Ольга Голутвина - Крылья распахнуть!

Казалось, Отец — единственный, кто не принимает участие в подготовке к побегу. Сидит себе на нагретой солнцем палубе, подстелив на доски куртку, глаза закрыл, словно размышляет о чем-то или попросту задремал. Но все знали: погонщик занят сложной, тонкой работой — «прощупывает» лескатов, дает им привыкнуть к своим мыслям. И когда на следующее утро Отец поднял корабль и перенес его на воду, экипаж заорал от радости: бывают ведь случаи, когда лескаты не желают признать погонщика.

Работы хватало всем. Юнга и Лита отправились, по совету знакомых леташей, за город, к заливу под названием Подкова, и притащили четыре ведра улиток — отборных, крупных, без трещин на раковинах. Мара тут же отправила улиток в «мокрый трюм» — пусть едят слизь с латунных стенок.

Юнга натаскал бочку чистого песка, чтобы посыпать в рейсе палубу, скользкую от водоотталкивающей мастики. А затем стал провеивать от берегового мусора кучи сухих водорослей, скопившиеся за чертой прибоя. Мара добавляла эти водоросли в корм для лескатов.

Будь у капитана свободнее с деньгами, он купил бы готовый корм у проверенного поставщика. В бочонках с залитым воском днищами были бы и водоросли, и сушеная рыбешка, и мелко порезанное вяленое мясо. Пастушке оставалось бы только размочить порцию корма в корыте, залив смесь морской водой.

Но сейчас, когда на счету была каждая полушка, Бенц со вздохом сказал Маре:

— Тварюшек кормить — святое дело. Пастушке виднее, чего и сколько они съедят. Только поскромнее, хорошо? У нас с деньгами совсем скверно.

Спандийская Змеюка не смолчала:

— Ой, какая досада! А я-то собиралась золотой черпак купить, чтоб лескаты с железа не кушали…

И теперь она бегала по рыбачьим дворам, ведрами покупала рыбьи потроха и вялила на берегу. Ходила по бойням, торговалась с мясниками за требуху, обрезки бросового мяса, кровь (чего ж не подлить ее в корм, если есть свежая?).

А потом ведрами таскала корм в общий загон для лескатов: как только шхуна приводнилась в гавани, лескатов пришлось убрать из трюма, порядок есть порядок. Теперь они находились под охраной, и капитан не смог бы забрать свое имущество, не предъявив разрешение на взлет, подписанное комендантом порта.

Загон был огромен. Он тянулся по мелководью левее гавани. Сети с грузилами разделяли загон на садки, чтобы никто не мог взять чужого леската.

Мара шла с ведрами по дощатым мосткам, пружинящим под ногами, и мысленно окликала свою «скотинку». А в ответ летели такие волны радости, веселья и нетерпения, что женщина чувствовала себя вознагражденной за все труды.

— У, прожоры! — бормотала Мара любовно, забрасывая черпаком корм в тянущиеся к ней темные, со светлой каймой, отверстия на шкурах, похожие на клювы птенцов. — Утробы ненасытные… да лопайте, лишь бы на здоровьичко! Лишь бы корабль тянули! Нам бы денег побольше, я б вас не так угостила!

А с деньгами было и впрямь скверно. Подготовка к отлету сожрала содержимое кошелька, конфискованного у поджигателя Сончеса, а занять денег не удалось даже под залог шхуны. Надо полагать, у ростовщиков было опасение, что владелец «Миранды» не вернется в вольный город Порт-о-Ранго.

Погонщик даже осмелился спросить капитана, как идут дела в игорных домах. Дик, разом став похожим на обиженного мальчишку, отозвался хмуро:

— У Джакомо Ньето мне намекнули, чтоб больше у них не появлялся.

— Больно намекнули-то? — посочувствовал догадливый погонщик.

— Да ничего… промахнулись…

Это было серьезной неприятностью. Отказали у Ньето — не примут ни в одном солидном игорном доме. А торчать в задних комнатах трактиров, где идет игра на медь, — пустая трата времени.

— Я в последний раз у Ньето много взял, — мстительно ухмыльнулся капитан. — Купил приборы, которые не входят в корабельный комплект. И «шкурки» для леташей. Поношенные, правда.

Отец довольно кивнул. Наверху холодно, а зачастую мокро. В полете не обойтись без «шкурок» — рубахи и штанов из тюленьей кожи, что надевались поверх одежды.

Ох, сколько же еще всего надо покупать…

Бенц знал, что подготовка к полету — лишь отсрочка близкой катастрофы. Да, они могли уйти от гнева «короля без короны», махнув в другой город (куда именно, Дик еще не решил). Но дальше что? Шхуна должна возить грузы или пассажиров. Нищая команда не может позволить себе перегон с пустыми трюмами. В чужих краях, без медяка в кошельке, они не смогут собраться еще в один рейс. И что тогда? Продавать шхуну?

Команда понимала это — все понимали, даже юнга Олух. Но никто не заговаривал о безнадежном будущем. Они были на борту, они были вместе — и боялись спугнуть удачу.

Потому-то вскинулся и просиял Дик Бенц, когда к нему в каюту, постучавшись, вошел Райсул и с порога сказал:

— Есть груз, капитан!

На морском корабле моряк не посмел бы заявиться в капитанскую каюту: все сообщения — только через боцмана! Но в небоходном флоте (кроме королевских кораблей) было больше свободы в обращении, что не мешало поддерживать дисциплину.

Впрочем, сейчас Бенц меньше всего думал о дисциплине.

— Груз? Какой, куда?.. Да говори же!

— Приятель мой, Рико Полукровка, свел меня с нужными людьми. У них груз аргианских ковров. Надо срочно доставить на Альбинский Мыс, в Андерхилл.

Дику Бенцу не надо было разворачивать купленную утром карту. Географию он знал хорошо. Альбинский Мыс — полуостров, далеко выступающий в Лазурное море. С суши граничит с Франусией, так что, хоть и принадлежит Альбину, но является его осколком, отдельной губернией. Главный город — Андерхилл, губернаторская резиденция. Все хорошо и даже чудесно, почему бы туда не полететь… но…

— Райсул, ты хочешь сказать, что кто-то доверит нам ценный груз? Нам, бродягам с только что добытым кораблем?

— Нет, капитан, — отвел глаза Райсул, — они хотят залог. В Андерхилле те, кто ждет груз, выдадут нам и залог, и плату за доставку.

— Залог…

Гнев перехватил горло капитана. Какого дьявола Райсул над ним издевается?! Они что, такие богачи, чтобы поручиться золотом за партию аргианских ковров?

Райсул вклинился в короткое молчание:

— Двенадцать коронетов.

— Что?

— Двенадцать коронетов залога. В Андерхилле мы возьмем шестьдесят.

Бенц растерялся:

— Что ж там за партия? Три балконных коврика?

— Партия как партия, — буркнул Райсул. — Но увозить надо быстро. И тихо.

И добавил то, что и так уже было ясно:

— Ковры без печатей.

Это меняло дело.

Дику Бенцу предложили заняться контрабандой.

Дик Бенц не оскорбился.

Да, придется избегать удобных стоянок, которые контролируются таможенниками. Да, за обнаруженный в трюме груз без печатей могут конфисковать шхуну…