Сергей Кротов - Война. Часть 1

— Уже распорядился, но это дело не быстрое. В любом случае, господин рейхсфюрер, выступать в Цоссен ротой против полнокровного охранного полка весьма опрометчиво.

— Как дела у Клюге? — с трудом подавляет раздражение Гиммлер.

— Час назад его батальон в пешем порядке выдвинулся на место. Господин рейхсфюрер, что делать с арестованными генералами?

— Передайте начальнику тюрьмы: никаких действий не предпринимать. В случае штурма сопротивления не оказывать. Его задача — спровоцировать армию на противозаконные действия. Какова ситуация в городе?

— Начались погромы, наши люди направляют народный гнев в правильное русло.

— Хорошо. Всё, при малейшем изменении обстановки докладывать мне немедленно, — Гиммлер тяжело опускается на предложенный связистом стул, — соедините меня с Кейтелем.

— Хайль Гитлер, господин генерал-полковник! — начинает он бодрым голосом, — очень рад, что могу одним из первым поздравить вас с очередным званием.

— Благодарю, господин рейхсфюрер, — настороженно отвечает тот, — есть какие-то новости о состоянии фюрера?

— Есть, и вам первому, как начальнику штаба Верховного Командования, я о них сообщаю. Мои помощники сообщают, что час назад он пришёл в себя после операции… врачи уверены, что это хороший знак.

— Это замечательно… — в голосе генерала слышится некоторая растерянность.

— Я подумал, что может быть это известие поможет вам избежать ошибок, — вкрадчивый тон Гиммлера резко меняется на жёсткий, — мне стало известно, господин генерал, что вы приказали начать переброску войск в Берлин. Такие действия могут рассматриваться как подготовка военного переворота.

— Мне ничего не известно о каких-либо внеплановых передислокациях, — медленно отвечает Кейтель, — и вообще это сфера ответственности Командования сухопутных войск.

— Не думаю, что такое объяснение можно счесть удовлетворительным. Учтите, генерал, деятельность всех должностных лиц во время болезни фюрера будет вскоре рассматриваться по микроскопом. Хайль Гитлер!

Довольный собой Гиммлер быстро поворачивается к двери и успевает заметить изумление на лице у группенфюрера СС Карла Вольфа, начальника личного штаба рейхсфюрера СС, заглянувшего в комнату связи.

— Юнкера из Бад-Тёльце построены во внутреннем дворике, — быстро справляется со своими эмоциями он.

Ежегодно девятого ноября в день «Пивного путча» восемнадцатилетние кандидаты в члены СС надевали свои первые мундиры. Тридцать три неофита в коричневых рубашках с чёрными пуговицами, чёрным галстуком, в чёрных бриджах, заправленных в высокие чёрные сапоги, застыли в строю. Чёрный кожаный ремень, фуражка с серебрянной эмблемой в виде «мёртвой головы» завершали картину.

«Какие прекрасные молодые лица, образцовая выправка, мужественные голоса, — слеза скользнула по щеке Гиммлера, — неповторимое зрелище, особенно в свете факелов».

— Клянусь тебе, Адольф Гитлер, фюрер и канцлер Германского Рейха, быть верным и мужественным. Клянусь тебе и назначенным тобой начальникам беспрекословно повиноваться вплоть до моей смерти.

«Клятву скоро придётся менять…, — сжимает кулаки рейхсфюрер, — ну почему я отмахнулся от предсказаний этого великого человека, Вейстхора, хранителя древних германских традиций? Кто нашёптывал мне, что он шизофреник, с параноидальными расстройствами? Кто оттирал его от меня, кто сослал в отдел доисторических исследований к Свену Гедину? Если бы я его послушал»!

— Страшная молния с Запада обрушит кровлю, — послушная память Гиммлера живо воспроизвела образ старика с безумными глазами, бросившегося к нему неделю назад, в замке Вевельсберг, — и погребёт под собой лучших сынов германских народов. Но хранитель Копья избежит смерти, чтобы вонзить его в толстое брюхо скопца-златолюбца!

«Что было непонятного? „Молния с Запада“, „кровля“, „лучшие сыны“, „хранитель копья“… Копьё Судьбы, что хранится в Замке. Я должен продырявить им эту жирную свинью».

— Да поможет мне Бог! — вместе с юнкерами чеканит слова клятвы рейхсфюрер.

— Найдорф, ваша рота блокирует Лейпцигер штрассе от Фридрихштрассе до Лейпцигер плац, — палец штурмбаннфюрера Клюге заскользил по карте Берлина, — Фёглер, ваша — Саарландштрассе до Альбрехтштрассе, Фишер, вы располагаетесь пока на Циммерштрассе. По сигналу от Науйокса вы замыкаете кольцо вокруг министерства авиации. И чтобы ни одна мышь оттуда не выскочила.

— Гауптштурмфюрер, — Клюге поворачився к командиру диверсантов, — ваша задача — нейтрализация поста охраны центра входа министерства авиации и захват известных вам лиц. Вопросы есть? Отлично, готовность — тридцать минут. Науйокс, в чём дело?

— Господин штурмбаннфюрер, — отвечает тот, дождавшись пока командиры рот скроются из вида, — в здании около двух тысяч комнат, не считая подсобных помещений. Мы их там до второго пришествия искать будем.

— Что вы предлагаете? — хмурится Клюге, поднимая голову на серое, будто вычерченное по линейке строгое пятиэтажное здание, залитое огнями.

— Выкурить их оттуда, — решительное лицо диверсанта выдвинулось из темноты под свет уличного фонаря, — устроить перепалку у центрального входа, будто бы, по нашим сведениям, в внутрь проникли еврейские поджигатели. Скорее всего охрана откажется нас пропускать, тогда со стороны станции подземки продемонстрировать подход подкреплений.

— А если объект тоже вызовет подкрепления, — раздражается штурмбаннфюрер, — тут до аэропорта Темпфельхоф всего пара километров, куда сегодня по воздуху были переброшены две парашютные роты.

— Это по прямой два километра, а прямой путь легко перекрыть, — монотонным голосом продолжает диверсант, — если поставить крепкие посты на мостах через Ландверканаль. Я думаю, что наши объекты решат прорываться к аэропорту сами на машинах, особенно если запалить здание, бросить бутылки с бензином в окна первого этажа. Остальное просто — по Вильгельмштрассе на юг будут устроены блок-посты для проверки документов, будьте уверены, у моих людей рука не дрогнет.

— Это лишь на несколько дней, адмирал, — Геринг заёрзал на резном кресле с высокой спинкой, похожем на престол, — отдохнёшь, поохотишься у меня в Каринхалле, пока здесь в Берлине всё образуется. Собрать со всей страны депутатов рейхстага не так то просто, затем перебросить в столицу надёжные части — на всё это нужно время.

— Я мог бы помочь вам в этом, рейхсмаршал, — ледяные глаза Канариса впились в лицо собеседника.

— Оставь за себя помощника, — отводит взгляд Геринг, — пойми, надо соблюдать осторожность пока мы не имеем превосходства над СС в силах здесь.