Майкл Суэнвик - Джек-Фауст

Она размышляла о ребенке, спящем глубоко в ее теле. Некогда ей хотелось иметь ребенка. Но не сейчас.

Какая жизнь может ожидать ее чадо? Дочь шлюхи вырастет шлюхой. Мальчик-безотцовщина может стать попрошайкой, а если родится умненьким - то шулером, мошенником или, если хватит тщеславия, разбойником с большой дороги. В противном случае - обычным вором. И, безусловно, закончит жизнь на виселице.

Именно такие гротескные сценарии бывали в мелодрамах по радио. Даже если они и соответствовали жизни, то, честно говоря, она никогда в это не верила. Сложно было представить себе, что колесо фортуны опустит ее так низко после возвышения до такого богатства.

Конечно, наличие денег давало некоторую защиту. Если она сможет доказать, что в тайне от всех поклялась выйти замуж, то все обвинения тотчас отпадут. Отцы города не станут рассматривать доказательства слишком тщательно. Если какой-нибудь свинопас заикающимся голосом подтвердит, что он - отец ребенка, то можно успокоиться на том, что послать счастливую парочку в часовню и обвенчать.

Гретхен поневоле рассмеялась. По крайней мере недостатка в претендентах не будет. А сколько из них способны отказать ей? Откажутся от ее руки, домов, фабрик, влияния, могущества, богатства? Немногие.

Но ей был нужен больше чем просто муж.

Она был нужен кто-то, кто поднимет над ней благословенный щит своей Y-хромосомы, оставляя ей при этом управление семейными предприятиями. Кто-то, достаточно самоуверенный, чтобы доверить ей управление текущими каждодневными делами. Кто-то, чье присутствие не будет постепенно, с каждой неделей, становиться утомительным и скучным. Кто-то, кто будет ее выслушивать. Кто-то, кто способен уважать ее.

Существовал только один такой человек, и находился он сейчас в постоянном изгнании в Лондоне.

Сволочь!

Ему следовало быть здесь, утешать ее. Одного его присутствия было бы достаточно, чтобы отмести эту невыносимую панику; его руки на плечах и утешающие слова вернули бы ей уверенность в себе и спокойствие… И едва ли имело значение, что при этом он лгал бы. О, ведь она была несчастнейшей женщиной во вселенной! Даже матери - морщинистой и измученной - досталась своя страстная любовь - ведь они с отцом прожили вместе не один десяток лет. Их мучительно-болезненное прощание не стало чрезмерной ценой за то, что им досталось. Гретхен в отличие от них полноценно наслаждалась всего лишь несколькими месяцами своей любви. А память о проведенном ими вместе времени быстро улетучивалась; месяцы превращались в недели, недели - в дни, и, наконец, теперь все, что помнилось, стало тысяча и одним часом, подобно детскому воспоминанию о книге сказок с картинками, прочтенной в саду, который исчез много-много лет назад.

Если бы сейчас Фауст вошел в комнату, она бы плюнула ему в лицо. Да, плюнула бы! То, что он с ней сотворил, - преступление! Ведь она доверяла ему. Положилась на него. А теперь, когда она нуждалась в нем больше всего, он находится невероятно далеко, где-то в туманной Англии. С таким же успехом он мог бы находиться в Крайнем Туле. Даже если бы она написала ему, умоляя о помощи, письму потребуется не меньше недели, чтобы пересечь континент и попасть к Фаусту в контору, и еще неделя понадобится на возвращение ответа.

У нее не было двух недель. Ее живот начал неумолимо раздуваться. Она утягивала его при помощи специально подобранной одежды и пошучивала насчет упитанности, ссылаясь на переедание. Но люди уже начали проявлять любопытство. Вскоре начнутся пересуды.

Перед ней маячило одинокое, полное сожалений будущее. Ощущения этого дня и нынешнее чувство вины останутся с ней до конца жизни. Она не относилась к тому типу женщин, которые прощают себе подобные промашки.

В прихожей у нее был журнал французской моды с ее фотографией на обложке, ее личный экземпляр, любезно посланный издателем. В нем одна из статей превозносила ее в качестве Новой Женщины - ШИК, ВЛАСТНОСТЬ И УМЕНИЕ ВЛАДЕТЬ СОБОЙ.

Она уже не могла сдерживаться.

Не далее как вчера она осматривала архитектурные проекты «Павильона Рейнхардта» на Выставке европейской промышленности, которая должна состояться в будущем году. Для этой выставки уже забивали сваи в окрестностях Амстердама. Следующим летом сотни тысяч посетителей пройдут по павильонам. Поскольку компании Гретхен выставляли для рекламы больше продукции, нежели любая другая корпорация, планировалось установить больше витрин. Был задуман стеклянный дворец, одни сплошные окна, демонстрирующий свободу структурного построения из конструкций со стальным остовом. Гретхен спешно прикинула, не возвести ли небоскреб, но сейчас для этого не было ни времени, ни подходящего места с крепким скальным основанием.

- Профсоюзы, конечно, будут всячески препятствовать этому… ну что ж, ладно. Заплатите, - по другому поводу заметил недавно Дрешлер. - Так мы избавимся от проблем с этой стороны.

- Заплатить? Вы имеете в виду взятку?

- Не слишком… м-м-м… уместное слово. - На одутловатом лице Дрешлера появилось болезненное выражение. - Скорее это страховочная выплата, гарантирующая, что рабочих устроит оговоренная тарифная сетка.

- Однако эти люди на самом деле уже работают - сколько же, по-вашему, надо заплатить в виде страховки?

- Столько, сколько скажут их… э… лидеры. Я не рассматривал этот вопрос слишком пристально.

- Как, но это же ваша работа! - взорвалась Гретхен.

Возможно, это гормоны уже воздействовали на ее тело, незнакомо и предательски выдав ее эмоции. Может быть, в этом срыве просто сказалось напряжение из-за того, что ей приходится скрывать нечто от всего мира. Какова бы ни была причина, Гретхен сорвалась и в течение добрых двадцати минут довольно доходчиво объясняла Дрешлеру, что такое корпоративная гражданская позиция, ответственность и почему чрезвычайно полезно быть щепетильным и не марать рук. Только когда она завершила речь и огляделась, она действительно увидела секретарей, дизайнеров, макетчиков. Они стояли вокруг с покрасневшими лицами и молча пытались делать вид, что ничего не видели. Только тогда она осознала, что Дрешлера следовало отчитывать лично, не в присутствии его подчиненных. Только тогда она заметила в его глазах ярость и унижение.

- Да, - произнес он. - Я и вправду все понимаю. Понимаю.

Кто-то считает себя хорошим человеком. Кто-то - необъективный судья. Некоторые из поступков Гретхен… ей не хотелось думать о них. Так легко быть уничтоженным ходом событий. Все, что сейчас происходило, было последствиями решения, причем не обязательно сознательного, не утруждать себя думать о последствиях.

Как она могла позволить себе забеременеть?

Она никогда не полагалась на заверения мужчин. В самом деле, мужчины и женщины - это коты и птички. Между ними иногда может возникнуть привязанность, временный договор между отдельными людьми. С таким же успехом могут влюбиться друг в друга щегол и черепаший панцирь. Однако неравновесие сил существовало всегда и вовсе не напоминало мудрого маленького зяблика, который ложился спать первым.