Николай Грошев - Файл ТМ1 (СИ)

— Ты кто такой? — Задал вопрос Андрей, как старший по званию, не переложивший допрос пленного на подчинённых. Лично решил выудить из «языка» нужную нам информацию.

Да…, мы ещё долго не могли забыть, что Андрей полковник и командир отряда. Причём не только мы, но и сам Андрей никак не мог отделаться от привычек рукой водителя лет десять.

— Жакан. — Продолжая скалить зубы, заявил старик. И добавил. — И чё щенок — те легче стало?

— Что за движок у тачки?

— Атомный. Что тело, в твоём колхозе не в курсах, что такое атом?

— Подразделение, имя, звание. — Андрей врезал старику под дых и рыкнул. — Живо!

— Пошёл на х… — Прохрипел старик в ответ.

Мысль Андрея, высказанная в его вопросе, нам в головы пришла только в тот момент. Трое молодых терминаторов — боевики, вроде нас в «Кондоре», этот — курирует операцию непосредственно в поле и принадлежит к младшему командующему составу, офицер. А что? Вполне, похоже. По крайне мере, пока мы не решили перейти к жёсткому допросу.

Пытать старика сложно — он может умереть, если сработаешь слишком грубо. А по-другому, в поле посреди обломков, трудновато. Что бы слишком долго не ломать голову, изыскивая способы аккуратно развязать ему язык, я предложил простой и эффективный метод.

Старик замер без движения, когда клинок снова появился на свет и, сияя красным, застыл перед его носом.

— Вася, Савок снимайте с него пиджак. — С лёту понял идею Андрей. — Прижмите к капоту.

— Обурели сявки позорные! — Захрипел старик, когда парни буквально содрали с него одежду. — Да я вас сучары на ветошь порву! Вы сука, парашу не нюхать падла, жрать её будете! А ну убрал патлы мразота позорная!..

И всё в том же духе. У него морда покраснела, вены вздулись так, что казалось сейчас лопнут. Но глаза при этом были такие как и должно быть — огромные, полные ужаса.

— Что за…

— Не понимаю, он сейчас обделается от ужаса, а ведёт себя будто… — Андрей шокирован был не поведением старика. Он круглыми глазами смотрел на его торс. Вася с Савком держали старика распятым на капоте, но смотрели туда же, такими же глазами. Слегка тронутая загаром шкура старика, на первый взгляд ничем особым не выделялась. Если смотреть не больше двух секунд.

Я просто не смог начать полосовать его кожу световым лучом, выбивая из него название отряда в котором он служит. Да и отряд, служба…, не про него это было. Этот Жакан — если он назвал настоящее прозвище, говорил на языке, какой военные просто презирают. А уж знать в совершенстве те речевые обороты (часть из них мы не поняли вовсе, тут явно требовался переводчик), коими он пользовался, поливая нас грязью, солдат не мог.

Световой клинок вернулся в рукоять. Старик начал успокаиваться, и его речь стала более-менее понятна. Но господи боже! На нём живого места не было.

Рваный шрам на брюхе, следы укусов толи акулы толи жабы переростка отчего-то обзавёдшейся клыками. Следы пулевых ранений на плече и груди. Шрамы от ножа, кислотные ожоги — живое пособие для анатомического театра в разделе «что с ним стало после».

— Отпускайте. — Кивнул парням Андрей, ошарашенный увиденным. Старик обозвал нас «козлами отмороженными» и поднял со снега свою разорванную одежду. Мы с братом разом ахнули — верх спины, практически полностью представлял собой один сплошной рубец. Будто кто-то вырезал с него солидный кусок кожи, а потом залил это одной из самых не популярных в армии жидкостей. Не помню её названия, когда я поступал на службу, последние запасы этой штуки уже изымали из всех родов войск, но в служебных листках ещё оставалась инструкция как этим пользоваться. В картинках. Тошнотное зрелище. После её применения на открытой ране, никакой заразы можно было не бояться, но шрам оставался настолько уродливый, что подташнивало даже от картинки. Его убрали из рядов, из-за побочного эффекта — 3 из 10 воспользовавшихся такой штукой, умирали от остановки сердца из-за невыносимой боли…, и из этого следовало, что парень всё-таки был из «братских» пенатов.

Кроме этого шрама там хватало и других подписей былых неприятностей выпавших на долю старика Жакана, но именно этот уродливый шрам, убедил нас в нашей догадке.

— Не скажет. Даже своего номера. — Проворчал Андрей, мне шёпотом. Никогда бы не подумал, что шёпотом можно ворчать, но Андрей умел. Не даром полковник. — Офицер полюбэ.

— Я теперь околею из-за вас ушлёпки. — Буркнул тут старик, кутаясь в свои лоскутированные шмотки. Не знаю, толи из уважения к тому, что он пережил когда-то, толи из-за его удивительной способности вводить себя в бешенство, когда от страха трясутся уже не только коленки, но и поджилки вместе с потрохами, но я снял свой плащ и бросил ему. Старик плащ поймал. С недовольной рожей пощупал мягкую ткань, расправил, тряхнул, глянул на красные и белые цвета. На модные цепочки украшавшие грудь и верхнюю часть спины, на меховую вставку по плечу и бросил плащ обратно, со словами:

— Я пид…ские шмотки носить не стану.

Я дар речи утратил. Но разозлиться на него не смог. Железный был старикан.

— Ответишь на два вопроса и свободен. — Заявил Андрей.

— Не обещаю ответа.

— Зачем вы нас спасли от этих. — Андрей кивнул на трупы людей с винтовками.

— Хах… — Он глянул на лежавший ближе всех труп. — Соник порешил? — И не дожидаясь ответа, покивал головой. — Молодца парень. Сейчас лучший из Ангелов…, мля…

И замолчал. Чувствовалось, что старик болтнул лишнего. Я посмотрел на Андрея.

— Не слышал. — Вася с Савком пожали плечами, отряд «Ангел» или «Ангелы», да вообще с таким словом, нам знаком не был. Впрочем, мы и не могли знать все отряды подобные «Кондору». Уверен, у правительства были и совсем особые подразделения, куда круче нашего.

— Почему Соник? — Вопрос задан был с точным расчётом, но старик нас одарил понимающей улыбкой и больше лишнего не сболтнул ни разу.

— Очень быстрый потому что. — Мы недоумённо на него смотрели. Жакан сплюнул презрительно и буркнул. — Молодёжь млин. Ёжик такой был, в мультике. Бегал очень быстро.

— Зачем спасли?

— Задание у нас такое было, вас пасти и отсекать любого кто займётся тем же. — Старик ехидно ощерился. — Это третьи.

— То есть как третьи?

— А так. — Старик ещё раз презрительно сплюнул. — Чему вас только в вашей армии херовой учили? Вас две группы пасли. Воры, что б их…, мы их тихо убрали, без пыли. Дилетанты. Не ссыте сынки, — наглая рожа старика нам подмигнула, не знаю отчего, но всем стало не по себе, — эти больше за вами не пойдут. А вторых бойтесь. Мне пришлось подключить всех троих, что бы убрать их. Сволота конкретная, но власть у них есть. — Он кивнул на меня. — Он с ними уже сталкивался. А мы всё понять не могли, чем ты их паря покрошил.