Александр Громов - Русский аркан

— Нижайше прошу извинить меня, сенсей, — молвил Иманиши, не дождавшись ответа, — но это дело окончено. Простите, я не мог сказать вам этого раньше… Тот человек на дагерротипном портрете был опознан одним из полицейских. В полицейской картотеке на него нашлось кое-что. Данных оказалось достаточно, чтобы выследить его. Вчера вечером его пытались арестовать. Он успел совершить харакири, но, пока он был еще жив, нам удалось получить от него информацию. Он действительно был связующим… как это будет по-русски… звеном? Да-да, он был связующим звеном между убийцами и человеком, который платил. Он назвал его имя: Гюнтер Брюкнер, советник германского посла фон Штилле. Потом ему позволили умереть. Простите, если что-то не так.

Помолчав, Иманиши добавил:

— Он был плохим самураем.

Все стало на свои места — головоломка складывалась. Поздним утром, поспав самую малость, граф визитировал цесаревича, попросив присутствовать также и Корфа.

— Теперь я знаю, кто пытался убить ваше императорское высочество и почему, — сказал он, поведав в общих чертах о ночном приключении. — Я считаю, что ваше императорское высочество должны это знать.

— Заладил — высочество… — брюзгливо проговорил цесаревич, еще толком не проснувшийся, но уже страдающий по шампанскому. — Сколько раз повторять: для тебя я — Мишель. Что? Ты чего косишься? Ах, этот! — Он пренебрежительно махнул рукой в сторону посланника. — Валяй при нем, можно. А хочешь, он выйдет вон?

Ни один мускул не дрогнул на лице Корфа — напротив, лицо посланника окаменело. Униженный при постороннем, дипломат держал удар.

— Я долго не мог понять, почему Эймс снабдил меня сведениями, — продолжал Лопухин как ни в чем не бывало. — С чего бы джентльменам помогать нам? Особенно после того как они натравили на нас исландцев, а для пущей гарантии подослали агента-вредителя. Ответ здесь может быть только один: обстановка изменилась. Втравить Россию в войну с пиратской вольницей Британия теперь уже не в силах — она сама ведет эту войну. Помешать благополучному завершению нашей экспедиции? Устранить тебя, Мишель? Но какой в том смысл? Вопли европейской печати о «русском аркане» и реальная политика — не одно и то же. Влияние на Японию? Боюсь, здесь мы еще долго будем уступать британцам. Иное дело — немцы. Ответ следует искать не в японских делах, а в европейских.

Он перевел дух. Оба собеседника внимательно слушали. Как ни удивительно, Михаил Константинович молчал, не пытаясь нести обычную свою ахинею.

— Германия, господа, имеет огромные амбиции — как в самой Европе, так и в колониях. Колоний же у нее мало — два кусочка Африки, полдюжины никчемных атоллов в океане да еще выторгованный у Китая с помощью пушек участок вокруг Циндао. Дележ пирога произошел раньше, чем немцы к нему успели. Но молодая Германская империя быстро крепнет и усиленно вооружается. Особенно впечатляет немецкая программа строительства военного флота. Лет через десять противостоять ему сумеет лишь британский флот и, может быть, русский. Ослабить конкурентов в Европе — это ли не стратегическая цель?

— Вы хотите сказать, что… — начал Корф и покачал головой. — Нет, я все-таки не понимаю…

— А между тем все очень просто. Цесаревич гибнет в Японии, причем доказательств причастности к убийству именно японцев будет предостаточно, в этом можно не сомневаться. Японских оправданий никто и слушать не станет. Шутка ли — злодейское убийство наследника престола российского в азиатской, почти сопредельной стране! Что произойдет далее, как вы полагаете?

— Ну, войны-то не будет, — убежденно сказал Корф. — На Дальнем Востоке нам пока нечем всерьез воевать, да и Японии тоже.

— Верно. Не сейчас. Через несколько лет. Отношения между двумя державами испортятся прочно и надолго. Со временем война станет неизбежной. Не забудьте о территориальных спорах и японских аппетитах. Наращивание сил будет стремительным с обеих сторон. Серьезных верфей на Дальнем Востоке у нас нет и когда еще будут. Японцы неминуемо опередят нас. Единственная для России возможность сравнять шансы — отправить через Великую Атлантику одну-две эскадры линейных кораблей с Балтики и, возможно, Черного моря, тем самым ослабив наши военно-морские силы в Европе. Что должно весьма устроить Германию на случай большой европейской войны. Будет и европейская война, уверяю вас. Она совсем не за горами. И Германия в этой войне будет нашим противником.

— Но у нас прекрасные отношения с Германией, — возразил Корф.

— О государстве, как и о человеке, судят по делам его, — отрезал Лопухин. — Нам хорошо знакомо британское коварство, теперь придется познакомиться и с германским. Чему дивиться? Немцы уличены. Иных выводов из их подлых делишек сделать невозможно… Или возможно? Попытайтесь.

— Германия никогда не станет воевать на два фронта!

— Вы убеждены в этом? Я — нет.

— Но это гибельно для нее!

— А что, если кайзер так не думает?

— Постой, Николас… — Михаил Константинович морщил опухшее лицо. Мало-помалу на нем проступало выражение детской обиды. — Да как же это? Мы с кронпринцем вот как с тобой… даже больше, ты ведь мало пьешь и по девочкам не очень… Катались вместе… Из пушек по щитам палили… Друг сердечный… Вот же сволочь, а?! Неужели убить меня хотел?

— Он, или кайзер, или германский генштаб — какая разница! Это, Мишель, уже не нашего ума дело. Им займутся другие. Надеюсь, к большой невыгоде кое для кого. Сам понимаешь, покушение на цесаревича прощать нельзя.

— Гм… Да уж… А точно займутся?

— Будь уверен.

— Меня все-таки одолевают сомнения, — раздумчиво проговорил Корф. — Что-то тут не так… Для чего было немцам убивать двух англичан?

— Это как раз проще всего, — ответил Лопухин, доставая портсигар. — Разрешишь закурить, Мишель? — Он зажег спичку, прикурил и с наслаждением затянулся дымом папиросы. — Немцам нужно, чтобы русская эскадра ушла с Балтики. Англичанам это, напротив, не нужно. Они тоже просчитали эту шахматную позицию. Ставлю в заклад свое годовое жалованье, дети Альбиона пришли к тем же выводам, что и я. В европейской войне нам волей-неволей придется союзничать с Британией против Германии. Естественное стремление противника — втравить Россию в ненужную ей войну на Дальнем Востоке, чтобы ослабить ее в Европе. Для достижения своей цели немцам нужно убить цесаревича — тебя, Мишель, — японскими руками. Англичанам, соответственно, надо во что бы то ни стало помешать этому. И вот где-то британцы наступили тевтонам на мозоль… Вернее всего, попытались тем или иным способом предотвратить покушение. Результат известен.