. Засветло.

– Рисковый ты, – покачал головой Алексей.

– Да не рисковый я. Просто уважение к себе имею. А если они что удумали, так лучше уж днем, когда все знают, куда я и зачем пошел. Так, если что, хоть только морду набьют. А ночью соваться в эту берлогу – оно ведь всякое может случиться.

Нет. Дать задний ход Петр не мог. Вот не мог, и все тут. Сидело в нем упрямство и стойкое убеждение, что он не хуже других. Это все детдом ему боком вылезал. Всегда стремился всем доказать, что он если и не лучше, то и не хуже других. Ну и не хотел смотреть на кого-то снизу вверх.

– Разрешите, Павел Игнатьевич? – постучавшись, заглянул Петр в конторку заведующего.

– Ага. Вот и Пастухов, только про тебя вспомнил. Заходи давай. Значит, так. Вскорости притащат автомобиль Гадалова-старшего. Очень он расстроился по поводу его поломки, а назавтра у него какое-то там гулянье. Ну и кататься будут, как же без того. До начала поста осталось чуть да маленько, вот он и поспешает взять сколько успеет.