Алла Гореликова - Корунд и саламандра

— Насколько я знаю короля Анри, он не постеснялся бы казнить и калеку. Было бы за что! Мне не нравится то, что ты говоришь, Ожье. Есть в этом, что-то неправильное. Расскажи мне все подробно.

Ожье прерывисто вздыхает:

— Я не смогу. Сам не понимаю многого. Не понимаю, как смогли гномы проникнуть в спальню принца. Не понимаю, почему они добивались пособничества от меня, а не от Матильды. Уж ее-то напугать — делать нечего! И уж вовсе не понимаю, как мы ушли оттуда. Юли говорит — просто ушли, только и проблем было, что меня тащить. Ну, я-то этого уже не помню.

— Ладно. — Король Андрий задумывается; Ожье опускает голову и с ненавистью смотрит на свои беспомощные руки. Так проходит, кажется, целая вечность. — Господин Ожье. Ваш король дал вам отступные. Согласно праву вассалитета вы можете теперь найти себе другого сюзерена. Согласитесь вы объявить себя моим вассалом?

Ожье вскидывает на короля Андрия горячечные глаза:

— Зачем вам такой вассал, господин?

Андрий чуть заметно пожимает плечами:

— Пока есть воля, воин остается воином.

— Похоже, что у меня есть воля? Вы зорче меня, господин. — Ожье слабо улыбается. — Вы видите во мне то, чего сам я не вижу.

— Давно это случилось?

— Месяц, чуть больше.

— Через месяц-другой ты смиришься. Через полгода вспомнишь вкус жизни. А через год тебе смешно будет вспоминать себя сегодняшнего. Поверь, я знаю, что говорю. Только дотерпи, Ожье. Твоя Юлия правильно решила, и я рад буду оказать вам гостеприимство.

— Тогда… я присягну вам, господин. После перевала. И если найдете для меня дело…

— Найду. Клянусь в том Светом Господним и кровью своей.

— Моя жизнь будет принадлежать вам, господин. Всецело, клянусь в том Светом Господним, до последнего дня, до последней крови. Я… господин, я…

— Знаю, Ожье. Ты воин и только воин, и глуп мой тесть, если разбрасывается такими людьми. — Король Андрий громко, раскатисто хохочет: — Моя свадьба принесла мне куда больше, чем я ожидал!

Серебряная брошка Юлии… что-то говорит мне, что не стоит спрашивать у тебя о путешествии твоей хозяйки. Не дорога занимала новобрачную. Ты, я чувствую, расскажешь только об Ожье.

Рука моя тянется к другой серебряной вещице. Небольшая, чуть меньше полного пенса, морда степного волка. Я подношу ее к глазам. Настороженные уши, острый фиолетовый взгляд, приоткрытые клыки. Рисунок груб и нарочит, но волк — как живой. Серебряный степной волк с аметистовым глазом, родовой амулет короля Валерия, пожертвованный, как говорят, монастырю Софии Предстоящей во исполнение обета в первый визит его в Корварену. В первый достоверный визит, поправляю я себя: сказание о святом Кареле говорит, что принц Валерий бывал в Таргале и раньше. Принц Валерий, сын Андрия и Марготы… настанет и твой черед. А пока твой будущий отец везет молодую жену в свою страну. Везет по землям, разоренным войной, через Прихолмье и Волчий перевал. Может быть, Маргота ощущает себя военным трофеем — да ведь так, по сути, оно и есть. А может, они с Андрием приглядываются друг к другу с опаской и надеждой, как и положено молодоженам, сведенным вместе не любовью, а заочным сватовством. Или совсем другим заняты их мысли?

Ты был там, серебряный волк с острым аметистовым глазом? Ты — знаешь?

— Где же мы заночуем, супруг мой король? — Маргота из окна кареты растерянно обводит взглядом крохотную луговину и заросшие можжевельником холмы.

— Прямо здесь, — усмехается Андрий. — Здесь, жена моя! Я припас шатер для тебя и Юлии, а остальным хватит земли.

— А ужин?

— А костер? Пробовала когда-нибудь баранью похлебку с костра, Маргота? Томек выгреб всю баранину из кладовой того чванливого молодчика, у которого мы ночевали вчера.

— Ох, не всю, — смеется Маргота. — Сам-то барон Бартоломео не попался Томеку под руку?

— Дамы могут выйти, — докладывает верзила-капитан. — Караулы расставлены, все спокойно.

— Спасибо, Сергий.

Король Андрий заботливо подает руку жене. Узкая ладошка Марготы ложится в его ладонь доверчиво и уютно, и Марго не спешит отнять ее, спрыгнув на землю. Она начала привыкать, с неожиданной для себя самого нежностью думает Андрий. Хорошо, что предстоит ночь под открытым небом. Никто не будет мешать торжественным и занудным гостеприимством.

Маргота подсаживается к костру, Андрий пристраивается рядом. Всю дорогу он подмечал, огорчаясь, как дичится молодая жена. А вот поди ж ты! Оказывается, она успела весь отряд Сергия запомнить по именам. Привычка придворной интриганки, с легкой грустью думает Андрий: знать свое окружение как можно лучше. Ничего. Ничего, Марго. Ты полюбишь меня, я знаю. И тогда твои привычки послужат на пользу нам обоим.

Однако до чего же ты хороша! С какой ловкостью повернула ты разговор на дворцовые порядки, с каким неподдельным вниманием вникаешь в рассуждения Сергия! Маленький рот приоткрыт, черные брови слегка приподнимаются при каждой паузе, и упавшая из сложной прически своевольная прядь невозбранно щекочет нежную щечку…

— Как странно вы смотрите на меня, супруг мой король.

— Неужели тебе интересно?

— Конечно! Ведь от этого зависят наши жизни!

Чудо, как хороша! Внезапный румянец, и опущенные глаза, и отблески костра на щеках…

— Ты не уверена в своей безопасности, жена моя?

— Пока у меня нет причин… Не обижайтесь только, супруг мой король! Я… наверное, я слишком много страшных историй наслушалась в детстве… я никогда не бываю уверена в своей безопасности. И я привыкла вникать… Вы смеетесь надо мной?

— Нет, Маргота. Вникай, если тебе так спокойнее.

Андрий отводит взгляд от смущенной жены. Видно, правду болтают, что ее мать умерла не своей смертью…

Нежные сумерки высветили первые звездочки, облили сиреневой вуалью поставленный рядом с каретой шатер. Андрий замечает, как Юлия удивленно щупает белую шерсть. Усмехается: да, многое будет внове тебе в моем королевстве, панночка. Многое. Почти все. А вон и Ожье, спорит о чем-то с Васюрой. Хорошо. Васюра сам на знакомство не набивался, ждал своего часа, и вот дождался. Теперь Ожье на крючке. К перевалу Васюра будет знать о нем все. Тогда мы и решим, что делать с тобой, увечный королевский гвардеец.

Нежные сумерки, треск костра и крепкий запах бараньей похлебки, холодный ночной ветер, бездонное ночное небо… как соскучился я по таким ночевкам! А что Марготе не по себе — так оно и к лучшему! Здесь она одна передо мною. Одна, Юлия и Ожье не в счет, потому что тоже, как и она, отрываются сейчас от родной страны и едут навстречу новой судьбе. Маргота, жена моя… я начинаю хотеть тебя по-настоящему, всю, телом и душой! Как получилось, что я вдруг начал радоваться браку с тобой? Я завоюю твою любовь, Марго, жена моя…