Павел Корнев - Спящий

– Вы уверены?

– Вполне.

Поверенный явственно заколебался, а потом предложил:

– Вызвать вам извозчика?

– Нет, – отвернулся я от окна, так и не заметив на улице никого подозрительного. – Мне просто нужен саквояж.

Юрист нехотя отпер сейф и достал из него новенький кожаный саквояж с моей заначкой на черный день – ста тысячами франков наличными.

– Виконт, у вас точно все в порядке?

– Абсолютно, – подтвердил я. – Мне пора идти. Срочная встреча.

– Возьмите хоть зонт!

От зонта я отказываться не стал.

На улице по-прежнему моросил дождь, и легкие летние туфли вскоре промокли, поэтому пришлось свернуть на широкий бульвар с яркими витринами торговых заведений. В первом же попавшемся на глаза магазине готовой обуви я приобрел пару прочных осенних ботинок, а в соседнем салоне с разряженными манекенами на витрине попытался подобрать плащ из легкой прорезиненной ткани, но ничего подходящего по размеру в наличии не оказалось. Пришлось остановить свой выбор на реглане, пошитом из плотной черной кожи. «Веблей – Фосбери» прекрасно поместился в боковой карман.

В итоге я превратился то ли в отставного военного врача, то ли в курьера на частной службе. Котелок смотрелся с подобного кроя одеждой совершенно нелепо, и на первое время показалось уместным взять фуражку.

Когда дождь наконец стих, я сложил зонт и стал использовать его в качестве трости. Никакой манерности в этом не было – пешеходная прогулка попросту вымотала меня сверх всякой меры.

Направлялся я в гости к Александру Дьяку, но на этот раз, решив не искушать судьбу, обошел Римский мост стороной и зашагал к Леонардо-да-Винчи-плац напрямик через сквер, откуда дождь разогнал и студентов Императорской академии, и уличных торговцев. На пустынных тропинках ветер небрежно трепал мокрые ветви унылых деревьев.

По дороге в лавку изобретателя я заглянул в расположенный поблизости оружейный магазин и купил там «Цербер», три быстросъемных кассеты и коробку патронов. Выбор складных ножей с титановыми клинками, к сожалению, оставлял желать лучшего, ничего подходящего мне предложить не смогли.

Покинув магазин, я прошел через площадь с памятником Леонардо-да-Винчи к лавке «Механизмы и раритеты» и толкнул незапертую дверь. Посетителей внутри не оказалось, лишь блестели на полу чьи-то мокрые следы.

Старый изобретатель подслеповато сощурился, узнал меня и всплеснул руками.

– Леопольд Борисович! – охнул он с нескрываемым изумлением. – Я совсем вас потерял!

– Вы не возражаете? – указал я на дверь.

– Закрывайте! Конечно же закрывайте!

Я задвинул засов, стряхнул с фуражки капли дождя и выставил на прилавок кожаный саквояж.

– Что это? – насторожился Дьяк.

– Сто тысяч франков. Подержите их пока у себя.

– Что-то случилось? Я могу как-то помочь?

– Ничего не случилось, ровным счетом ничего. Меня просто учили не складывать все яйца в одну корзину. Если кто-то придет и спросит о саквояже, отдайте. Понадобится наличность – используйте как кассу взаимопомощи.

– Ну в финансах я еще не настолько стеснен! Даже сам могу ссудить тысячу-другую! – рассмеялся старик. – Ваш товарищ Миро недавно заказал партию зажигательных зарядов белого фосфора, вышел неплохой приработок.

– Рад за вас. Но все же – имейте такую возможность в виду.

Хозяин лавки откашлялся в платок и предложил:

– Напоить вас чаем? На улице собачья погода.

– Буду очень признателен! – ухватился я за это предложение не только из-за непогоды, но и по причине банальной усталости.

– Проходите в мастерскую. Чай уже заварен.

В задней комнате я убрал плащ на вешалку и опустился на деревянный табурет у верстака, давая отдых гудящим от перенапряжения ногам. С куда более мягкого и удобного диванчика у стены я боялся попросту не встать.

– Александр, только не говорите, что вы бросили научную деятельность! – удивился я, отметив некоторое запустение в мастерской.

– Вовсе нет! – рассмеялся старик, выставляя на верстак заварочный чайничек, стаканы и корзинку с печеньем. Он сходил за кипятком и заговорщицки подмигнул. – Просто мои исследования требуют тишины и уединения.

– Работаете в подвале? – догадался я, наливая себе чая. – Надеюсь, вы не притащили туда для опытов какую-нибудь инфернальную тварь?

Александр Дьяк помрачнел.

– Наличие подопытного существа чрезвычайно ускорило бы мои исследования, – вздохнул он. – Но – нет. Вы правы, это слишком опасно.

– И не говорите… – поежился я при воспоминании о не столь уж давнем изгнании полтергейста.

Изобретатель пригладил седые волосы и зябко обхватил сухонькими пальцами стакан с горячим чаем.

– Уверен, я на пороге очередного открытия, – сообщил старик, – но у меня может просто не хватить времени завершить эту работу. Здоровье уже не то.

– Бросьте! – не принял я всерьез эти слова. – Это просто осенняя хандра. Над чем работаете?

– Электромагнитное излучение с длиной волны между инфракрасными лучами и радиоволнами, – не слишком ясно ответил Александр Дьяк. – У них удивительная способность передавать свою энергию веществам, состоящим из дипольных молекул.

Я не понял из объяснений изобретателя ровным счетом ничего и, дабы скрыть замешательство, отпил чая и взял из вазочки песочное печенье.

– Дипольные молекулы? – спросил после этого.

Александр понял причину моего замешательства и пояснил:

– Вода, жиры, сахара.

– Очень интересно, наверное.

– Но только не вам! – рассмеялся Дьяк.

Я кивнул, сделал еще один глоток чая и поинтересовался:

– Александр, что вы знаете о работе человеческого мозга?

Изобретатель захлопал глазами от удивления.

– Боюсь, вопрос находится вне моей компетенции, – признал он после недолгой заминки.

Меня подобный ответ нисколько не удивил, но изрядно расстроил. Я питал надежду с помощью изобретателя проникнуть в суть экспериментов профессора Берлигера, а теперь этим надеждам пришел конец.

– Расскажите, что вас беспокоит, Леопольд Борисович, – предложил Дьяк. – Расскажите, и, возможно, я сумею посоветовать нужного специалиста на медицинском факультете академии.

Я не стал запираться и коротко поведал все, что запомнил о магнитном стимулировании коры головного мозга, электротерапии и эффекте от приема микстуры, но в итоге изобретатель лишь покачал головой.

– Медицина не мой конек, – сообщил Александр, взял с полки электрический фонарик и посветил мне сначала в один глаз, затем в другой. – Изменение пигментации действительно имеет место, но каким образом это связано с вашим талантом сиятельного, ответить затрудняюсь.

– Речь шла о магнитном излучении.

– Должна быть научная основа, – отрезал Дьяк. – Действовать наобум в подобных ситуациях недопустимо. Я могу направить вас на медицинский факультет, но не уверен, что кто-либо из моих знакомых сумеет вникнуть в суть проводившихся над вами экспериментов. Для этого как минимум нужны лабораторные записи. Лучше поговорите с профессором, наверняка он пойдет на сотрудничество. Огласка ему не нужна.