Александр Громов - Русский аркан

— Нет, — признался Враницкий и от облегчения даже лицом просветлел. Старший офицер «Победослава» не любил темнить.

Розен улыбнулся. В скудном свете настенных светильников и «летучей мыши» его улыбка производила впечатление даже на Враницкого.

— Приятно иметь дело с умным человеком…

— Но и не отбрасываю эту версию окончательно, — сейчас же поправился Враницкий. — За свою команду я ручаюсь. Не первый год. Молодец к молодцу. Нет воров. Буяны есть, а воров и взломщиков ищите в другом месте.

— Гардемарины? — спросил Розен и сам же махнул рукой. — Нет, это вряд ли. У мальчишек вся карьера впереди, зачем им?..

— Совершенно согласен. Простите, я должен задать вам вопрос…

— Извольте.

— Ваши морские пехотинцы?

— Исключено, — отрубил Розен.

— Вы уверены?

— Как в себе самом. Своих людей я сам подбирал. Я их знаю.

— Хм…

— Сомневаетесь?

— Ничуть.

— Стало быть, с чего начали, тем и кончили, — констатировал Розен. — Вряд ли это простое воровство. Боюсь, тут кое-что похуже… Давайте-ка пройдем внутрь и взглянем. Не возражаете?

В каюте, некогда занимаемой статским советником Лопухиным, держался устойчивый запах нежилого помещения. Хуже того: помещения давно запертого, да еще в тропиках. Пахло пылью, нагретым металлом, плесенью, чуточку табаком и еще чем-то не слишком приятным, возможно, крысами. Было темно и жарко. Немного возни — и в раскрытые иллюминаторы хлынул солнечный свет. Потянуло свежестью.

А еще в каюте статского советника царил разгром. Чемоданы были распахнуты, их содержимое вытряхнуто на пол. Отдельной кучкой покоились вещи из опустевшего саквояжа; по-видимому, в них копались особенно тщательно. Розен лишь покривил губы, узрев набор отмычек и массу других предметов в том же роде, порожденных прогрессом цивилизации. Несгораемый шкап лежал дверцей вниз. По царапинам на полу было видно, что он не просто свалился, но еще и проехал юзом добрых два фута. Ну, это не взломщик постарался, это волна…

Каюту Лопухина Розен прежде навещал всего дважды, оба раза более месяца назад, причем второй раз совсем бегло — при опечатывании ее. Это почти ничто для обыкновенного человека, но очень много для генштабиста с профессиональной памятью. Достаточно мысленно закрыть глаза — и можно увидеть эту каюту такой, какой она была до разгрома. Если пропало что-то из того, что тогда лежало на виду, это выяснится в течение нескольких минут.

Розен подобрал с пола дагерротипный портрет в рамке. Взглянул и положил на стол изображением вниз. На вопросительный взгляд Враницкого не ответил: если старший офицер еще не слышал сплетен о великой княжне и Лопухине, то их пересказ ничем не поможет. Если слышал, слова излишни. И вообще все это вздор! Не в великой княжне дело.

О чем жалел полковник, так это об отсутствии Лопухина. Личная неприязнь — тоже вздор! Главное, было бы кому квалифицированно заняться расследованием. Надо думать, к этому моменту у статского советника имелось бы полдюжины версий, из коих половина уже была бы отброшена велением логики и дедукции…

Ничего не попишешь. Придется самому.

— Помогите-ка…

Вдвоем они не без труда поставили несгораемый шкап на короткие ножки. Розен потянул за ручку, повертел ее так и этак, дернул что есть силы. Заперто. Ага.

— Кажется, взломщик явился сюда ради содержимого этого шкапа. Взгляните-ка, Павел Васильевич, он пытался его вскрыть. Полагаю, ему сие не удалось. А перед этим он шарил в личных вещах, белье вон вывалил… Не сочтите за труд, загляните в гардероб — там тоже разгром?

— Точно.

— Естественно. Ключ от шкапа Лопухин мог держать, например, в кармане мундира. Взломщик очень спешил, ему было недосуг обращаться с вещами аккуратно. Но самое большое внимание он, как видите, уделил саквояжу. Однако, по всей видимости, не нашел ключа и там.

— Почему вы так думаете? — нахмурился Враницкий, пытаясь поспеть за силлогизмами генштабиста.

— Потому что он пытался взломать несгораемый шкап тем же орудием, каким взломал дверной замок. Вот взгляните — грубые царапины… Нет, ключа он не нашел, и отмычка ему не помогла. До содержимого шкапа взломщик не добрался. Если бы он преуспел в задуманном, зачем бы ему вновь запирать дверцу? Он ведь не мог уничтожить следы взлома двери каюты и понимал, что его… гм… выходка откроется очень скоро. Вы понимаете?

— Кажется, да. Продолжайте.

Розен в задумчивости потер подбородок и, ощутив кончиками пальцев некую шершавость, свидетельствующую о пробивающейся щетине, недовольно поморщился.

— Итак, вывод первый. В первую голову взломщика интересовало содержимое несгораемого шкапа. Согласны?

— Целиком и полностью, — кивнул Враницкий.

— Кстати. Вам случайно не известно, что находится внутри?

— Деньги.

— Ну, это многим известно. Вопрос заключается вот в чем: интересовало ли взломщика что-либо другое? Могут ли в шкапу находиться какие-нибудь секретные документы?

— А вы как полагаете?

— Я полагаю: не только могут, но даже должны.

— Весьма вероятно. — Враницкий морщил лоб, шевелил надбровьями. — Погодите-ка… Накануне выхода из Кронштадта на борт поднимались курьеры. Из Жандармского, насколько я понимаю. Кажется, двое… или трое?.. Нет, вспомнил: точно двое. Один с портфелем, другой с большим пакетом. Надо думать, документы в шкапу имеются.

Розен кивнул.

— Документы из Третьего отделения. Предположительно: особые сведения о команде «Победослава», а также обо мне и моих людях. Много бы я дал, чтобы хоть одним глазком взглянуть на эти бумаги… Скажите, кто, где и как может законным образом вскрыть этот шкап?

— Специальный чиновник при нашем консульстве в Иокогаме, — ответил Враницкий после основательного раздумья. — И то если получит на то санкцию Третьего отделения. В противном случае шкап уедет в Петербург и будет вскрыт только на Литейном… Господин полковник, вы что задумали?

Тревога, отразившаяся на лице старшего офицера, заставила Розена чуть заметно улыбнуться.

— Не беспокойтесь, Павел Васильевич, на шкап я не покушаюсь. Но вот что пришло мне в голову… Благодаря графу Лопухину разоблачены и обезврежены два враждебных агента на борту. Один убит, другой сидит под замком. Но сколько их было всего — двое ли? Вы можете поручиться, что на корвете среди нас нет третьего?

Лоб старшего офицера мгновенно покрылся испариной. Враницкий покачал головой.

— А я с некоторых пор об этом думаю, — невесело сказал Розен. — Теперь же почти уверен. Быть может, враг лопатит сейчас палубу над нами, а то и того хуже: командует матросами, проводит свободное время в кают-компании, хороший товарищ и признанный весельчак, шутит, в шахматы играет…