Сергей Фомичев - Пророчество Предславы

Сокол встревожился. Чары врага не призывали новых приспешников, не предназначались обрушить смерть на головы обступивших его людей. Мститель целил в Леонтия, того единственного, кто удерживал его здесь, заставляя прорываться к церкви сквозь упорное сопротивление лучших чародеев этого мира.

Гибель священника означала для бога свободу, а для колдунов крах их хитрого замысла. Допустить поражения они не имели права, чего бы это ни стоило. Сокол взглянул на Мену. Поняв товарища без слов, девушка отбросила клинок и уселась на землю.

Скорее это был шаг отчаяния. Ведь не то что справиться с демоном в мороке, но и просто выдержать его взгляд она не могла и прежде, а теперь, когда тот в ярости рвётся к цели, тем более. Однако ничего другого ведунье не оставалось.

Маленький ужик высунулся из травы. Огляделся. Враг, окружённый сполохами ворожбы, не заметил его. Он искал того, чья смерть сулила освобождение. Но змейке сейчас мало было спасительной неприметности. Демона следовало сбить с пути к вожделенной свободе. А как? Ни яда нет у ужика, ни силы телесной. Нечем косматую тварь остановить.

Юркнула змейка под мохнатую лапу. Чиркнула вскользь кожей по шерсти, но так что искры посыпались. Вздрогнул Мститель, приметил мелочь в траве. Топнул лапой раз, другой. Увернулся ужик. Бросился удирать. Но не удалось ему завлечь демона за собой. Плюнула косматая тварь во врага шутейного, вернулась к прежней заботе.

Очнулась на земле Мена. Кожу жгло, будто сама по стерне брюхом ползала. Кровь носом пошла. А вокруг догорала битва. Не надолго девушка Мстителя отвлекла, от окончательного поражения колдунов отделяли мгновения.

И вот тогда на дальней опушке леса появились две небольших фигурки.

Сперва их никто не заметил, но Мститель вдруг остановился, опустив когтистые лапы. Кривые клинки исчезли, словно истаяв. Прямо на глазах, чудовище начало принимать прежний, человекоподобный облик, тот, что Сокол видел уже в осаждённом Пскове.

Противники чёрного бога так же прекратили сражаться, да и сил держать оружие ни у кого уже не осталось. Замерло и двухвостое воинство, осаждающее церковь. Только что лязгающие зубами бестии свернулись в комочки точно обычные ёжики. Вурды опустили ножи, Рыжий с Дымком уселись на дранку, Леонтий, бухнувшись на колени, чуть не свалился с крыши. Удержался, не без помощи овды, и принялся исступлённо молиться.

Кто нашёл в себе силы, повернулись к опушке, стараясь рассмотреть нежданных гостей. У многих разом возник один и тот же вопрос — «Кто же это такие пожаловали, от появления которых смирился даже сам бог?»

Скоро глаза различили медленно бредущих от леса, мужчину и женщину. По прошествии некоторого времени — старого мужчину и молодую женщину. И, наконец, чародеи поразились — стариком оказался Блукач, которого многие из них, считали юродивым, блаженным, никчёмным для серьёзного дела человеком. И вот сейчас этот блаженный, вдруг остановил смертельную схватку. Остановил одним своим появлением, не сказав ни слова, не пошевелив даже пальцем.

Блукач приближался к церквушке, и все увидели, что с собой за руку он вёл Елену, племянницу Вихря. Молодая женщина шла на удивление спокойно. Обстоятельства что привели её сюда, следы только-только утихшей битвы, она словно не замечала.

— Вот те раз… — только и смог произнести Сокол.

— Говорила я тебе — найди Елену, — упрекнула его, возникшая рядом Эрвела.

Даже мельком не взглянув на собратьев, Блукач подвёл Елену вплотную к Мстителю.

— Изгнанница, надежда изгонителей! — произнёс он торжественно. — Ворон явился! Явилось воинство мести…

Елена взглянула в глаза чёрному богу и тихо сказала:

— Твоя месть исполнена. Ты свободен от клятвы.

Тот ничего не ответил. Молча оглядел поле битвы и всех, кто собрался вокруг него. Но теперь его взгляд стал осмысленным. Многие, не выдержав этого взгляда, опустили глаза. Сокол выдержал, и ему открылась бездна страданий. Человек не смог бы вынести подобной боли, а бог вынужден был тащить эту ношу всю свою бессмертную жизнь. Сокол не пожалел Мстителя, да тот и не нуждался в жалости, но кажется, на короткий миг, чародей понял, что это значит быть богом.

И тут Мститель заговорил. Заговорил совершенно обычным голосом, даже, как показалось людям, немного уставшим.

— Отдайте мне пастыря, — потребовал он.

— Ты не получишь священника, — возразил Сокол. — Или не слышал? В твоей мести теперь нет надобности. Твоего долга больше не существует.

Разглядывая давнего противника, Мститель помолчал ещё немного. Затем перевёл взгляд на Елену

— Верни змеевик, изгнанница, — произнёс он.

Елена вопросительно взглянула на Сокола. Чародей замешкался, пытаясь просчитать последствия такого шага.

Не получив Леонтия, противник скорее всего не станет бродящим по земле демоном, мстящим всем и каждому. Вернётся к прежней своей ипостаси? К Чернобогу? Вернётся на небеса, или где он там обитал? Оставит людей в покое? Сокол не смог уверенно ответить ни на один из вопросов.

Но устав сражаться, он решился на откуп. Пожал плечами и протянул змеевик Елене. Молодая женщина тут же передала его Мстителю. Бог взглянул на Сокола, на Елену, совсем по человечески вздохнул, крепко сжал змеевик в ладони и пошёл. Люди расступились, давая ему дорогу. Никому не пришло в голову препятствовать богу, тем более, вновь взяться за оружие.

Он пошёл на восход, выбрав по какой-то причине именно этот путь. Но до леса так и не дошёл. С удалением от церкви его тело становилось всё более прозрачным, туманным и, наконец, превратившись в еле заметное облачко, бог исчез.

Вместе с Мстителем исчезла наведённая им тьма, уступив место естественным вечерним сумеркам.

Долгая война закончилась. Но Сокол отчего-то подумал, что в этой схватке не победил никто.

— Пожар! — заорал прибежавший мальчишка. — От вас как жахнуло огнем, так и занялось по всему селу.

Они оглянулись, и действительно, из-за дымки, окутавшей село пробивались отблески пламени.

— Кажется, Мститель исполнил-таки последний свой долг, — тихо заметил Сокол.

Страшнее чем пожар, нет бедствия на селе. Беда общая и потому никто в стороне не остаётся. Во все времена поджигателей бросали в огонь, а если пожар возникал не нарочно — виновников отселяли.

В другой раз такой представительный круг чародеев и колдунов сумел бы вызвать нешуточный ливень, но теперь ворожба оказалась бессильной. Им не удалось пролить с неба хотя бы капли. То ли усталость от битвы стала тому виной, то ли непростым оказался сам огонь.

Ни одного дома в Сельце спасти не удалось. Даже на те постройки, что на отшибе стояли, каким-то образом пламя перебиралось. Так что едва успевали из домов кадки с приданным выкатить, да скотину из хлева вывести. Несколько человек так и сгинуло, пытаясь добро спасти. Быстро дома горели и рушились быстро. Последней церковь рухнула, выбросив в небо сноп искр и пламени. Гораздо выше огонь взметнулся, чем крест прежде стоял.