Сергей Кротов - Война. Часть 1

— А как тебе линия с Хлыновым? — перебивает Оля, — студент-химик, кто бы мог подумать, что он из органов… а как он мастерски обрабатывает Зою Монроз… Впрочем, это было не трудно, она безумно в него влюблена…

«Разве»?

— Пропустил? — смеётся подруга, видя моё недоумение, — эх ты, скорочей.

— Ты же сказала, чтобы я проконсультировал Толстого по техническим вопросам…

— Тебе образ студента, оказавшегося сотрудником госбезопасности и крупным учёным, ничего не напоминает? — ядовито улыбается Оля, — нет, а как они с Зоей ликвидируют Гарина, как уничтожают гиперболоид, похищают его чертежи, взрывают шахту на «золотом острове», оставляют с носом иностранных агентов?

— Немного странным показалось, что они с Зоей на родину через Париж полетели, где шёл матч за первенство мира по шахматам между Алехиным и Левенфишем…

— Он же нас с тобой в романе вывел!

«А ведь точно, в Париже, очень кстати революция нарисовалась…. и в Германии, и в Чехословакии… Роллинга взорвали, значит и в Америке она не за горами… Хорошо хоть не Гитлера, но всё равно жирный троллинг… и вишенка на тортике — Хлынову с Зоей в Кремле ордена Ленина вручает Киров… На фоне Мировой революции, картин мирной, роскошной жизни, царства труда, науки и грандиозного искусства».

— А вот в конце граф напортачил, — довольно хлопаю в ладоши, — Мировая революция не в тренде…

— Напортачил, исправим… — подруга картинно водружает на нос очки консервы с дымчатыми стёклами.

— Это у тебя откуда? Дай глянуть…

— В Женеве купила — неофановые стёкла, — гордо протягивает мне очки, — спортивные, противобликовые, с улучшенной цветопередачей…

— Любопытно, — поворачиваю голову к хрустально люстре, жёлтый свет от лампы накаливания становится белым, а остальные цвета в комнате более насыщенными и контрастными, — они что, вообще не пропускают жёлтую часть спектра? Для лётчиков самое то, солнце меньше слепить будет. Конфискую данной мне властью, футляр дай, пусть спектрометристы поколдуют над ними, надо определить состав покрытия. Стучат?

— Точно, — Оля срывается с места, во входную дверь снова негромко постучали.

— Проходите, — в гостиную входят невысокий мужчина лет сорока с бутылкой шампанского и подруга с букетом красных роз.

— Николай Николаевич Шпанов.

«Зима на дворе, где достал? Не иначе, как в Ботаническом саду по знакомству».

— Я, Николай Николаевич, совершенно с вами не согласен. Польша никогда не будет союзником Германии. И причиной тому будет не столько её «гонор», сколько то, что Франция и Англия этого не допустят, они и дальше будут разжигать германо-польский территориальный спор. Франции нужен сильный союзник в её противостоянии с Германией, способный вынудить последнюю к войне на два фронта.

— Но вооружение Польши ведётся на английские деньги, — возражает Шпанов, хлопая себя по карманам в поисках папирос, — и Англия очень заинтересована в войне между Германией и СССР!

— Согласен, заинтересована. Но также ни в коем случае не допустит союза Польши и Германии. Это её давняя стратегия: не допустить усиления одной страны в Европе, будь то Франция, Германия или СССР, способной бросить ей вызов на континенте, а тем более создания союза таких государств…

— Тогда будет война Германии и Польши, но Франции это зачем? — кривится писатель, не найдя табака.

— Англия убедит союзницу, в самом деле, какая разница, кто откроет против Германии второй фронт на Востоке, Польша или СССР?

— Помяните моё слово, — вступает в разговор, молчавшая до сих пор Оля, — будут полякам давать гарантии военной помощи в случае нападения Германии, а немцев убеждать, что вмешаются только если на Польшу нападёт СССР, англичане мастера на такие фокусы…

— В итоге, — поддакиваю я, — через две недели после начала войны немецкие войска выйдут к нашим границам.

— Две недели, сомневаюсь. Польская армия, всё-таки миллион человек. Ну допустим, за два месяца. А дальше что, на нас нападут?

— Нет, на Францию, — как о чём-то само собой разумеющемся замечает подруга.

— «Линию Мажино» штурмовать будут? — недоверчиво щурится Шпанов.

— Нет, обойдут её через Бельгию, Голландию и Люксембург…

— «План Шлиффена»? Разгром Франции за сорок два дня? Что за чудо-оружие поможет германцам в его реализации, — глаза писателя указывают на томик Алексея Толстого, лежащий на журнальном столике у дивана, — гиперболоид инженера Гарина?

— К гиперболоиду вернёмся позже, — начинаю злиться я, — а меч-кладенец у них скоро будет, он сейчас выковывается на заводах Круппа и оттачивается в генеральном штабе сухопутных войск вермахта. Это — немецкие танковые дивизии нового типа.

— А как же бомбардировочная авиация? — Шпанов растерянно переводит с меня на Олю и обратно.

— Ну и авиация, конечно, — сбавляю я напор, — но не такая как у вас в книге описана, — это будет авиация фронтовая, истребительная, бомбардировочная и штурмовая. В общем, авиация поля боя.

— Всё равно не понимаю, — потупился писатель, — откуда у вас такая уверенность, как и что произойдёт? Этого никто знать не может.

— Информации у товарища Чаганова побольше вашего, товарищ Шпанов, — раздался разочарованный голос подруги, — в самых разных областях…

— Сильная стратегическая авиация ни нам, ни немцам в ближайшие десять лет не по силам. Быть может лишь американцы, вложив астрономические средства, могли бы добиться успеха на этом пути. Короче, всё что вы описали в вашей повести если и произойдёт, то не в будущей войне…

— Вы же не хотите краснеть перед военными людьми через несколько лет, когда все ваши прогнозы окажутся неверными? — подхватывает Оля, — ведь ваша книга разойдётся по стране миллионным тиражом.

— По договору я должен сдать рукопись в ВоенГИз на следующей неделе, — Шпанов опускает голову.

— То есть время ещё есть, — мой голос сочится оптимизмом, — в крайнем случае попросите отсрочку до конца года.

— Но, товарищи, это же будет совершенно другая книга! — обхватывает голову руками писатель.

— Это будет гениальная книга! — добавляет пафоса подруга, — Война начнётся с неожиданного массированного удара по нашим аэродромам, танковые клинья взломают нашу оборону наших УРов, сомкнуться в глубоком тылу, окружив целые армии. Но наше командование умело маневрируя вверенными войсками, выведет их из окружения, на второй рубеж обороны, навяжет свою волю агрессорам, обеспечит мобилизацию и эвакуацию мирного населения. И все образы из вашей книги можно оставить, вот только неплохо бы лучше раскрыть образ Олеси Богульной, усилить романтическую линию. Я — без пяти минут врач, помогу вам добавить фактуры по медицинской части…